Война Цветов - Уильямс Тэд - Страница 90

– Выходит, твои предки были земледельцами?

– Моя родня до сих пор этим занимается, – с легкой горечью засмеялся Кумбер. – Деревенщина.

– Но ты-то окончил колледж или вроде того.

– Ты видел мою спину, Тео. – Феришер не смеялся больше. – По-твоему, дело того стоило?

– Неужели это обязательное условие для поступления в ваш университет? Рассказать бы нашим абитуриентам. Они думают, что требования к ним сильно завышены.

– Не то чтобы обязательное. – Кумбер потупился, глядя на свои босые ноги – ходьба как будто не доставляла ему никаких затруднений. – Моя мать приехала в Город из поместья Жонкилей – она была любимицей леди Амилии, чем-то вроде домашней зверушки. Когда я родился, она, само собой, нянчила меня вместе с господскими детьми, и леди Амилия этому не препятствовала. Но я сильно отличался от цветочных детей – в первую очередь крыльями. Клан Нарциссов не имеет крыльев, даже рудиментарных, вот уже несколько поколений. Ну, мама накопила денег – у леди Амилии ничего не взяла! Гордость не позволила ей прибегнуть к благотворительности, чтобы искалечить собственного сына. И мне сделали операцию. Ну и что же? С первого же дня, когда я приехал в академию с Цирусом и остальными, все, и не видя мою спину, сразу поняли, что я феришер, а у феришеров должны быть крылышки. Они полагали, что это забавно, – те, кто поприличнее. Другие считали, что я суюсь куда не положено, и регулярно давали мне это понять.

Тео не знал, что на это сказать. Его последние школьные годы прошли в счастливом обкуренном состоянии, если не считать редких стычек со спортсменами.

– Так уж все устроено – что пользы жаловаться, – сказал Кумбер. – Теперь, когда во главе стал Чемерица со своей кликой, будет еще хуже.

– Как я понял, у вас и раньше не все были довольны жизнью. – Тео вообще не думал об Эльфландии, пока вопреки своей воле не оказался в ней, и уж тем более не уделял внимания классовой борьбе в местных условиях.

– Правда твоя. Но так было не всегда. В старину все обстояло намного проще. У каждого было какое-то свое дело, и жизнь шла своим чередом. Скучновато, быть может, зато дети гномов не побирались на улицах. Со смертью короля и королевы все испортилось. Семь – теперь шесть – самых могущественных семей пришли к власти и тут же принялись все менять. Теперь этих семей осталось три, – с внезапным, пронзившим его осознанием произнес Кумбер. – А вскоре, возможно, вся власть перейдет к одной, и настанет империя Чемерицы.

«Кое-что здесь, пожалуй, не так уж и отличается от нашего мира, – подумал Тео. – Стоящие у власти всегда стараются захватить долю побольше. Им мало есть сочное мясо, в то время как остальное население гложет кости. У больших собак, как видно, та же тайная цель – каждая мечтает стать больше всех и обжираться до отвала мясом с кровью, пока другие голодают».

– А больно это, когда крылья режут?

– Нет, конечно. У нас современная техника. Всю твою жизнь ампутируют, а ты и не чувствуешь ничего.

Почти все утро они шли через парк Раде. Наставший день немного заживил душевные раны Тео – теперь он уже мог говорить о Кочерыжке, но ни он, ни Кумбер не осмеливались предполагать, что же с ней случилось. При этом Тео пускался в долгие повествования о храбрости маленькой феи и ее неисчерпаемой доброте, охраняемых остро отточенным язычком, и был изумлен тем, как много Кумбер о ней знает, – эти двое, похоже, часто беседовали между собой в доме Нарцисса. Разговор двух друзей Кочерыжки начинал напоминать бдение над гробом: Кумбер явно не меньше Тео горевал о том, что они ее потеряли – возможно, что и навсегда. В конце концов оба загрустили и опять погрузились в молчание.

В полдень они остановились, чтобы передохнуть часок, и съели еще по куску добытого Кумбером хлеба. Тео мигом умял свою долю, и ему захотелось еще. Захотелось настоящей еды, настоящей постели и безопасности.

