Замок тайн - Вилар Симона - Страница 129

Они поначалу не поняли — вход закрывала каменная плита. Томас повернул какой-то рычаг, плита с гулом повернулась, и они прошли, а тяжелый камень встал на место. Крутые потрескавшиеся ступени вели вниз. Сверху лохмотьями свисала паутина, стены прохода были сырыми.

— При монахах здесь был подземный ход, ведший в часовню за озером. Потом им никто не пользовался. Пока лорд Робсарт… Да что там. Сами увидите.

Они продолжали спускаться. Ступени были скользкими; одна выломилась и встала ребром, перегораживая спуск. Томас привычно переступил через нее, чуть задержался и посветил факелом своим спутникам. Стоял сильный запах гниения, мокрого камня, пол был осклизлым, порой под ногами чавкала наползшая откуда-то грязь. Свод становился все ниже, приходилось сильно нагибаться; и они то и дело косились на трещины в камне над головой.

— По крайней мере, здесь нас не обнаружат, — молвил король, стараясь придать голосу веселое выражение, но сам вздрогнул: так странно и глухо звучала человеческая речь в этом подземелье. Они шли долго. Коридор сделал резкий крен в сторону, и Карл догадался, что он огибает озеро. Он ясно припомнил готические руины за озером и старую башню. Да, бесспорно, путь по открытой галерее наверху был удобнее. Ходил ли по нему кто-либо после загадочного появления призрака и гибели Патрика Линча? Даже если Карла это заинтересовало, то желания спрашивать у него не возникло, уж слишком все выглядело мрачным и таинственным. Даже зловещим.

В конце прохода замаячил свет, а потом появилась какая-то тень, загораживающая арку в конце. Томас окликнул:

— Бен, это я, но не один. Миледи велела провести их сюда. Их ищут солдаты мятежников.

Но Бен Петтигрю не спешил открывать проход и даже спросил, не пьян ли Том. Тот стал тихо ругаться и вновь объяснил, что привести сюда чужаков было велено самой миледи. Которая из сестер отдала наказ, он не уточнял, но Бен уже сообразил, что пререкаться поздно, и отступил.

Они оказались в прямоугольном помещении, наподобие старинной крипты[16] . Здесь сохранились даже остатки древнего каменного алтаря, служившего теперь обычным столом, так как к нему были придвинуты скамейки, а на его покрытой сукном поверхности стоял кувшин и лежала булка с луковицей и куском початой колбасы; у стены располагалась лежанка, на полу была рассыпана солома. Далее помещение перегораживала решетка, за которой также была навалена куча соломы, еле различимая во мраке. Воздух был ужасный, тяжелый, с резкой вонью. Король и Джулиан невольно вглядывались во мрак — там, за решеткой, на соломе кто-то находился. Они различили движение, а потом… Дикий вой, и что-то ужасное стремительно кинулось в их сторону. Оба резко вскрикнули и отпрянули. Вцепившись в кованые прутья когтистыми руками, на них глядело жуткое, безобразное существо. С трудом верилось, что это человек.

— Успокойтесь, господа. Он заперт и не причинит вам вреда.

Они не могли произнести ни слова. Только смотрели.

Да, это был человек, но что-то было в нем нелюдское. Из вороха лохмотьев торчали поросшие рыжей шерстью чудовищно длинные руки, когтистые кисти вцепились в прутья. А над ними — широкое злобное лицо, жесткие бурые волосы, спадающие на низкий лоб, клочьями росшие на скулах и подбородке. Плечи казались очень узкими, что особенно бросалось в глаза в сравнении с невероятной длиной рук. Существо сидело на корточках, глядя на них снизу вверх, и его колени поднимались выше уровня плеч. Оно походило на жуткого насекомого, паука, но лицо, эта отвратительная морда, было словно сродни каменным маскам химер. Низкий лоб сходился складками у переносицы, выпуклые надбровные дуги таили под собой блестящие прозрачно-желтые глаза, отблеск которых казался особенно жутким рядом с воспаленными белками и морщинистыми красноватыми веками. Нос был почти идеальной формы, но на этой злобной маске даже он казался уродливым, так как словно был неестественно мал, особенно рядом с чудовищно широкими скулами и тяжелыми челюстями. Рот монстра был полуоткрыт — губастый, слюнявый, не скрывавший огромных, торчащих наружу клыков. Клыков упыря, длинных и заостренных на конце, словно обточенных. С них капала слюна, будто яд сочился из зловонной и отвратительной пасти.

Королю стало дурно, он поспешил отвернуться и рванул ворот. Джулиан смотрел как завороженный и точно под гипнозом двинулся вперед. Бен Петтигрю успел его остановить, почти оттолкнув.

— Осторожней, сэр. Ник очень опасен.

— Ник? — как в забытьи переспросил Грэнтэм. — О Боже! Это Николас Робсарт?! Сын покойного лорда Дэвида?

Король наконец смог оглянуться. Ужасно, но все же в этом чудовище и в самом деле угадывалось сходство с бароном, даже с Евой. Этот точеный нос… Королю опять стало не по себе. Он стоял, хватая ртом воздух, и видел, как безумец, блестя совиными глазами, глядит то на него, то на Джулиана. Ноги подкашивались, кто-то из охранников усадил его у стены на лежанку. Потом охранники стали негромко переговариваться. Он не разбирал слов, да и соображал туго. Рядом опустился Джулиан.

Король покосился на лорда. Лицо у того было словно каменное, веки полуопущены. Он что-то бормотал, и Карл разобрал слова, текст Писания: «И трепет объял меня, и кости мои задрожали от страха…»

Потом Грэнтэм вздохнул:

— Я уже видел его, сир. Тогда, на лестнице. Но не поверил, что это живое существо, и принял его за химеру… За ожившую маску горгульи.

Карл чуть кивнул. Немудрено, что он отнес слова лорда на бред.

Охранники по-прежнему переговаривались, потом один из них, кажется, Томас, подал им чашку с разбавленным элем. Ее не приняли, и Томас согласно кивнул:

— К этому и в самом деле надо привыкнуть. Я вон на войне всякое повидал, но когда покойный милорд приставил меня к Нику, я просыпался по ночам в холодном поту и боялся даже собственной тени. Пить тогда начал.

Бен что-то проворчал, а потом повторил более отчетливо:

— Из-за твоих пьянок этот парень сбегал несколько раз.

Томас не ответил. Он глядел на сумасшедшего, и, когда тот стал возиться и подвывать, цыкнул на него, погрозив плеткой. Плетка имела несколько хлыстов и заканчивалась впаянными крючьями. Безумец втянул голову в плечи, его лицо исказилось гримасой страха и дикой злобы.

16

Крипта — подземная церковь под храмом, чаще всего под его алтарной частью.