Крылья Тура. Командировка [2 том, c илл.] - Языков Олег Викторович - Страница 38

38

Вот такой вот документ! Интересно, правда? Но многое из него можно понять, и, особенно, — как строго было с учетом сбитых немецких самолетов.

Ну, да я отвлекся… Давайте о нашем, о девичьем.

О девичьем – это в столовке. Я как раз сейчас мимо нее прохожу. Ух, Клавочка выскочила, привет, красавица! И где только таких красивых девчонок зам. по тылу набирает! Уж он их сторожит, уж он лютует! И тетя Глаша – тот еще дракон, точнее – драконица. Но жизнь нельзя остановить не только приказом, но и пистолетом. Убить – можно, а остановить – нельзя. Поэтому – нет-нет, да и идут смущенные парочки к командиру полка. Товарищ подполковник, издайте приказ, ради бога! А то Лене (Мане, Тане) уже ехать рожать пора! И комполка подписывает приказ о создании новой семьи и демобилизации военнослужащей такой-то в связи с декретным отпуском… Вот так – и смех, и слезы, и любовь… Да еще и смерть рядом.

А некоторые девчонки подают рапорт о переводе из столовки в боевую эскадрилью. В парашютоукладчицы идут, овладевают специальностью оружейника. И таскают потом 45-килограммовый пулемет УБС на чистку. А пушка – еще тяжелее… Но девчонки страшно довольны – они в форме, они – военнослужащие, солдаты! А я слежу за ними, и, делая страшные глаза, наступаю на сапог отдельным блондинистым пилотам, которые тяжело, подобно верблюду, стоящему перед автоматом с газировкой без единой копейки, вздыхают, глядя, как оружейник Людочка, красиво оттопырив похожую на упитанный рюкзачок попку, склоняется над раскрытым капотом истребителя, заправляя патронную ленту в приемник пулемета…

— Хорош дышать как загнанный конь, честное слово! Это твой… твоя подчиненная! И думать не моги! Самого рожать отправлю!

Помогает, но на время. А сейчас весна… Сами понимаете – разгонять летчиков по койкам – это каторга! А они, дураки, не понимают, что если будут зевать в полете – то могут поймать зубами пулю из немецкого пулемета калибром 13 мм. Вот вам и вся любовь тогда и будет.

Да-а, интересная эта штука – жизнь! Ну, все, хватит! А то еще философом стану, диссертацию защищать придется. А тут с бумагами по эскадрилье обернуться не успеваю. Мне кажется, они возрастают просто в прогрессии. Стоит мне в один день подписать около двадцати бумаг, на следующий день их приносят ровным счетом тридцать! И некого отматерить, вот в чем все дело-то…

***

Для нас наступили суровые будни. Командование дивизии сказало: "Хватит! Хватит быть воздушными аристократами и в волшебной синеве неба гоняться за шустрыми мессерами! Пора бы вам, уважаемые короли воздуха, и настоящей работой заняться, а именно – посопровождать Илы на штурмовку!"

"Мать, мать, мать…. Твою ма-а-а-ть…" — смущенно ответило эхо… Кому не ясно – поясняю. Мне кажется, нет для истребителя более сложной, опасной и нервной работы, чем сопровождать Илы.

Эти крокодилы бронированные идут себе метрах на пятистах, километров 350–360 в час, и в ус не дуют! А что нам прикажете делать? Снизиться – так на такой высоте нас любой пулемет зажжет, уравнять с горбатыми скорость – так мессеру даже и напрягаться особо не нужно – бери меня в прицел и жми гашетки. Куда я от его атаки денусь? Только носом в кубанский чернозем…

А когда горбатые подойдут к цели, по ним будут стрелять еще и зенитки. Да не одна-две пушечки, а целая батарея, да еще и не одна! А попадать осколки будут по нам, истребителям. Но хуже всего – когда Илы будут отходить. О-о-о! Они обязательно на какое-то время растянутся кишкой, задний Ил вообще будет болтаться черт знает где, а тут и мессы пожалуют… Да не два, и не четыре… И начинается потеха! Мессы на горбатых, горбатые – от мессов, а мы, как прокладка какая, между ними. И ведь вести бой с фрицами нельзя. Нельзя ни на минуту бросить Илов! Ни на минуту! Только отбивать атаки немцев, держаться рядом со штурмовиками, локоть к локтю, не отходить ни на шаг. А то – разу срубят Ила худые. А нам – трибунал. Кто, как и почему бросил штурмовики? Кто виноват? Кто не воспрепятствовал? Знаете, какие хорошие, глубокие вопросы умеют задавать следственные органы? И как быстро формулировать взвешенные, трезвые и мудрые решения по твоей судьбе? Вот так-то.

