Потерянный дом, или Разговоры с милордом - Житинский Александр Николаевич - Страница 103

Рыскаль поспевал там и тут. Только его видели у фургона, где он производил ревизию нарушителей и договаривался с милиционерами о повторном рейсе, ибо улов пьяниц оказался значительнее, чем предполагалось, как Игорь Сергеевич оказывался на девятом этаже, чтобы разобраться с компанией студентов, курящих на площадке; покончив с ними, спешил в штаб, где Клава подносила ему стакан горячего чая, а Светозар Петрович сообщал текущую статистику рейда: столько-то человек в фургоне, такие-то квартиры помечены.

Игорь Сергеевич был мрачен: масштабы явления превзошли самые страшные прогнозы. Становилось ясно, что одним рейдом тут не обойдешься, нужна постоянная работа.

Как вдруг в штабе показались инженер Вероятнов и Файнштейн, которые вели под руки щуплого гражданина маленького роста, мертвецки пьяного. Одет он был в глухой комбинезон из блестящей ткани цвета алюминия и в такую же шапочку.

Однако невменяемое состояние гражданина и его странный наряд как-то отступили перед ужасом, охватившим майора при взгляде на лицо незнакомца. Оно было желтого с просинью цвета, огромными блеклыми остановившимися глазами – и без носа! Когда же Игорь Сергеевич обратил взгляд на руки странного гражданина, то обнаружил на месте пальцев довольно-таки мерзкие щупальца.

– Кто это? – спросил Рыскаль с тревогой.

– Вышел из квартиры двести восемьдесят четыре с двумя алкашами, – доложил Вероятнов. – Тех мы в фургон, а этого... Решили вам показать.

– Правильно, – одобрил Рыскаль, приходя в себя после шока, вызванного видом незнакомца. – Такого в вытрезвитель нельзя, он там всех перепугает...

Он обошел пьяного, поддерживаемого за локотки Файнштейном и Вероятновым и никак не отозвавшегося на происходящее.

– Что же это за явление? – озадаченно спросил Рыскаль.

– Я думаю, алкогольный мутант, Игорь Сергеевич, – сказал Файнштейн. – Как врач могу подтвердить, что такое возможно.

– А вдруг иностранец? Из какой квартиры вышел, вы говорите? Кто там живет?

– Квартира пустует с апреля. Там писатель прописан, – доложил Вероятнов.

– А-а... Зарегистрированный бегун... – вспомнил Рыскаль.

Он поводил указательным пальцем перед отсутствующим носом желтолицего мутанта. Блеклые глаза мутанта не выразили ни малейшего интереса.

– Вы кто? Вы меня видите?! – крикнул Рыскаль в лицо мутанту.

Тот на секунду оживился, задвигал щупальцами. Изо рта его вырвался шипящий звук, после чего он попытался произнести какое-то слово.

– Что он сказал? – не понял Рыскаль.

– Кажется, «лебедь», – сказал Вероятнов.

– При чем тут лебедь? – пожал плечами Файнштейн.

– Вот что. Запрем этого «лебедя» в штабе и вызовем «скорую», – распорядился Рыскаль.

Бесчувственного мутанта опустили на стул, Рыскаль набрал номер «Скорой» и объяснил, что нужно приехать к гражданину с ярко выраженными физическими недостатками. К тому же – пьяному. Диспетчер «Скорой» отказывалась, так что Рыскалю пришлось назвать свой чин и должность.

Мутант неловко сидел на стуле, свесив набок желтое безжизненное лицо.

Клава поднесла ему ко рту (за неимением носа) скляночку с нашатырем, мутант дернулся и вдруг, вырвав из рук Клавы пузырек, опрокинул содержимое себе в рот. После чего снова впал в прострацию.

Его заперли в помещении штаба и отправились по этажам – наводить порядок в помеченных квартирах. Клава осталась у двери, внимательно прислушиваясь к звукам изнутри. Слава Богу, мутант вел себя мирно.

«Скорая» приехала через час. За это время рейд подошел к концу, и его участники вновь собрались в квартире Рыскаля, однако штаб пока не открывали – пили чай на кухне, обмениваясь впечатлениями и подробностями операции.

Молоденькая женщина-врач в белом халате вошла в квартиру и, выслушав короткое объяснение майора, попросила показать больного. Майор повернул ключ в двери штаба и распахнул дверь.

