Буколики. Георгики. Энеида - Вергилий Марон Публий - Страница 75

И Аполлоном самим мне остаться велено было".

Молвив, прошел он вперед и алтарь показал и ворота,

Что и по сей еще день Карментальскими в Риме зовутся,

Ибо доныне у всех здесь в почете имя Карменты,

340 Нимфы-провидицы, встарь предрекавшей великую славу

Роду Энея в веках и удел Паллантея высокий.

Рощу царь показал, которой Убежища имя

Ромул дарует опять,[828] и под камнем холодным Луперкал

(Имя дано ему в честь паррасийского Пана-Ликея);[829]

345 Лес Аргилетский Эвандр показал и, поклявшись священным

Этим местом, гостям о кончине Арга поведал;[830]

Дальше к Тарпейской горе[831] он повел их – теперь Капитолий

Блещет золотом там, где тогда лишь терновник кустился.

Но и тогда уже лес и скала вселяли священный

350 Трепет в простые сердца и внушали благоговенье.

Молвил Эвандр: "Ты видишь тот холм с вершиной лесистой?

Там обитает один – но не ведаем, кто – из бессмертных.

Верят аркадцы, что здесь мы Юпитера видим, когда он

Темной эгидой своей потрясает и тучи сзывает.

355 Видны еще там двух городов разрушенных стены,

Память о древних мужах, следы времен стародавних:

Янусом был основан один, другой же – Сатурном,

Звался Сатурнией он, а первый Яникулом звался".

Так в разговорах они до чертогов дошли небогатых

360 Старца Эвандра. Стада попадались навстречу повсюду —

Там, где Форум теперь и Карин[832] роскошных кварталы.

Царь у порога сказал: "Сюда входил победитель —

Сын громовержца и был во дворце этом принят радушно.

Гость мой, решись, и презреть не страшись богатства, и дух свой

365 Бога достойным яви, не гнушаясь бедностью нашей".

Молвив, под низкий свой кров он могучего вводит Энея

И предлагает ему опочить на ложе из листьев,

Сверху набросив на них ливийской медведицы шкуру.

Ночь опустилась, обняв крылами темными землю.

370 Мать Венера, томясь ненапрасным страхом за сына,

Смутой встревожена злой и угрозами буйных латинян,

Речи такие вела в золотых палатах Вулкана,

Чтобы опять воспылал супруг божественной страстью:

"В годы, когда разоряли войной цари Арголиды

375 Отданный роком врагу Пергам, огню обреченный,

Я не просила тебя несчастным помочь и оружье

Выковать тевкрам твоей рукой искусной, супруг мой:

Я не хотела, чтоб ты свой растрачивал труд понапрасну,

Хоть перед царскими я была в долгу сыновьями[833]

380 И со слезами не раз на труды Энея смотрела.

В землю рутулов он по веленью Юпитера прибыл,

Значит, вправе я – мать – молить о доспехах для сына.

К просьбе да будет твоя благосклонна священная воля:

Некогда внял ты Авроры слезам и мольбам Нереиды.[834]

385 Сколько народов – взгляни! – собралось, какое оружье

Точат они на погибель и мне, и сыну, и внуку!"

Молвив, она обвила белоснежными мужа руками,

Нежно прильнула к нему, ибо он все медлил с ответом;

Жаром знакомым Вулкан загорелся тотчас, и пламя

390 В теле его разлилось, пробежав по костям и по жилам.

Огненной трещиной так разрывает темные тучи

Молний мигающий блеск под удары могучие грома.

Хитростям рада всегда и власть красоты своей зная,

Видит Венера, что вновь побежден он вечной любовью.

395 Молвит Вулкан: "Для чего начинаешь ты издали речи?

