Заговорщица - Зевако Мишель - Страница 98

— Интересно, что случится, если я встану сейчас перед людьми и заявлю: «Это я убил вашего герцога, причем убил в честном поединке»? — хмыкнул шевалье.

Он нашел гостиницу получше и провел там ночь. На следующее утро Пардальян направился в Блуа. И первым человеком, которого он увидел в городе, оказался Крийон, храбрый Крийон. Капитан командовал отрядом солдат, которые разгоняли толпу горожан, оравших что есть силы:

— Смерть Валуа! Отомстим за Гиза!

Солдаты с Крийоном во главе действовали уверенно, и через несколько минут смутьяны разбежались.

Пардальян окликнул командира:

— Эй, господин де Крийон!

Крийон подъехал к шевалье и радостно протянул ему руку.

— А у меня к вам просьба, сударь, — сказал с улыбкой Пардальян.

— Для вас — все, что хотите!

— Буду очень благодарен вам, если вы поможете. Вчера во дворце госпожи Фаусты арестовали двух ее служанок. Бедные девушки совсем ни при чем. Нельзя ли их освободить?

— Через час они будут свободны. Я сам помогу им выехать из города.

— Спасибо! И еще, будьте любезны, сообщите им, что, их ждут в Орлеане… Они знают, куда ехать…

— Обязательно передам, — сказал Крийон. — А вас, дорогой друг, я попрошу быть поосторожней: Ларшан на вас очень зол…

— Мало ему одной сломанной ноги!.. Если не угомонится, сломаю вторую!

Крийон расхохотался.

— Впрочем, теперь вам окажет покровительство Его Величество, — заметил он. — Поедемте со мной, я представлю вас королю.

— Зачем? — флегматично спросил шевалье.

— Как «зачем»? — удивился Крийон. — Король очень хочет вас видеть. Его Величество желает вознаградить человека, который…

— Но я вовсе не хочу видеть Валуа… Один вид короля навевает на меня тоску… Господин де Крийон, если он снова вспомнит обо мне, скажите, что вы меня не видели.

— Хорошо! — согласился изумленный Крийон.

Они пожали друг другу руки, и шевалье продолжил свой путь через город. В Блуа было более или менее спокойно — особенно после того, как Крийон разогнал самых крикливых из сторонников герцога.

— Странный человек, очень странный! — прошептал бравый вояка, провожая взглядом шевалье. — Не понимаю я его и, наверное, никогда не пойму…

Пардальян отправился к «Замковой гостинице», где, как помнят наши читатели, он остановился до того, как Крийон отвел его в замок. Шевалье надеялся найти там Клемана, но не обнаружил его.

— Наверное, он уехал обратно в Париж, — решил Пардальян.

Шевалье попросил ту же комнату, что занимал раньше. Он собирался провести в Блуа дня два, отдохнуть, подумать, а потом вернуться в столицу.

Он нуждался не столько в отдыхе, сколько в свободном времени для размышлений: шевалье предстояло принять решение, от которого, возможно, зависело его будущее.

В тот же день Пардальян узнал, что герцогине де Монпансье удалось бежать. Ускользнул и герцог де Майенн, а с ним и важные вельможи, прибывшие в Блуа на заседание Генеральных Штатов. Итак, Генрих III не сумел в полной мере воспользоваться плодами своей победы. Погиб только кардинал де Гиз, его закололи кинжалом как раз в тот день, когда шевалье вернулся в Блуа.

Назавтра Пардальяну сообщили, что король выехал в Амбуаз. Якобы Его Величество желал побеседовать с пленниками. На самом деле Генриху было неуютно в Блуа. Усилиями Крийона там навели порядок, но тишина городских улиц казалась королю зловещей. Он боялся взрыва ненависти и не доверял горожанам.

Прошло уже два дня, а шевалье все не мог решить — что же ему предпринять? Он колебался и поминутно спрашивал себя:

— Ехать мне во Флоренцию или не ехать?

Каждый день к Пардальяну заглядывал Крийон, и они по-настоящему подружились. Бравый воин в отсутствие короля исполнял обязанности коменданта замка и коменданта города.

Как-то Пардальян вместе с Крийоном навестил покалеченного Ларшана.

— Мне очень жаль, — сказал шевалье, — что я так неудачно швырнул канделябр и сломал вам ногу.

— Еще бы вам не жаль, — проворчал Ларшан, — вы ведь хотели мне череп проломить!..

Капитан лежал в постели, и вынужденное безделье его очень раздражало.