В штабе никого не было. Только обивка стула, где сидел мутант, была слегка обожжена, да в оконном стекле удалось после тщательного осмотра обнаружить мельчайшие, не более миллиметра в поперечнике, дырочки с гладкими оплавленными краями.

Глава 33

КРАСИВО ЖИТЬ НЕ ЗАПРЕТИШЬ!

Однако вернемся к нашему герою, успевшему задать нам новые загадки. Мы уже давно потеряли его из вида.

Демилле прибыл в Ленинград поездом в середине августа. Трудности с билетами и ночевками на время отвлекли его от мыслей о будущем: куда он спешит? что будет делать дальше? где ему жить? – но они встали во весь рост, как только Евгений Викторович с портфельчиком вышел из здания Московского вокзала.

Куда ехать? Где провести хотя бы первую ночь?

Все прежние пристанища отпадали. Аспиранты наверняка в отпуске, лакомятся дынями в Баку и Ташкенте и рассказывают о чудаке, потерявшем собственный дом; детский сад – на даче, Неволяев уже не дежурит по ночам; Наталья?.. Бог его знает, что там у Натальи? Может, замуж вышла... О Безиче и Каретникове даже не вспоминал, вычеркнул их из памяти.

Как ни крути, оставались матушка и Любаша. Но сначала заехать на службу, нет ли там каких новостей?

Демилле вышел на Лиговку и прошелся вдоль длинной очереди на такси. Хотелось проехаться по родному городу с комфортом. У Евгения Викторовича бывали такие капризы. Однако стоять в очереди было выше сил. Демилле остановился в задумчивости.

– Куда вам ехать? – раздался сзади приятный голос.

Демилле оглянулся и увидел модного, по-летнему одетого мужчину среднего роста, спортивной наружности, с открытым стандартно-непримечательным лицом, какие встречаются на рекламах. Мужчина поигрывал ключами «Жигулей».

– Недалеко. На Мойку, – ответил Демилле.

– Три рубля, – сказал мужчина, слегка улыбаясь и глядя Демилле прямо в глаза.

– Поехали, – пожал плечами Евгений Викторович.

Мужчина отвел его на стоянку, отпер «Жигули» вишневого цвета, предложил сесть. Демилле уселся спереди и пристегнулся ремнем безопасности.

– Правильно, – похвалил водитель. – Приходится напоминать, знаете...

По дороге разговорились. Начал водитель: откуда приехали? какая погода в Крыму?.. – говорил законченными, правильно построенными фразами. Демилле отвечал корректно, но сухо, поскольку, с одной стороны, презирал в душе эту породу частников, с другой же – не хотел обижать.

Впрочем, водитель, похоже, не обращал на интонацию пассажира внимания, довольствовался фактами. Когда Демилле назвал адрес института, куда нужно подъехать, водитель взглянул на него с интересом.

– Вы кем там работаете, если не секрет?

– Архитектором.

– Интерьеры оформлять умеете?

– Да... Зачем вам это?

– Вопросы потом. Подработать хотите? Оплата наличными и сразу. Работа по специальности.

– М-м... – Демилле замялся.

Предложение было как нельзя кстати, учитывая неопределенность его положения, отсутствие жилья и денег. Возможно, придется снимать комнату, вообще деньги всегда нужны. Но и соглашаться не хотелось, ибо он чувствовал, что дело нечисто.

Водитель между тем притормозил у подъезда проектного института, где работал Демилле, и, вынув из кармана визитную карточку, черкнул что-то на обороте.

– Если надумаете, приезжайте по этому адресу. Работаем с пяти до полуночи. Жду вас два вечера, в противном случае обращаюсь к другому специалисту.

Демилле отсчитал деньги и вышел, поблагодарив кивком. «Жигули» умчались. Демилле взглянул на визитку. На лицевой стороне типографским шрифтом было вытиснено: «Зеленцов Валерий Павлович. Диск-жокей», стояли домашний адрес и телефон. На оборотной стороне рукою Зеленцова было написано: «Дискотека „Ассоль“» и адрес на проспекте Обуховской обороны. Евгений Викторович спрятал визитку в карман и вошел в здание института.

В коридорах было пустынно, пора отпусков еще не кончилась. Демилле почувствовал странное отчуждение: его институт с потерей дома не стал ближе, а, наоборот, отдалился от него, стал чужим. Не встретив никого из знакомых, он дошел до мастерской на третьем этаже и, с неудовольствием предвкушая предстоящее вранье, открыл дверь.