Но – бог не выдаст, свинья не съест. Я ухитрился зарядить патроны и снаряды не только себе, но и еще двум летчикам из звена Блондина. Сегодня я лечу вместе с его звеном. Сопровождать Илы эскадрильей не разрешают. Хромов в это время бережет еще кого-нибудь. Потом я полечу с ним, на усиление, так сказать. Работаем по сменному графику, во как!

Ну, полетели. По радио договорились, встретились. Ребята знакомые – из 7-го гвардейского штурмового полка[24]. Подошли поближе, присмотрелись. Какие же они побитые и потертые! Крылья почти сплошь в заплатках, видны свежие пятна краски на латках на корпусах штурмовиков. Ведет их капитан Вася Емельяненко[25], хороший, веселый парень. Чем-то на хитрого лиса похож, как мне кажется.

Подхожу поближе к его штурмовику, вижу, как Вася отодвинул боковую форточку фонаря, улыбается и грозит мне кулаком: "Слишком близко, отойди!" Лицо уже успело загореть, резко выделяется белая линия подшлемника. Все-все, уже отхожу, не боись! Под крыльями его машины вижу РСы крупного калибра, под фюзеляжем – бомбы.

Пара Блондина заняла свое место на правом фланге штурмовиков, пара Демыча – на левом. Я со своим ведомым мотаюсь с одного фланга на другой. Ребята тоже идут змейкой, чтобы не терять скорость, но и не оторваться от штурмовиков. Их ведь довольно трудно разглядеть на фоне земли. Лететь тут рядом – хоть с этим повезло. Уже виден дым и пыль от разрывов над линией фронта. Как горбатые будут искать цель? Тут же не видно ни хрена! Как бы по своим не грохнули, а это ведь бывало…

Ведущий Ил прибавил скорость, покачал крыльями: "Внимание! Делай как я!" и полез в высоту. Истребители разошлись подальше от горбатых и заняли эшелон повыше. Будем крутить встречный круг, а я залезу еще выше и буду дирижировать.

— Работаем бомбами! — это Вася своих наставляет.

Штурмовики опустили носы и зашли на цель. Видно, как от них отделились бомбы. Пошло! По земле хрястнуло, пробежали черные шапки разрывов. Так, туда не смотреть, смотреть на горизонт – сейчас, возможно, фрицы уже орут своим мессерам. Все же косой взгляд назад – Илы с круга бьют по немецкой линии обороны ракетами. Та-а-к, а это что там мелькнуло в дыму? Фрицы? А почему так низко?

— Блондин, заход от солнца, высота около пятисот – отбей!

Пара Блондина моментом развернулась, покрутила носами истребителей в попытке засечь цели, увидела немцев и на встречном курсе дала пару отсечных очередей. На земле здорово полыхнуло! Ну – правильно, заряжено же – "Не хватай – убьет!" Немцы вильнули, и на хорошей скорости ушли вправо. Мол, не очень-то и хотелось. Вот, гады! Скорость-то у них гораздо выше.

— Блондин, попробуйте качаться с выходом на боевой разворот. Я на высоте. Горбатые, долго еще?

— Еще пара заходов…

— Вася, на отходе делай глубокую змейку, сбивай своих в компактный строй – мессера жужжат!

— Понял… Вы смотрите там… Если что – веди мессов под стрелков…

Появилась еще одна четверка мессеров. Крутятся, выжидают. Да и зенитки еще работают – немцы под них не полезут. Вот! Сейчас!

— Блондин, внимание – зенитки перестали стрелять! Сейчас полезут!

— Вижу, захожу на фрицев…

Задача немецких истребителей – атаками с разных направлений разорвать наше прикрытие, растащить истребители по двум-трем воздушным схваткам. Тогда остальные мессы навалятся на штурмовиков. И будут их резать, как волки овец. Отходить нам нельзя…

— Емельяненко, кончай пострелюшки, уходить пора! Оставь БК для воздушного боя – немцев уже больше десятка.

— Уходим, сбор! Сбор! — Ил-2 капитана начал делать глубокую змейку, собирая штурмовики в строй. Сейчас немцы навалятся…

вернуться

24

7-й Гв. ШАП – реальная боевая часть, воевавшая в это время и почти в этом месте. См. мемуары В.Емельяненко "В военном воздухе суровом."

вернуться

25

В.Емельяненко – реальное лицо, известный в 4-й ВА боевой летчик-штурмовик, Герой Советского Союза.