Пардальян мило улыбнулся:

— Я так расстроился из-за вашей ноги, что не могу даже представить, что бы со мной сталось, если бы я проломил череп такому отважному офицеру. Наверное, я впал бы в отчаяние…

Прошло еще несколько дней, и вот третьего января до Блуа дошла весть о том, что герцог де Майенн собрал войска и движется на Париж. Его якобы встречают с триумфом, и города один за другим восстают против власти Валуа. У Крийона в Блуа было десять тысяч солдат. На всякий случай он приготовился дать сражение. Но король сообщил, что не оставит своей столицы и в Блуа возвращаться не намерен.

Однако же пятого января утром, когда Пардалъян спустился в большой зал гостиницы, собираясь отправиться в замок и повидаться с Крийоном, он услышал, что Генрих III прибыл в Блуа. Король приехал ночью: по крайней мере, ходили такие слухи, хотя точно ничего известно не было. Шевалье уже хотел шагнуть на крыльцо, но тут внимание его привлек монах в низко надвинутом капюшоне, сидевший в одиночестве в углу зала.

— Эта фигура мне знакома… — буркнул Пардальян.

Монах встал и направился к двери. Оказавшись рядом с шевалье, он чуть слышно прошептал:

— Идите за мной.

Сомнений не было: Жак Клеман вернулся в Блуа. И одновременно с появлением монаха распространился слух о возвращении короля…

«Черт побери! — подумал Пардальян. — Похоже, грядут великие события. Моя шпага уже изменила однажды ход истории, пронзив грудь герцога де Гиза. Подозреваю, что под этой рясой прячется кинжал, который пронзит грудь Валуа и изменит судьбу монархии. Надо все выяснить!»

Он пошел вслед за Жаком Клеманом. Монах остановился на площади, шагах в двадцати от портала замка.

— Итак, вы вернулись в Блуа? — спросил шевалье.

— Я не возвращался, — мрачно ответил монах. — Я отсюда никуда не уезжал, более того — я даже не выходил из комнаты… Я знал, что вы в гостинице, но мне хотелось остаться наедине… наедине с самим собой, со своей совестью… с Господом, который говорил со мной!

— Ах, вот как? — улыбнулся Пардальян. — И что же вам поведал Господь? Вы с ним беседовали прямо в вашей комнате в гостинице? Ну надо же — забиться в свою каморку и носа на улицу не казать! Послушайте, но вы, кажется, дрожите, у вас лихорадка… Пойдемте-ка обратно. Это все потому, что вы морите себя голодом и пьете слишком много воды. Давайте закажем чего-нибудь покрепче…

Но монах не слушал разумных речей своего друга. Он вцепился в руку шевалье и возбужденно произнес:

— Пардальян, настал великий час! Никто и ничто не помешает мне убить Валуа! Я уже две недели жду, когда он вернется в Блуа… Наконец Господь заставил его вернуться! И Господь задержал вас в Блуа, чтобы вы помогли мне!

— Помог вам?! — воскликнул удивленный шевалье.

— Я рассчитываю на вас! — сказал монах. — Да, у меня лихорадка и голова раскалывается, но мысли мои ясны. Я следил за вами, я знаю: вы подружились с этим грубияном Крийоном. А я бессонными ночами вопрошал Господа, чтобы он умудрил меня и научил проникнуть в замок. Теперь я понял: ваша дружба с Крийоном — это перст судьбы.

— Вы что, серьезно?

— Пардальян, вы поможете мне пройти в замок! Познакомьте меня с Крийоном, скажите, что я ваш друг; говорите что угодно, но я должен попасть в замок!

— И вы рассчитывали, что я помогу вам убить короля?

Пардальян помрачнел и задумался. Он прекрасно знал, что надо сказать, но никак не мог выбрать верный тон для беседы с Жаком Клеманом.

— Дорогой друг, — осторожно начал шевалье, — допустим, вы собирались бы драться на дуэли и сказали мне: «Пардальян, прошу вас сразиться с секундантом моего противника!» Я бы вам ответил: «Хорошо, дуэль есть дуэль. Ради вас я готов перерезать горло незнакомому человеку». Если бы на вас напали — пусть сам король или даже десяток королей! — и вы бы позвали меня на помощь, я бы сразился с десятком королей. Будь среди них Валуа, и ему бы не поздоровилось… Но вы просите, чтобы я за руку проводил вас к человеку, которого вы собираетесь убить… и убить не на дуэли, а в тот момент, когда он меньше всего ждет удара в спину… Извините, но подобное — не в моих привычках…