Час тигра - Зайцев Михаил Георгиевич - Страница 45

Спустился, охнул, ойкнул, второй потянул за веревочку, оттащил меня подальше от лестницы. Подождал, пока спустятся номер первый и третий, пошли строем.

Пока спускались братцы-разбойники, номер второй достал из-за пазухи фонарь, и теперь путь освещало два луча, спереди и сзади. Путь пролегал по сухой, теплой трубе офигительного диаметра. По крайней мере, горбатый «Запорожец» точно смог бы здесь проехать, а мотоцикл с люлькой тем более. Я гадал, кто и зачем проложил в недрах столь выдающийся трубопровод, а мой поводырь номер два тем временем считал вслух люки под ногами.

Круглые, слегка вогнутые вовнутрь люки, прикрученные коричневыми от ржавчины болтами, попадались через каждые пять-семь метров. Впередсмотрящий досчитал до двадцати четырех, и группу обогнал замыкающий, поспешил к двадцать пятому люку.

Крепежные болты двадцать пятого люка оказались фальшивыми, крышка спокойно снялась, и снова пришлось лезть по лесенке вниз.

Слезли. Перпендикулярно трубе уходила в неведомую даль шахта, типа тех, что показывают в фильмах про добытчиков угля. Непонятная геологическая порода и справа, и слева, и под ногами, и за макушку цепляется, сгнившие деревянные опоры жмутся к бокам лаза, пахнут могилой.

Пошли прочь от лесенки к люку с фальшивыми болтами, шли пригибаясь, петляя меж прогнившего дерева опор, шли, как шахтеры в забой.

Шахта вывела к подземной реке. Да-да, к самой настоящей подземной реке в естественной природной пещере. Где-то там, наверху, шумит Москва, а здесь дикость первого дня творения. Даже нечто похожее на сталактиты и сталагмиты возле черной воды, около пещерных стен.

У последнего, совершенно сгнившего столбика опоры похитителей и меня, похищенного, ожидали две резиновые надутые лодки и рюкзак. По тому, как номера второй и третий осматривали овалы лодок, как номер первый придирчиво разглядывал узелки на горловине рюкзака, я догадался, что все трое шли к подвалам ресторана другой подземной дорогой. И обувь у них сухая, а вот номер третий намочил подошвы, спуская лодку на воду, и на серых комбинезонах не было черной пыли, а после прохода через шахту появилась.

Лодки и рюкзак налетчики припасли накануне акции, рискнули. Интересно, что бы они сейчас делали, если бы припасенные плавсредства сперли диггеры? А впрочем, памятуя случай с Капустиным и присовокупив происходящее со мной, можно сделать однозначный вывод – налетчики, они же похитители, знакомы с андеграундом не понаслышке, и вероятность пересечения с диггерами, очевидно, близка к нулю.

Близка, но не равна. Первый достал фонарик, придирчиво исследовал с его помощью рюкзак.

– Чего ты возишься, – окликнул первого третий.

– Узел подозрительный, чужой. Не я вязал узел.

– Я! Я его вязал. Разгружались, вспомни, я тротил пер, твои узлы ослабли, и я поверх...

– Хорош лясы точить! – перебил второй и дернул за веревку, сдавил мне шею. – В лодку, Бобик! Давай-давай, хромой, со мной в одной лодке поедешь, художник от слова «худо».

Промочив ноги до колен, я забрался в лодку. Второй отпихнул меня ближе к условной корме, намотал веревочный поводок на руку, вставил в уключины миниатюрные веселки. Устроился в лодке по соседству и третий, приготовился грести, а первый развязал наконец горловину рюкзака, посветил внутрь вещмешка фонариком и, довольно хмыкнув, понес поклажу в глубь шахты.

– Поторопись! – крикнул третий.

– Возвращаюсь, – отозвался первый.

Вернулся, разматывая клубок бикфордова шнура, под подошвами его тяжелых ботинок захлюпала вода. Зажав конец шнура в зубах, первый достал из-за пазухи зажигалку, но прежде, чем поджечь шнур, оттолкнул подальше от бережка нашу с номером два лодку. Вспыхнуло живое пламя, такое непохожее на свет фонарей, зашипел едва слышно бикфордов шнур. Первый толкнул резиновый овал с номером три на веслах, неловко запрыгнул в туристическое суденышко. Второй и третий начали грести, и полетели брызги во все стороны, и лучики пристроенных на коленях фонарей заметались по неровностям пещеры.

– Ни грамма не вижу! – закричал третий, оглядываясь через плечо на лодку сотоварищей в авангарде.

