Превратности судьбы - Веснина Елена - Страница 76

— А я почем знаю? — пожал плечами Михаил.

— Вы врете! Это вы их взяли! — запальчиво выкрикнул Костя.

— С чего ты так решил?

— Больше некому. Ведь я их отдал вам в целости и сохранности! Верните, или я расскажу про вас хозяину бриллиантов. А он знаете, какой крутой? Он от вас мокрого места не оставит! — пугал Костя.

Но Михаил задумчиво сказал:

— А я думаю, что никому ты не скажешь.

— Почему это? — оторопел Костя.

— Да потому, что это ты их спер. И теперь пытаешься переложить вину на меня.

Костя возмущенно смотрел на него:

— Как вы можете так говорить? Вы же видели, что я отдал вам товар в целости?

— А кто еще это видел? Ведь хозяина там не было. Услышав такое, Костя растерялся.

— Вы не посмеете! Я честно выполнил свою часть договора!

— Так и я тоже честно. Я положил эти чертовы камни в контейнер, мои ребята прицепили его к кораблю. Хочешь — верь, хочешь — нет, мне это безразлично.

— То есть вы хотите сказать… — начал соображать Костя.

— Кто-то спер их уже потом, после нас, — подтвердил его догадку смотритель.

— Но кто?

— Если бы я знал, я бы с тобой здесь не разговаривал, — угрюмо буркнул Михаил.

— Черт, что же делать? — схватился Костя за голову.

— Узнать, у кого камни. Отобрать. И поделить, — просто сказал смотритель. Костя оторопело посмотрел на него:

— Как поделить?

— По справедливости, — веско ответил смотритель.

— Нет, это невозможно… — начал Костя. Но смотритель его перебил:

— Но это единственный вариант, парень. Ты пойми, в городе бродят такие деньги, и никто не знает — чьи.

— Но у них есть хозяин! — в отчаянии возразил Костя.

Который их профукал, а теперь хочет повесить на тебя вину за их потерю. Тебе оно надо? Ты не хочешь оставить его с носом и сорвать такой куш? Ведь это бывает раз в жизни! — убеждал его Михаил. Костя задумался, и в его глазах начал медленно разгораться огонек алчности. Но его еще терзали сомнения.

— А если хозяин узнает? Ведь он нас закопает.

— Разберемся с хозяином. Да и потом — кто не рискует, тот не пьет шампанского. Так что давай, разведывай, рой землю и, если поймешь у кого они, — говори мне. Половина — твоя. Договорились? — предложил Михаил и протянул Косте руку. Но тот не торопился ее пожимать.

— А если вы первый найдете камни? — с сомнением спросил он.

— Поделюсь с тобой по честному, — уверил его смотритель.

— Слово?

— Слово! — и они пожали друг другу руки.

Самойлов вышел из кабинета в приемную и спросил:

— Люда, тебе знакомо это письмо?

Людочка подняла глаза и, увидев в его в руке конверт, ответила: —Да.

— Кто его принес?

— Не знаю, Борис Алексеевич. Оно лежало в общей пачке. Я его положила вместе со всей корреспонденцией.

Людочка старалась говорить спокойно, но-глазки у нее бегали, и на Самойлова она старалась не смотреть. Заметив это, он железным голосом потребовал:

— Людмила, зайди ко мне в кабинет. Нам нужно поговорить.

В кабинете он повернулся к ней:

— Люда, ты от меня что-то скрываешь. Кто принес письмо?

— Ей-богу, Борис Алексеевич, не видела. Вот чем хотите поклянусь! — оправдывалась она.

— И не знаешь, что в нем написано?

Людочка отвела взгляд, и Самойлов схватил ее за плечи:

— Ведь знаешь?

— Знаю… Борис Андреевич, это случайно получилось, само собой! — виновато созналась та.

Самойлов отпустил ее и сел в кресло.

— Ты уволена, — сказал он спокойно.

У Людочки на глазах выступили слезы.

— За что, Борис Алексеич? За то, что вы не хотите знать правду?

— Что ты сказала? — недоуменно взглянул он.

— Там, в этом письме, написана правда! — отчаянно выкрикнула она.

— Тебе что-то известно?

— Да это же очевидно! Я вам тогда про духи намекала-намекала, а вы внимания не обращали, будто специально ничего видеть не хотели, — Людочке уже нечего было терять.

— Какие еще духи? — никак не мог сообразить Самойлов.

— Ну, духи, помните, которые меня Буравин просил купить якобы для своей жены? Те духи Буравин покупал для вашей жены — я это точно знаю.

Самойлов задумался.

— Да, помню я эти духи… похоже, ты права. Черт, ну и что же мне делать? Идиотская ситуация… Водевиль какой-то, — растерянно сказал он.

Людочка подбежала к нему.

— Борис Алексеевич, я за вас так переживаю, так переживаю… Вы — такой прекрасный человек!

— Ну, ты скажешь тоже… — отмахнулся он.

— Конечно! А она! Она вас не ценит! Как она может вести себя так с вами, неблагодарная! Вы ведь достойны гораздо большего! Другая на ее месте пылинки бы с вас сдувала… — не могла остановиться Людочка.

Самойлов удивленно смотрел на заплаканную Людочку.

— Другая? На что ты намекаешь, Люда?

Та всплеснула руками:

— Оглянитесь, Борис Андреевич, — ведь вокруг вас столько женщин, которые гораздо больше достойны вашего внимания, чем Полина Константиновна!

Самойлов послушно оглянулся, но никаких женщин, кроме, естественно, Людочки, не заметил.

— Ты так считаешь? — удивленно спросил он.

— Конечно! Да любая бы пошла за вами хоть на край света!

— Ну, ты преувеличиваешь… — млея от удовольствия, улыбнулся Борис. Людочка придвинулась ближе:

— Совсем нет, что вы. Да за вас, да ради вас… Да я бы не знаю что сделала!

— Ты?.. — но она не дала ему выразить свое удивление, потому что быстро обняла его и страстно поцеловала.

В этот момент открылась дверь, и на пороге появился Буравин. Он смотрел на целующуюся парочку, не в силах двинуться с места. Наконец, он нарушил молчание:

— Извините, что помешал.

— Здравствуй, Витя, — растерянно ответил Самойлов, а Людочка быстро отпрянула от него.

— Здравствуйте… — робко сказала она Буравину. Он пресек ее попытки что-либо еще добавить, резко махнув рукой:

— Нет, нет, можете продолжать, я уже ухожу.

Он развернулся и вышел в приемную. За ним последовал Самойлов. Виктор, мрачно глядя на него, спросил:

— Тебе не кажется, что нам надо поговорить?

— Да. Хотелось бы кое-что прояснить. И получить от тебя ответ, Виктор, — резко бросил ему Борис.

— Начистоту? Идет?

— Идет. Только не здесь, — Самойлов оглянулся на дверь кабинета и предложил. — Поехали в ресторан. Я жутко голодный. Поедим, успокоимся и обо всем спокойно поговорим.