Укрощение строптивых - Успенская Светлана Александровна - Страница 78

— Все равно к берегу никто не сможет приблизиться из-за рифов, — вздохнула Алена. — Я заплывала довольно далеко, метрах в двухстах от берега ногами можно достать подводные скалы.

Алена выглядела обеспокоенной. Давно уже прошли все сроки для операции, и это ее очень тяготило. Из-за какого-то сумасшедшего с дикой фантазией рушилось дело всей ее жизни. Это было ужасно!

«Как она изменилась, однако… — подумала Лариса, подозрительно оглядывая девушку. — Какая-то она стала… Что-то с ней не то…»

Поймав ее внимательный взгляд, Алена внезапно смутилась, щеки ее заполыхали даже сквозь толстый слой крема. «Ой, кажется, я забыла напудриться», — подумала она. Терзаемая смущением, девушка приблизилась к окну и повернулась спиной, чтобы спрятать лицо. Статная фигура вызывающе белела на фоне окна, за которым плескалась густая южная ночь.

Внезапно слабый проблеск света мелькнул из-за сомкнувших кроны агатово-черных деревьев. Напрягая глаза, Алена вгляделась в чернильную мглу:

— Смотрите! Там огонь! — Женщины бросились к окну.

— Точно, огонь! — послышались голоса, в которых сияла и переливалась вспыхнувшая надежда. — Это корабль! За нами едут!

Пять пар быстрых ног выбежали из комнаты. Слабый отблеск еще раз завораживающе мигнул и пропал в непроглядной темени. Черная мгла обхватила свежестью полураздетые тела.

— Он был там! — возбужденно закричала Алена, показывая в сторону сада.

Через несколько минут бега сквозь кусты вновь мелькнул ярко-оранжевый цветок. Его заслоняла, то и дело наплывая спиной, чья-то угольно-черная фигура.

— Тише! — прошептала Ольга Витальевна. — А вдруг это он!

Женщины стали беззвучно подкрадываться, стараясь не шуршать упругой травой. Чудесный аромат жареной рыбы защекотал изголодавшиеся ноздри.

— Привет, Лиза, — внезапно произнесла Юля, смело разгибаясь. — Как рыбка? Ничего?

Темная фигура затравленно вздрогнула и обернулась. Это была Лиза, застигнутая на месте преступления. На камнях перед ней стояла маленькая сковородка, на которой, аппетитно шипя в пузырьках масла, подрагивали крошечные золотые рыбки. Непотрошенные.

Лиза растерянно открыла рот от удивления, не зная, что ответить.

— Как мило, пикник на свежем воздухе! — язвительно улыбнулась Лариса. — Девочки, посмотрите, у нее уже все готово!

— Я… Я только хотела, я думала… — запинаясь, пробормотала Лиза.

— Наверно, ты захотела угостить подруг свежей рыбкой? — наслаждаясь смущением Лизы, съязвила Надя.

— Милая, добрая девочка! — едко поддержала ее Ольга Витальевна. — Ты права. Конечно, на костре куда вкуснее, чем на плитке.

— Пойдемте, съедим ее в доме, на воздухе становится свежо! — С этими словами Лариса демонстративно сняла с огня сковородку и, торжественно неся трофей в вытянутой руке, направилась к дому.

За ней торжественно двигались все остальные. Лиза плелась сзади, окончательно пристыженная и потерявшая всякий авторитет. По пути к столовой она незаметно растворилась в бесконечных лабиринтах дома. Ей было стыдно. Она чувствовала себя так, как будто украла у нищего рваный грязный рубль.

Рыба только раздразнила всех таким нежным, таким домашним вкусом.

— И где только дров достала? — удивилась Надя.

— Весь день в саду сухие веточки собирала, я видела, — объяснила Юля. — И около бассейна торчала. А ловила чулком, наверно.

— Испортила отношения с ним, а теперь нам за нее отдувайся.

— Если бы не она, мы бы сейчас жили припеваючи!

— Может быть, он уже перестал на нас обижаться? — с надеждой произнес кто-то.

Тяжелый вздох, вырвавшийся одновременно, эхом пронесся по дому.

А их тюремщик наверху, посмеиваясь, удовлетворенно потирал руки.

— Они уже почти ручные, — произнес он. — Еще пару дней диеты, и девочки будут прыгать передо мной на задних лапках.

Бутылка звякнула о край бокала, и густая, точно кровь, черная жидкость забулькала через запыленное горлышко, играя в электрическом свете рубиновыми огнями. Свернув трубочкой кусок тонко порезанной ветчины, он обсыпал его порубленной свежей зеленью и машинально, без аппетита отправил в рот. Мысли его были заняты совсем другим.

Что за удовольствие — наслаждаться едой в одиночку!

Эйфелева башня им не понравилась — она была слишком большой и железной, зато в Диснейленде было так здорово, что даже бабушка веселилась там, как ребенок, с удовольствием вылетая из пушки, плавая по каналам на пиратских кораблях и танцуя джигу с Микки-Маусом.

— Как там Васенька? — порой вздыхала она. Ее утешало только то, что ее любимец находится в надежных руках.

— Ничего, бабушка, потерпи еще пару дней. Вышагивая по узким улочкам Монмартра под руку с Илюшей, Наташа была совершенно счастлива. Ведь лишь один раз в жизни случается такое счастье — увидеть Париж. И именно ей выпал этот счастливый билет!

Еще два дня ушло на то, чтобы подмести последние крошки. Больше еды не было совершенно.

Лиза чувствовала себя изгоем. Пять пар бдительных глаз неотступно следили за ней, подозревая в желании урвать лишний кусок у товарищей по несчастью. Хотя она была голодна как зверь, но под обстрелом холодных взглядов еда не лезла ей в горло. Желудок бурчал, как ворчливый старик.

Волоча ноги, Лиза направилась к берегу моря. Усевшись на камень, она попробовала было жевать водоросли, выброшенные недавним штормом на берег.

Водоросли были жесткими и невкусными, воняли соляркой и гнилой рыбой. От одного только привкуса рыбы Лизу чуть не стошнило. Она сидела на камне, утирая наворачивающиеся слезы, и с сожалением вспоминала, как много прекрасной, великолепной еды она не доедала в ресторанах, прикармливая прожорливых, как саранча, приятелей.

Ей было так одиноко, ей так хотелось домой, к папе…

Алена провела весь день на северных скалах, тренируясь в забрасывании прочной нитки с заточенной шпилькой для волос. Проклятая рыба никак не желала надеваться на крючок!

Вечером Юля неожиданно для всех бурно разрыдалась.

— Мы все погибнем здесь! — сквозь всхлипывания проговорила она. — Мы обречены на голодную смерть.