Цунами - Задорнов Николай Павлович - Страница 102

Дело в том, что трудно вести войну с Россией из Гонконга. Нужны другие порты. Где? Адмиралтейство требует от нервного и властного адмирала сэра Джеймса Стирлинга занятия порта в Японии на ее северном острове, куда открыт доступ кораблям всех морских держав, если точно следовать духу договора Перри. Но пока еще нет доступа английским кораблям.

Говорят, что можно занять удобную бухту на Татарском побережье. Для этого послать суда адмирала Стирлинга на поиски бухты. Повод для похода туда – война с Россией. Но Стирлинг полагает, что на суше подле русских поселений занятие бухты принесет больше хлопот, чем пользы. Бухту на материке между Россией и Кореей, можно занять, но лишь впоследствии. А начинать дело надо оттуда, где продовольствие и топливо в изобилии, есть услужливые рабочие руки и где база будет отделена морем от России, не имеющей сильного флота.

Эскадра адмирала Стирлинга шла в Японию, чтобы заключить договор с японцами о вечной дружбе и торговле.

Хотя сэр Джеймс брал с собой морскую пехоту, но миссия была очень дружеская, а хорошее вооружение и боевая готовность эскадры оправдывались вполне военным временем.

Нервное лицо адмирала подергивал тик. Надо занять базы для поддержания флота Прайса и потом присоединиться к нему и наносить удар за ударом, по очереди посылая многочисленные суда на отдых и для освежения в Северную Японию.

Загружены бочки с солониной, живые быки, свиньи, бараны и куры. Грузили еще до прибытия морской пехоты. Для животных, чтобы не теряли в весе, взят корм в отличной упаковке. Доставили компрадоры прямо в контору купца из деревень.

Не только быки и бараны. Но даже индейки. Адмирал любит индейку в праздничный день, когда, переодевшись в штатское платье, в белоснежной крахмальной рубашке с большим стоячим воротничком и с пышным бантом, с салфеткой накось через широкую осанистую грудь, он сядет за стол и возьмет серебряные нож и вилку. Начинается священнодействие. Тогда он позволяет своему сыну, лейтенанту Артуру Стирлингу, командиру колесного парохода «Барракуда», явиться в свой салон не как к адмиралу, а как к отцу.

Продовольствие взято в изобилии, самое лучшее. В Европе даже не знают всех тонкостей, изобретенных китайцами. Их птица и скот особенно хороши, мясу придан какой-то особенный чудесный вкус и аромат. Конечно, если от парней в жилой палубе индейки не наберутся запаха дезинфицирующих лекарств, табака и гнилого пота. Так эскадра готова к длительному плаванию. В тропиках в августе и сентябре англичане запаслись всем для Рождества и зимних праздников. Конечно, от благородных коммерсантов были присланы перед самым отходом подарки, в том числе довольно дорогие. Очень тронуло Джеймса Стирлинга, что, как всегда, от китайских богачей подарки были дороже и замечательней, чем от подданных королевы. Уполномоченный и компаньон лондонской фирмы, богатый еврей, прислал вдобавок к купленным еще сотню лучших рождественских индеек, корм, клетки, поилки. А китаец-миллионер с поклоном поднес лично адмиралу запонки червонного ажурного золота и такую же булавку, обе вещи с бриллиантами, и еще зеркала и коллекцию фарфоровых чайников к сервизу.

Для офицеров парохода, которым командовал сын адмирала, и для его матросов доставлены бочата с ромом и конверты с рождественской картинкой и с надписью: «Веселого Рождества и счастливого Нового года!», «От фирмы…».

«Прощайте, мухи и москиты! Прощай, черный дождь кусающихся насекомых», – думал молодой офицер Тронсон, намеренный написать книгу о первой английской экспедиции в Японию. О неуспехе и речи быть не могло теперь, после Перри.

Седьмого сентября 1854 года, на рассвете, более чем за четыре недели до того, как Путятин перед отплытием пил чай в холодной избе на мысу Лазарева у Невельского, эскадра Стирлинга вышла из вод реки Янцзы, которые продолжают свое мутноглинистое течение далеко в океане, даже когда не видно берегов Китая.

В составе эскадры парусный корабль флота ее величества «Винчестер», вооруженный пятьюдесятью пушками, винтовой пароход «Энкоунтер» и колесные пароходы «Стикс» и «Барракуда». На винтовом пароходе четырнадцать, а на колесных по шесть усовершенствованных дальнобойных орудий.

Адмирал Джеймс Стирлинг держит свой флаг на парусном корабле «Винчестер». Гордый своим прогрессивным консерватизмом, адмирал отлично ведет современный паровой флот, следующий в кильватерной колонне за парусным старомодным красавцем.

Лучшим из колесных пароходов, «Барракудой», командует родной сын, Артур Стирлинг, молодой человек, увлеченный машинами и античной мифологией, образованный моряк, коллекционер антиков и библиофил, прощающий отцу его консервативные чудачества. Отец считает, что Артур немного испорчен современным воспитанием. В случае безветрия и штиля он возьмет пятидесятипушечный корабль Джеймса Стирлинга на буксир. Впрочем – нет! Паруса уже заполаскивает.

– Пусть на буксир нас возьмет «Энкоунтер»! – приказывает адмирал с великолепными бакенбардами, с высокомерным, но несколько нервным взглядом из-под густых черных бровей.

Флаг-капитан обращается к флаг-лейтенанту, и офицер спускается с мостика, чтобы передать распоряжение.

Мутные воды Янцзы – Сына океана – голубеют. Пятьдесят миль прошли от берегов Китая. Солнце всходит. В море полная тишина. Кажется, что четыре корабля идут по гладкому, как зеркало, небольшому озеру. Поразительная чистота воздуха. Кое-где стоят рыбацкие лодки со сложенными соломенными парусами, похожими на оранжевых гусениц, забравшихся на голубые мачты. Другие лодки, как красные веера, воткнуты в океан там, где дует ветер.

На «Барракуде», которая, несмотря на свои колеса, была быстрей винтового «Энкоунтера», главный инженер Боултон, перепачканный, как кочегар, не вылезал из машинного отделения, готовя своих любимцев к великим испытаниям. Машины надежно укрыты, и пробить защищающие их щиты японцы не смогут ни в коем случае, а русские должны оказаться неимоверными артистами, чтобы ухитриться и попасть в сердце «Барракуды». Сознавая безопасность машин, чувствуешь всю прелесть и превосходство своего уютного положения и хочется отдать этим машинам всю энергию, которая теперь, с выходом в море, может быть направлена целиком на дело. Вечером на корабле никуда не пойдешь! Это не Шанхай!