Повесть о доме Тайра - Монах Юкинага - Страница 68

68

— Прошу вас, воспитайте его, сделайте его человеком!

Канэтоо принял мальчика и бережно пестовал больше двадцати лет. Постепенно Ёсинака подрос и теперь силой превосходил любого богатыря на свете и духом был храбр безмерно. Он стал на редкость могучим воином. «Во всем, что ни возьми, сами герои прежних времен — Тамура, Тосихито[466], Ёго-сёгун[467], Тирай[468], Хосё[469] или даже предки его — прославленные Райко и Гика[470] — и те не решились бы тягаться с Ёсинакой!» — твердила молва.

Однажды явился он к своему приемному отцу Канэтоо и сказал:

— Ёритомо уже восстал, покорил все Восемь земель востока и теперь движется Восточным Приморским путем, чтобы разгромить Тайра. Я, Ёсинака, тоже хочу подчинить себе земли обеих областей Тосэн и Хокуроку, разбить Тайра, хоть на день опередив Ёритомо, пусть даже люди скажут, что в Японии разом объявились два сегуна!

Возликовал Канэтоо, услышав такие речи.

— Ради этого я и пекся о тебе все эти годы! — ответил он. — Теперь я вижу, что ты истинный потомок князя Хатимана! — И, сказав так, он сразу начал готовить восстание.

Ёсинака не раз бывал в столице вместе с Канэтоо, видел, как процветают, как высокомерно держатся отпрыски дома Тайра. Тринадцати лет он поехал в Яхату, посетил храм Ивасимидзу, совершил там обряд совершеннолетия и дал обет перед изваянием великого бодхисатвы Хатимана:

— Предок мой в четвертом колене, благородный ёсииэ, провозгласил себя сыном этого бодхисатвы и принял имя Таро Хатиман, — сказал он. — Я пойду по его стопам! — С этими словами он завязал волосы в пучок, как носят взрослые люди, и взял себе имя Дзиро Ёсинака из Кисо.

«Прежде всего нужно разослать повсюду воззвания!» — сказал Канэтоо. Для начала он обратился к Кояте Нэнои и к Юкитико Унно, жителям того же края Синано, и оба ответили согласием. А вскоре все воины Синано присоединились к Ёсинаке и склонились перед ним, как под ветром гнутся деревья и травы. В уезде Таго, что в краю Кодзукэ все воины, приверженцы покойного Ёсикаты, тоже перешли на сторону Ёсинаки. Всем хотелось увидеть конец владычества Тайра и осуществить заветные мечты Минамото.

6. Гонцы

Край, именуемый Кисо, самая южная часть земли Синано, граничит с землею Мино, до столицы оттуда рукой подать. Прослышав о возмущении в этом краю, воины Тайра пришли в смятение: «Беда! Мало того что восстали земли востока, так теперь еще и на севере неспокойно!» Но Правитель-инок сказал:

— Пустяки! Не стоит тревожиться, пусть даже все самураи Синано стали бунтовщиками! Зато в краю Этиго живут братья Сукэнага и Сукэсигэ, потомки Корэсигэ Тайра. У обоих большое войско. Мы пошлем им приказ, и они без труда разобьют смутьянов!

Но многие с сомнением шептались: «Да ведь как оно еще выйдет!..»

В первый день второй луны Сукэнагу, жителя Этиго, назначили правителем всего края. По слухам, это сделали нарочно, дабы он истребил крамольника Кисо. В ту же луну, в седьмой день, во всех усадьбах, начиная с дворцов министров, переписывали священные санскритские заклинания, рисовали изображения светлого бога Фудо, служили молебны — все для дарования победы над смутьянами.

В ту же луну, в десятый день, пришла весть, что ёсимото, житель земли Кавати, и сын его Ёсиканэ изменили Тайра, перекинулись на сторону Минамото и не сегодня-завтра собираются бежать на восток. Правитель-инок тотчас же выслал погоню — больше трех тысяч всадников во главе с Гэндаю Суэсадой и Моридзуми из Сэтцу. Ёсимото и Ёсиканэ заперлись в укрепленной усадьбе, с ними было не более сотни воинов. Раздался боевой клич, и полетели первые стрелы. Началась битва. Каратели все время выставляли новых стрелков, осажденные сражались, обороняясь изо всех сил, но из защитников крепости многие полегли. Сам Ёсимото был убит, его сын Ёсиканэ тяжело ранен и захвачен живым. В ту же луну, в одиннадцатый день, голову ёсимото доставили в столицу и напоказ носили по улицам. Хотя в дни траура по покойному императору не положено выставлять на позор головы преступников и смутьянов, однако в минувшие годы был случай, когда после кончины императора Хорикавы по улицам носили голову Ёситики Минамото, прежнего правителя Цусимы; стало быть, теперь последовали этому примеру.

В ту же луну, в двенадцатый день, прибыл гонец с острова Кюсю с посланием от Киммити, настоятеля храма в Усе; в послании сообщалось, что воины Кюсю во главе с Корэёси Огатой, все, вплоть до самураев из кланов Усуки, Уэцуги и Мацуры, отложились от Тайра и держат сторону Минамото. «Мало того что изменили восток и север, так теперь еще новая беда!» — восклицали охваченные страхом люди Тайра.

