Человек на поводке - Вильямс Чарльз - Страница 32

— Все ясно? — спросил Кесслер.

— Само собой, — мрачно подтвердил Ромстед. — Только зачем нам тогда ехать?

— Вы не правильно интерпретируете наши намерения. Вам надо знать, что мы не блефуем; если вы нас вынудите, мы взорвем машину. Вы опасный человек, Ромстед, и мы это признаем. Начать с того, что вы слишком уж похожи на того старого черта. К тому же мы разузнали кое-что из вашего прошлого, так что если случится непредвиденное, нам не придется опасаться, что взрыв разбросает деньги по доброй половине штата. Даже не надейтесь. Мы не хотим вас искушать. Если вы попытаетесь сопротивляться, то как бы нам ни было неприятно взрывать вас, мы это сделаем. Однако деньги останутся целы.

Ромстед ничего не сказал, однако, пока их вели обратно в дом, на его лице, почти скрытом под повязкой, отражалась напряженная работа мысли. Даже гений иногда допускает мелкие просчеты, а может быть, мания величия и уверенность в собственной непогрешимости приведет его к крупной ошибке.

Ромстед лежал, вытянувшись на кровати, и глядел на чековую книжку и чек на закрытие счета в «Саузленд траст». Он слушал голос Кесслера из интеркома, который в данный момент обращался к Полетт Кармоди:

— ..Для того чтобы вы не отнимали у нас время в надежде, что мы не знаем, о чем ведем речь и пытаемся блефовать, я перескажу вам все по главам и стихам, как в Библии. Ваш муж оставил вам состояние, которое после уплаты налогов составляет чуть более трех миллионов долларов. Примерно семьсот тысяч из этой суммы приходится на недвижимость — дома в Ла-Джолле и Колвиле, кое-что в приморском районе города и утаенное от налоговой службы ранчо неподалеку от Элко. Около полумиллиона содержится в акциях компании по застройке земельных участков, которую Стив Кармоди основал в 1953 году. Остальное — без малого миллион девятьсот тысяч — вложено в облигации, некоторые из которых освобождены от налогов, а большинство принадлежит промышленным и правительственным организациям. Душеприказчиком вашего мужа был его младший брат, Джером Кармоди, адвокат в Ла-Джолле, а также и ваш адвокат.

Требование выкупа адресовано именно ему, и оно подкрепляется телефонным сообщением, которое он уже получил. Требование вместе с фотографиями, чтобы убедить его в серьезности наших намерений, отправится сегодня вечером специальной авиапочтой из места, расположенного, ну скажем… севернее Техачаписа. Нам нужен от вас один миллион восемьсот тридцать тысяч. Деньги не его, и он не станет сильно переживать. В вашем лице мы имеем дело с весьма уникальным случаем киднеппинга: ведь каждый из вас сам платит за себя.

Он получит требование завтра рано утром и вполне успеет управиться за один день. Мы хотим, чтобы деньги доставили нам послезавтра. Он может либо заложить всю вашу собственность на эту сумму, или продать облигации…

— Забудьте об этом, — перебила его Полетт Кармоди. — Облигации на мое имя, и никто, кроме меня, не может их продать. Он не сделает это, даже если захочет. А закладную необходимо проводить через нотариуса…

— Отлично, — теперь пришла очередь Кесслера перебить Полетт. — Но мы случайно узнали, что он имеет право распоряжаться состоянием от вашего имени.

Ромстед заметил, что при этих словах Полетт слегка вздрогнула, но быстро пришла в себя.

— Которая аннулируется с момента моей смерти, — возразила она. — А как выпускник Стэндфордской юридической академии, он это прекрасно знает.

— Но вы не мертвы, и мы сделали несколько снимков, подтверждающих это. Но если мы не получим денег, вы умрете, так что давайте с этим покончим. Он переведет деньги в «Саузленд траст» и договорится, чтобы они были обналичены послезавтра к полудню. Это делается без проблем в случае необходимости, особенно когда сумма достаточно велика.

А теперь вы, Ромстед. От вас мы хотим сто семьдесят тысяч. Вам остается только подписать чек на снятие счета. Это деньги не банка, а ваши личные, и что вы с ними делаете, касается только вас. Мы уже связались по телефону с вашим другом, Кэрролом Бруксом…

— Ничего не выйдет, — теперь настал черед Ромстеда перебить Кесслера. — Подпись сама по себе ничего не значит. Банк обязан возвращать деньги только лично мне или тому, кого я назначил своим полномочным агентом.

