Жизнь - вечная. Рассказы о святых и верующих - Горбачева Наталья Борисовна - Страница 41

Все так складно получилось… Складно, да не очень. Нахлынули новые помыслы, всю службу одолевали они меня: может, все-таки я не права? Один раз отказали, другой, зачем на рожон лезть? Действительно, отпевание, может, совершенно бесполезно для неверов? Своей настырностью я только лишнее искушение на собственную голову накликала? Эти мысли так замучили меня, что я уже хотела пойти к служительнице и просить аннулировать отпевание. Но в последнюю минуту почему-то решила: если митрополит, в качестве «последней инстанции», благословит меня – значит, все правильно сделала и нечего больше думать.

Так я осталась на архиерейской всенощной под праздник Введения во Храм Пресвятой Богородицы, но под конец пропустила стремительный выход митрополита из алтаря. Я забыла, что у него ампутированы пальцы обеих ног – следствие ранения и обморожения конечностей на фронтах Отечественной войны. Владыке трудно было долго стоять. Я видела, как он тяжело шагал по ковровой дорожке, к выходу, облепленной со всех сторон людьми, и снова благословлял – только детей… Стремительно рванув к выходу, не обращая внимания на толкотню людей и суету охраны, я встала у двери столбом. Владыка медленно приближался: до сих пор ни один взрослый не получил его святительского благословения. Я стояла и не просто молилась, рыдала в душе: «Владыка, благослови, замучилась со своим новопреставленным. Благослови, владыка, благослови…»

Никогда не забуду этого безмолвного собеседования… Метра за полтора митрополит вдруг поднял голову и посмотрел на меня, мы встретились глазами. Не отрывая своего пронзительного взгляда, он сделал несколько шагов, на секунду остановился, улыбнулся, благословил меня и вышел из собора.

Душа моя возликовала так, что впору было вспомнить царя Давида, от радости скачущего и пляшущего пред Господом [20 - «…Пошел Давид, и с торжеством перенес ковчег Божий из дома Аведдара в город Давидов. И когда несшие ковчег Господень проходили по шести шагов, он приносил в жертву тельца и овна. И Давид скакал из всей силы перед Господом…» (2-я Царств 6:12).] во время, когда переносили ковчег Завета в Иерусалим.

Кажется, что я в буквальном смысле доскакала до служительницы и воскликнула:

– Владыка меня благословил! Значит, все правильно! Правильно!

– Ну и слава Богу! – заулыбалась она. – С вами все ясно!

– Поставьте завтра свечку на отпевании – за десятку, вот, – вытащила я из кармана бумажку в десять тысяч неденоминированных рублей.

– Беда с этими бумажками: кто старыми дает, кто новыми! – пожаловалась служительница. – С ума можно сойти. Поставлю, ладно…

Дома веселье было в самом разгаре. Мне налили «штрафную», от которой я не отказалась, но больше не хотела ни есть, ни пить. Так и веселились все до самой ночи. Только по разному поводу.

На следующее утро, когда перемыли гору посуды и по моим расчетам отпевание должно было закончиться, я протянула матери квитанцию об оплате за требу и сказала:

– Вот, дядю Володю отпели, можете не волноваться…

– Ты смотри… – удивилась она, глянув в квитанцию. – А меня Маша просила, я пошла в церковь, а там справку о смерти требуют. Все никак Маше не позвоню, чтобы принесла. А у тебя что там – блат?

– Блат… – согласилась я.

– Хорошо, а то когда бы она еще справку принесла… Так бы и забылось.

Вот уже более полутора десятков лет я поминаю дядю Володю на литургиях и панихидах, веря в то, что Господь принимает бескровные жертвы от любящего сердца.

Эта история, может, и не важная для других, мне лично дала очень многое в понимании христианства. Теперь опытно знаю, что Бог всегда смотрит не на то, за что можно наказать умершего, а на то, за что можно его помиловать.

Об этом, как кажется, прекрасно сказал наш современник, Патриарх Кирилл: «…Тайна человеческой души известна только Богу. Мы не знаем, что в последние моменты жизни переживал неверующий человек – какие мысли и какие чувства. Но даже если он не переживал никаких религиозных мыслей и никаких чувств, то, будучи крещеным, он оставался членом Церкви. Плохим членом Церкви? Так тем более Церковь должна помолиться о нем, чтобы Господь простил грехи и любовью Своей покрыл отсутствие веры, неизвестно по каким причинам и обстоятельствам существовавшее в жизни этого человека. Вот почему Церковь никогда не спрашивает у родственников: «А ходил ли почивший в храм? Постился ли он? Исполнял ли он какие-то другие предписания?» Церковь спрашивает только об одном: это был человек крещеный или некрещеный? И если он был крещеным, то Церковь торжественно провожает его в путь всея земли, с надеждой на милость Божию».[21 - «Слово пастыря», эфир 5 ноября 2011 года.]

«Псалтирь… за весь мир Бога молит»

[22 - Святитель Василий Великий.]

Впервые я прочла всю Псалтирь «в один присест» перед похоронами отца. Он скончался в родном моем городе, не примирившись с Церковью, без покаяния и последнего причастия. К сожалению, это обычное дело в наше время. В день смерти родителя я вдруг почувствовала, что все мои с ним непонимания, размолвки и обиды последних лет, имевшие в основе своей наши разные мировоззрения и так тяготившие душу, вдруг разом отскочили от меня и исчезли – будто ничего и не было. Осталось единственное: твердое знание, что новопреставленная душа отца жива. Текли по лицу слезы, на разные лады я повторяла: «Как тебя будет не хватать, как будет тебя не хватать мне, папулечка… Почему же мы не простились по-человечески. Почему не позвали меня… Ты отвергал Бога, теперь ты знаешь, что Он есть. Теперь-то уж точно знаешь… Как мы с тобой ладно зажили бы на земле – одним Духом…»

Разговаривая с отцом, я чувствовала, что он меня слышит. Оказалось, что связывающая нас в былые годы нить любви по-прежнему крепка, она не разорвалась, когда отец навсегда покинул этот мир. На мгновения, внезапно, являлся он невидимый – не знаю, в каком пространстве, со смиренно склоненной головой. Это было непривычно и щемяще грустно. Такая жалость взяла: то, о чем учит Церковь, свершилось. Душа отца пошла на сорокадневные загробные мытарства частного суда, на котором решится ее судьба до Суда страшного. Теперь легионы злых духов преграждают новопреставленной душе путь на Небо, обвиняют ее в различных грехах, в которые сами же и вовлекли, и пытаются утянуть в ад. И в их руках козырь – душа была неверующая.

Только успешно пройдя мытарства, свидетельствует святитель Иоанн Шанхайский, «может душа продолжить свой путь, не будучи немедленно ввергнутой в геенну. Как ужасны эти бесы и мытарства, можно видеть из того факта, что Сама Матерь Божия, когда Архангел Гавриил сообщил Ей о приближении смерти, молила Сына Своего избавить душу Ее от этих бесов, и в ответ на Ее молитвы Сам Господь Иисус Христос явился с небес принять душу Пречистой Своей Матери и отвести Ее на небеса. Воистину ужасен третий день для души усопшего, и по этой причине ей особенно нужны молитвы».

Понятия, вычитанные мной в литературе про участь умерших, прилеплялись до сего момента лишь к уму. Теперь, когда умер родитель, прочитанное дошло до сердца. Смерть – предел. Вернуть на землю человека нельзя. Но душа жива: верующий именно это принимает в расчет, желая помочь молитвой, как о том говорили многие и многие святые отцы.