А на шестнадцатый день той же луны снова примчался гонец из края Иё, что на острове Сикоку. Самураи Сикоку, во главе с Мити-киё Кавано, отвернулись от Тайра еще зимой минувшего года. Только Сайдзяку житель земли Бинго, до конца сохранял им верность. Он вторгся в край Иё, напал на изменника Кавано в его крепости Таканао, разгромил в пух и прах все его войско, а самого Кавано убил. Сын убитого, Митинобу, в это время отсутствовал — он гостил у Дзиро Нуты, жителя земли Аки, своего дяди с материнской стороны. Услышав о гибели отца, он сказал: «Я не успокоюсь, пока Сайдзяку жив! Не я буду, если с ним не расправлюсь!» — и стал выжидать удобного случая для мести.

А Сайдзяку, зарубив Митикиё Кавано и покончив с изменниками на Сикоку, в пятнадцатый день первой луны этого года возвратился к себе, в край Бинго, в селение Томо, призвал множество дев веселья, стал пировать, пить сакэ и до того упился, что свалился, мертвецки пьяный. В это время Митинобу, подговорив более сотни отчаянных молодцов, всей гурьбой внезапно нагрянул к нему в усадьбу. У Сайдзяку было более трехсот воинов, но их застали врасплох, они растерялись, перепугались и совсем оплошали. Всех, кто пытался сопротивляться, зарубили застрелили, самого же Сайдзяку захватили живьем возвратились в край Иё, притащили в усадьбу Таканао на то место, где погиб отец Митинобу, и там, говорят, отпилили ему голову пилой, по другим же слухам — распяли.

7.Смерть правителя-инока

Вскоре после этих событий все воины Сикоку присоединились к Митинобу Кавано. Даже Тандзо, наместник Кумано, уж на что был обласкан семейством Тайра, и тот отвернулся от них и, по слухам, перешел на сторону Минамото. Весь восток и весь север отложился от Тайра. На западе и на юге дело кончилось тем же. Одна за другой доходили в столицу тревожные вести о бунтах и восстаниях, угрожая великой смутой, заставляя сердца сжиматься от страха. «Миру угрожает скорая гибель!» — горевали и сокрушались не только отпрыски дома Тайра, но и все люди с сердцем и совестью.

В двадцать третий день той же луны вельможи собрались на совет. Князь Мунэмори доложил:

— Мы посылали воинов усмирить восточные земли, но они вернулись ни с чем. Нужно снова отрядить туда войско. Я, Мунэмори, сам поведу отряды!

— Прекрасно! — согласились вельможи, раболепно стараясь ни в чем не перечить Тайра.

Высочайшим указом велено было всем благородным и знатным, имевшим воинский чин и владевшим искусством стрельбы из лука, выступить на усмирение севера и востока под водительством князя Мунэмори.

В двадцать седьмой день той же луны, когда войско уже готовилось покинуть столицу, Правитель-инок внезапно заболел, и поход отложили. На следующий день разнесся слух, что болезнь его необычна. «Это неспроста!» — шептались в Рокухаре и повсюду в столице.

С того дня, как Правитель-инок заболел, он даже капли воды не мог проглотить. Тело охватил такой жар, словно Правитель-инок горел в огне. Так нестерпим был жар, что никто не мог подойти к ложу Правителя-инока ближе чем на четыре-пять кэн. Он ничего не говорил, только стонал: «Жарко мне! Жарко!» Видно было, что болезнь сия необычна. Начерпали воды со Святой горы Хиэй, из колодца Тысячерукой Каннон, налили в каменный водоем, и Киёмори погрузился в него, дабы остудить жар, но вода забурлила, закипела и вскоре вся испарилась. Тогда, чтобы облегчить его муки, стали поливать его из бамбуковых трубок, но вода шипела, как будто падала на раскаленный камень или железо, и вовсе не достигала тела больного. А те струи, которые все же касались тела, превращались в огонь и пылали; черный дым заволок все покои, пламя, крутясь, вздымалось высоко к небу.

вернуться

466

...герои прежних времен — Тамура, Тосихито... — Тамура (иначе — Тамурамаро) Саканоуэ (758—811) в 806 г. впервые в истории Японии получил титул «Великого полководца, покорителя варваров» (яп. «Сэйи-тайсёгун») за свои военные экспедиции против айнов, обитавших на северо-востоке острова Хонсю. Тосихито (из рода Фудзивары) был назначен главой Военного управления (яп. «Тиндзюфу»), специально учрежденного в VIII в. на северо-востоке страны для «усмирения» аборигенов.

вернуться

467

Ёго-сёгун. — Наст, имя — Корэсигэ Тайра. Прославился военными доблестями в междоусобной войне, которую вел на северо-востоке Японии против могущественного феодала Моротанэ Фудзивары.

вернуться

468

Тирай. — Тирай Тайра в 999 г. был сослан в край Сануки за смуту, которую начал, согласно феодальной историографии, «в личных интересах».

вернуться

469

Хосё. — Хосё (иначе — Ясумаса) Фудзивара (958—1036), искусный воин, а также поэт и музыкант. Популярная легенда повествует о том, что разбойник, решивший ночью ограбить его на улице, был так очарован звуками флейты Ясумасы, что не только не ограбил его, но, наслаждаясь музыкой, следовал за ним до самого его дома, не причинив ему никакого вреда.

вернуться

470

...или даже предки его — прославленные Райко и Гика... — китаизированные прочтения имен Ёримицу и Ёсииэ Минамото.