— Именно так банк и поступит. Доставит деньги лично вам. — В голосе Кесслера звучало самодовольство. — Вместе с деньгами миссис Кармоди, раз уж она тоже здесь. И сделает это Кэррол Брукс.

«Ну вот он и допустил вторую ошибку», — подумал Ромстед, однако помня, что за ним наблюдают сквозь зеркало, постарался сохранить невозмутимое выражение лица.

— Черта с два это будет Брукс, — насмешливо произнес он. — Вам не хуже меня известно, что это сделает специальный агент ФБР.

Вы же не думаете, что они до сих пор не занялись этим делом?

— Ну, я не сомневаюсь, что линии связи с Вашингтоном накалены докрасна. Но мы позаботились, чтобы это не был специальный агент ФБР.

— Послушайте, пошевелите мозгами, а? Вы претендуете на роль очередного Д.Б. Купера, и если вам позволят безнаказанно уйти, то каждый недоумок в стране, способный заменить батарейки в фонарике, сделается электронным преступником, требующим миллионные выкупы и взрывающим людей почем зря. Поверьте мне, на этот раз ФБР доберется до вас, даже если для этого потребуется задействовать всех до единого агентов из Бюро. Они медленно сдерут с вас шкуру тупым ножом и во всех газетах на первой странице поместят снимок, чтобы восторженные подражатели вашего искусства не поперли на свет Божий как грибы после дождя.

— Если вы помните, — возразил голос Кесслера, — Д.Б. Купер ушел безнаказанным именно потому, что был первым и самым изобретательным.

За стеной снова начала скрипеть кровать. Переглянувшись, Ромстед и Полетт Кармоди пожали плечами.

— Так что распишитесь, Ромстед, — продолжал голос. — А вы, миссис Кармоди, просто черкните: «Дорогой Джерри», запятая, «вышли деньги», точка — вот на этом листе бумаги. Я хочу, чтобы записка была отправлена через десять минут.

— А если мы не подпишем? — спросил Ромстед, зная бесполезность вопроса и то, каким будет ответ.

— Тогда мы займемся миссис Кармоди. Прямо перед интеркомом, чтобы вам было слышно.

Ромстед вспомнил бурро. Он подписал чек и передал ручку Полетт. Лист бумаги лежал на ночном столике между кроватями. Из-за стены доносились слабые хрипы и стоны.

— Я с радостью подпишу это, — устало произнесла она, обращаясь к интеркому, — если вы только переведете эту школу верховой езды в другое место.

Полетт написала записку и расписалась. Ромстед положил оба листка вместе с чековой книжкой на комод под панелью. Появившаяся рука забрала их. Панель задвинулась, и Ромстед услышал, как щелкнул замок. Экстаз за стеной достиг кульминационной точки, ознаменовавшейся финальным воплем, и снова воцарилась тишина. Полетт Кармоди теперь даже не пыталась куда-то укрыться от этих звуков; Ромстед подумал, что она смирилась с ними, как с частью процесса, направленного на подавление их воли.

Он размышлял, не могла ли эта девица оказаться Деброй. Хотя нет, вряд ли. Судя по всему, Дебра сидела на героине, который, как известно, отбивает всякие сексуальные желания. А с этой горячей шлюшкой, пока она не остынет, лучше не встречаться где-нибудь в темной аллее. Ромстед услышал, как где-то перед домом завелся мотор автомобиля. Это отправилось в путь требование выкупа.

— А что случилось с этим Д.Б. — как его там? — спросила Полетт.

— Да вы и сами должны помнить, — отозвался Ромстед. — Д. Б. Купер — так, по крайней мере, его называют. С него началась волна захвата самолетов с требованием выкупа; он выпрыгнул с парашютом где-то на северо-западе Тихоокеанского побережья с двумястами тысячами долларов и то ли скрылся с ними, то ли разбился. Я думаю, он погиб. Прыжок в густой лес да еще в темноте никогда не сделает из вас желанного клиента страховых компаний.

— Да, точно, — подтвердила Полетт. — Теперь я вспомнила. И вы считаете, что если этот съехавший с ума бандит уйдет безнаказанным, то электронное вымогательство станет повальным увлечением? Да, я понимаю, что вы имеете в виду. А какие, по вашему, у него шансы уйти от расплаты?