Где же твое доверье ко мне? Если б ты захотела,

Я и тогда бы посмел сковать для тевкров оружье:

Не запрещал ведь ни рок, ни Отец всемогущий, чтоб Троя

Десять еще простояла бы лет и продлилась Приама

400 Жизнь. И если теперь ты решилась готовиться к битвам, —

Все посулю, что стараньям моим и искусству под силу,

Все, что создать я могу, расплавляя электр и железо,

Все, что горнам моим и мехам доступно. Не нужно

Просьб: на силу мою положись". С такими словами

405 Ласкам желанным Вулкан предался, и мирной дремотой

Он опочил, поникнув на грудь супруги прекрасной.

Ночь прошла полпути, и часы покоя прогнали

Сон с отдохнувших очей. В это время жены, которым

Надобно хлеб добывать за станом Минервы и прялкой,

410 Встав, раздувают огонь, в очаге под золою заснувший,

И, удлинив дневные труды часами ночными,

Новый урок служанкам дают, ибо ложе супруга

Жаждут сберечь в чистоте и взрастить сыновей малолетних.

Столь же бодро восстал в такую же раннюю пору

415 С мягкого ложа и бог огнемощный, чтоб взяться за дело.

В море Синайском лежит близ Липары Эоловой остров,

Скалы крутые на нем день и ночь окутаны дымом,

Почву под ними изъел огонь циклоповых горнов,

Гулко в пещерах звучат удары молотов тяжких,

420 Докрасна раскалено, скрежещет железо халибов,

Пламя гудит в очагах, и несется грохот наружу.

Здесь – Вулкана чертог, и Вулканией остров зовется.

С выси небесной сюда низошел огнемощный владыка.

Тут железо куют в огромном гроте циклопы:

425 Бронт, и могучий Стероп, и Пиракмон с голою грудью.

Форму и блеск под руками у них в тот миг обретала

Молнии грозной стрела, какие во множестве мечет

С неба на землю Отец. Не закончили труд свой циклопы:

Облака три волокна, три нити ливня, три части

430 Алого пламени, три дуновенья летучего Австра

Сплавить успели они, а теперь добавляли сверканье,

Гул, и смятенье, и страх, и пожара проворного ярость.

Тут же крылатых колес ободья для Марса ковали,

Чтобы их грохотом в бой поднимал он мужей и твердыни.

435 Рядом Паллады доспех, наводящую ужас эгиду,

Спешно лощили – затем, чтобы золотом ярче блестела

Змей чешуя, чтоб грозней с груди богини глядела

Взором мертвых очей голова Горгоны убитой.

Молвит этнейским Вулкан циклопам: "Оставьте немедля

440 Все, что начали вы, и мне внемлите! Должны мы

Храброму мужу сковать доспехи. Теперь-то потребны

Сила, и рук быстрота, и наставник надежный – искусство.

Время терять нам нельзя!" И едва он закончил, циклопы

Сразу за дело взялись, разделив по жребью работы.

445 Медь ручьями течет, и золото плавится в горнах,

Льется халибский металл, наносящий смертельные раны, —

Щит создается такой, чтобы стрелы и копья латинян

Все он один отразил: в огромный круг семислойный

Семь скрепляют кругов. Нагнетают, мехи раздувая,

450 Воздух одни, шипящую медь окунают другие

В воду. Пещера гудит от ударов молота гулких,

Мерно один за другим поднимают руки циклопы

И, зажимая в клещах, раскаленное вертят железо.

Бог лемносский[835] пока на Эолии спешно трудился,

455 В скромных палатах Эвандр был разбужен благими лучами

Утра и песнею птиц, что под низкою кровлей гнездились.

Старец с ложа восстал, облачился туникой белой,

Голени плотно обвил ремнями тирренских сандалий,

Перевязь через плечо с мечом тегейским повесил,

460 Шкуру пантеры подняв, прикрывавшую левую руку.

Тут же к нему подбежали два пса, сторожившие двери,

Рядом пошли, ни на шаг от хозяина не отставая.

К гостю в дальний покой поспешил герой седовласый,