«Ну, в обозримом будущем тебе этого все равно не видать, – сказал он себе, – так что довольствуйся тем, что имеешь». Жаловаться не только бесполезно, но глупо и неблагодарно. Он несколько раз избежал верной смерти, располагая лишь собственным побитым телом и саднящими легкими. У него есть– спутник – друг, можно сказать, – не щадивший ради него собственной жизни. Город, возможно, перестал быть безопасным местом для Кумбера Осоки, но в деревне наверняка нашелся бы уголок, где феришер, даже бескрылый, обрел бы приют и помощь, – между тем он остается и терпеливо отвечает на самые простые вопросы, как детсадовский воспитатель в конце очень долгой прогулки.

Если говорить о простых вопросах, то Тео до сих пор еще не разобрался в местной хронологии.

– Так когда эти семь семей пришли к власти – несколько столетий назад?

– К экзаменам готовишься? – хмыкнул Кумбер. – Вряд ли сейчас твое поверхностное знание истории послужит основным препятствием для получения тобою гражданства.

– Да нет, я просто пытаюсь что-то осмыслить – в основном то, какое место занимаю во всем этом я. Чемерица хочет меня заполучить, а значит, мое появление здесь как-то связано с ним. Я был нужен ему явно не для того, чтобы начать эту его войнушку. – Тео находил трудным думать и одновременно не отставать от Кумбера: босой и чудодейственно оживший феришер порядком его изматывал. – Я знаю, что повторяюсь, но ведь я только безработный музыкант, ничего больше. Какой в этом смысл?

– Никакого.

– Вот видишь. Значит, должно быть что-то, чего я еще не знаю, – вот и помоги мне. Допустим, я действительно эльф. Единственная другая моя связь с этим миром – то, что человек которого я считал своим двоюродным дедом, жил здесь лет тридцать – сорок назад. Это я считаю по нашему времени, а по вашему сколько будет?

– Это, боюсь, не так просто. Время в двух наших мирах идет по-разному. Здесь оно, кажется, идет быстрее, но не всегда. Ты пытаешься объединить две нестабильные системы. На ход времени влияют и географические факторы, которых пока ты все равно не поймешь. Я достаточно изучил ваш мир, чтобы знать: у вас места, расположенные по соседству, всегда остаются такими.

– Ну да, – поразмыслив, признал Тео. – Если поезд идет из Сан-Франциско в Лос-Анджелес, он не может по пути остановиться в Нью-Йорке.

– Чудесные названия, – мечтательно улыбнулся Кумбер. – Какие картины рисуют они в моей голове! Сан-Франциско! Это как сон.

– Видел бы ты эльфов, пляшущих на Кастро в Хэллоуин! – ухмыльнулся Тео. – Как в сказке, это точно.

– Давай-ка прибавим шагу. Пока что мы шли по краю Последнего Луча, но нам еще далеко, и мне хотелось бы прийти на место засветло.

Начался долгий спуск. Деревья на холмах понемногу редели, справа поблескивала серебром водная гладь.

– Ис, – сказал Кумбер. – Там, на востоке, за горизонтом, лежат острова Хай-Брезил*[27]. Мне часто хотелось отправиться туда, подальше от этого ужасного города.

– Ис – это океан? Или озеро?

– Просто вода, – пожал плечами Кумбер. – Если заплыть подальше, то океан, а здесь озеро, вернее залив. Не знаю, как тебе объяснить.

Между парком и водой Тео видел обширные городские районы, где почти не было башен, которыми изобиловал центр.

– Нам туда?

– Нет, это Восточный Берег – мы только пройдем по нему. Там в основном склады и очень дешевые квартиры для бедноты. А на севере, вон там, где домов поменьше, уже виден край Болота, которое лежит между собственно Городом и гаванью. Там впадает в залив река Лунная, и Замковый – один из последних мостов через нее. Сейчас им, по-моему, почти не пользуются, поскольку железная дорога и шоссе проложены в обход, через Восточный Берег.

– «Железная дорога» по отношению к стране эльфов для меня все еще звучит дико, не говоря уж об «энергостанциях». Когда это все построили?

– После прихода Семи Семей к власти, когда Город начал бурно расти. Лорд Чемерица, при всей своей ненависти к смертным (ее причина, кстати, мне непонятна: говорят, он посещал ваш мир регулярно, пока эффект Клевера не вступил в силу), питает истинную страсть к их достижениям. Потому-то у нас и возникло столько проблем с энергией, что цветочные семьи понастроили так много и с такой быстротой. Раньше всю Эльфландию обеспечивали энергией король с королевой.

27

В кельтской мифологии – невидимые острова к северу от Ирландии.