– Сейчас, – первый, свободный от весел, привстал и осветил пещерный свод впереди. – Сейчас течением подхватит, суши весла!

В меня прекратили лететь брызги, лодка закружилась было, но двойка на веслах ее быстро выровнял, и нас понесло течением.

Не сказать, чтобы течение было особенно быстрым, но стабильную скорость велосипедистов на прогулке обе лодочки имели. Мы уплыли от места посадки, по моим ощущениям, метров на двести с небольшим лишком, когда позади грохнуло.

Глухой, сплошные басы, взрыв. Я почувствовал, как съежился на месте гребца номер два мой лодочник, и сам непроизвольно зажмурился.

Оно, конечно, ребята не пальцем деланные, и во взрывном деле, ясен пень, разбираются, но, черт его знает, вдруг не только шахту завалит, вдруг и пещерные своды рухнут?

Секунда, другая... Все нормально, хвала Будде.

– Зассал, художник? – в голосе второго слышатся отчетливые нотки животной радости. – Не ссы, поживем еще. Долго, счастливо и богато.

– Не убивайте меня, пожалуйста, – всхлипнул я. – Моя жена даст вам денег. У нее квартира, дача строится, машина есть. Она мои картины продаст, мой дом в поселке, дом моих родителей, покойных...

– Сколько?

– Чего?

– Денег сколько за тебя дадут, чудило? Во сколько себя оцениваешь, Бобик? – номер два откровенно веселился. А почему бы ему и правда не повеселиться, не подурачиться? Меня похитили чисто, даже если быстро разгребут завал в сортире, даже если следопытов не обманет группа прикрытия, по следам нас теперь точно не догонят, следы завалило мощным взрывом, а по карте... Сомневаюсь, чтобы даже у самых компетентных органов имелась более или менее подробная трехмерная карта подземной Москвы.

– Сто пятьдесят – двести тысяч за меня можно смело просить, – произнес я не без гордости.

– Двести? – переспросил лодочник, поводырь и конвоир, налетчик-похититель под условным вторым номером. Переспросил и заржал раскатисто.

– Речь идет о долларах, – наивно уточнил я.

– Ха-а... Ах-ха... А ты жук! Жучара! Наколоть нас пытаешься, ха-ха... Да только одна квартира твоей благоверной тянет на лимон баксов! У-у-у, ты жучара, динамист, ха-ха-а...

– Так много? Одна квартира?.. Извините, я недавно в Москве, в столичных ценах я плохо разбираюсь. Поймите, я – художник, я с деньгами в сложных взаимоотношениях...

– А-а-ха-а... Мужики! Але! Вам слышно, чего Бобик гавкает? Умора, ва-аще! Давай, бреши дальше про взаимоотношения, ха-а-ха...

– Честное слово, я случайно оказался в среде обеспеченных. Я в лотерею выиграл... В смысле – в телеигре победил, клянусь. Я победил, и меня оценили... Нет, вы не смейтесь, правда-правда, клянусь, на меня обратили внимание, то есть на мои картины, и оценили. С Лизой я тоже случайно...

– Заткни хлебало, ха-а... Ха-ха, смешно брешешь, думали, что ты мудак, но чтоб настолько, о-хо-хо... Ай, бля, повеселил. Обидно, бля, тебя затыкать, но приплыли, однако, приготовься яйца замочить... Мужики! Приплыли!

– Сами видим, – ответил мужик номер один, шаря лучом фонарика вдоль берега.

Берег по правому борту видоизменился полминуты тому назад. Лучи фонарей высветили колючую арматуру, торчащую из бетона, к естественной пещере примкнул рукотворный, правильных геометрических очертаний, грот.

Арматура мешала пристать к длинному, очень длинному углублению грота. Пришлось прыгать в воду и втискиваться меж железного частокола.

– Не так быстро. – Веревка натянулась, я вынужденно остался по пояс в воде. Номер два, прежде чем слезть в воду, поднял над головой подсумок с противогазом, снял пояс с кобурой и ножнами, утопая по грудь, вытащил нож, полоснул дутый лодочный бок. Шумно сдуваясь, лодка поплыла дальше по течению следом за уже вспоротой подругой, сослужившей службу первому и третьему налетчикам.

Выбрались на бетонный берег, искусственного света вполне хватало, чтобы осмотреться, и я увидел красную надпись на сером: «ОСТАВЬ НАДЕЖДУ, ВСЯК СЮДА ВХОДЯЩИЙ». Аккуратно написанные красным буквы расположились полукругом над зияющим мраком пустым дверным проемом.