Самак-айяр, или Деяния и подвиги красы айяров Самака - Эпосы, легенды и сказания - Страница 50

Говорит он так, а сам подолом трясет и глаза заводит. Бехзад думает: «Умыкну я ее! Ведь любая женщина в ответ на такие слова непременно начнет отнекиваться, строить из себя добродетельную да целомудренную. Это она цену себе набивает. Коли женщина бранится, значит, хочет согласиться». А вслух Бехзад сказал:

– О луноликая, это я обмолвился. Ясное дело, ты на дурное не способна, да и у меня дурных помыслов нету. Ты ведь не то что иные женщины: птицу видно по полету. Но я уверен, что в тебе найдется великодушие, ведь, кто собой красив, тот и с людьми учтив, являет им щедрость и благородство. Вот я потому и предложил: зайди ненадолго в мой дом, посиди, отдохни, мы с тобой познакомимся, хлеба-соли отведаем. А потом ступай спокойно дальше.

Самак думает: «Слишком сильно тетиву натянуть – лопнуть может!» И сказал Бехзаду так:

– О юноша, мне даже совестно, уж такой ты красноречивый и добронравный… А где твой дом-то?

– В квартале торговцев зерном.

– Ох, туда путь далекий, больно жарко сегодня… Зато мой дом близко. Пойдем лучше ко мне, в доме нет никого.

Попался Бехзад на удочку, дескать, красивая женщина, такую упустить нельзя! Говорит он:

– Повинуюсь! Как пожелаешь, так пусть и будет. Ступай вперед, я за тобой следую.

Пошел Самак впереди, а Бехзад за ним, так и пришли они на улицу виноторговцев. Хаммар и Атешак из окна выглянули, видят, идет Бехзад вслед за Самаком. Подивились они, тут Самак подошел, в дверь постучал. Служанка спустилась, открыла дверь. Самак скрылся в доме и Бехзада за собой позвал. Бехзад зашел, он его усадил на суфу, а сам стоять остался. Бехзад говорит:

– О красавица, присядь, открой личико!

Самак лицо-то открыл – борода на свет показалась. При виде бороды Бехзад испугался, спрашивает:

– Ты кто?

– Эх, богатырский сынок, что же ты меня не признал? Это ведь я, твой слуга Самак из дальних краев. Ну-ка, отвечай, с чего это вы с братом следить за мной вздумали? Под стеной шахского дворца в засаде сидели, чтобы меня захватить. Да только я от вас ушел и Дельарам увел, и утварь винную тоже я унес. А теперь и тебя вот привел в придачу.

Как увидел Бехзад, что получилось, как услышал его слова, Растерялся, хотел оттуда выскочить, меч из ножен вытащить. Но Самак к нему подступил, схватил его. Тут подбежали Атешак и сыновья Хаммара, все Бехзада окружили, связали, на пол бросили, а сами сели вино пить.

Стал Хаммар с сыновьями Самака хвалить, а тот в ответ:

– Верно, удивительным вам показалось, что я принял вид женщины, чтобы одного из них привести? Да ведь женская хитрость всех мужчин мира перехитрит! Львов свирепых запах львицы в капкан заманивал… А теперь, коли хотите, я пойду другого брата приведу.

– Богатырь, как же ты его приведешь? – спросили они. – Ведь он обязательно тебя узнает.

Поднялся Самак и сказал:

– Хаммар, дай-ка мне джиббе и шапку побольше.

Хаммар принес ему новую накидку и шапку новую подал. Накинул Самак джиббе, нахлобучил поглубже шапку, а околыш на ней совсем на глаза спустил и сказал, чтобы ему приготовили поднос с крышкой и два золотых. Взял он поднос под мышку и притворился пьяным. Пошатываясь, стал бродить по базару, спрашивать Размьяра, пока наконец не увидал его в одной лавке. Подошел Самак, поклонился на манер пьяного и стал к нему приставать:

– О сын богатыря, исфахсалар мира… вот кабы ты пошел, часок со мною провел, праздник собой озарил, винца со мною испил… Ну, хоть на часок! Я бы красотой твоей полюбовался… для меня это радость и честь, а для тебя – добрая слава…

Размьяр, чтобы отвязаться от него, ответил:

– Как прикажешь, благородный юноша!

Самак поцеловал перед ним землю, накупил фруктов, сложил на тот поднос и, взяв Размьяра за руку, повел его к дому. А Хаммар и остальные из верхних комнат наблюдали. Подивились они деяниям Самака, а он уж ко входу подошел, в дверь постучал, в дом заходит.

Прошел Самак в глубь дома, Размьяр – за ним, вдруг видит, лежит кто-то связанный. Поглядел Размьяр: кто бы мог быть? Смотрит, а это Бехзад, брат его! Удивился он и спрашивает:

– Брат, кто же это с тобой такое сотворил?

А Бехзад в ответ:

– Тот же, кто тебя сюда привел!

Оглянулся Размьяр, а Самак вместе с другими на него бросился, связали они его, а сами сели вино пить.

Прошло некоторое время, Атешак встал, поклон отдал и сказал:

– О богатырь, исполни же то, что ты говорил и замышлял, закончи то, что начал, ведь сердце мое томится по Дельарам! Сил больше нет терпеть. Еще пока ее тут не было – туда-сюда, а теперь-то она здесь – и опять ничего! Отдай мне Дельарам.

Самак ответил:

– Брат мой, знай и ведай, это ведь не шутка и не игра, тут поспешность ни к чему. Давай-ка мы с тобой разберемся. Дельарам принадлежит тебе, и теперь она с тобой. Но ведь ты ничем не лучше Хоршид-шаха, а твоя Дельарам не лучше Махпари. Подумай, сколько времени, как они помолвлены, а промеж них ничего не было, пока не разлучили их. Вот и ты потерпи. Не годится в беззаконии на нее посягать, это недостойно и неблагородно. Сперва я с Дельарам словом перемолвлюсь, расспрошу ее, что она о тебе думает, а потом все устрою.

– Как прикажешь, – сказал Атешак, и они все впятером опять уселись за вино.

А мы вернемся к рассказу о Кануне с Кафуром и о Катране. Как передают собиратели известий и рассказчики историй, после того как сошлись в бою войска Хоршид-шаха и Газаль-малека, исфахсалар Канун принял решение отправиться в ущелье Бограи. За старшего в ущелье в то время оставался дядя Аргуна, имя которого было Бограи, оттого и ущелье так называть стали – по имени его, и деда его, и всех предков, от которых вожди тамошние пошли. Когда увидели, что ко входу в ущелье приблизился караван, Бограи послал человека поглядеть, с чем они едут. Тот подошел к Кануну и спросил:

– Что за груз везете?

– Вино продавать привезли, – ответил Канун.

Посланный вернулся, доложил Бограи. Тот велел привести Кануна к нему. Привели Кануна, он поздоровался, а Бограи его усадил, расспрашивать стал:

– А кроме вина, ничего у вас нет?

– Нет, – говорит Канун.

Бограи велел вино опечатать и сказал так:

– К нам как раз пахлаван Аргун за вином посылал, мы купим.

Канун поклонился и сказал:

– О исфахсалар, все в твоей воле. Назначь сам цену.

– Ладно, – согласился Бограи и велел, чтобы груз доставили в ущелье, а сам взял Кануна за руку и повел его в свой дом. Приказал он стол накрыть. После того как покончили с едой, собрались вино пить. Канун поклонился и сказал:

– О богатырь, я приехал, прослышав о доброй славе ущелья Бограи, уж такая молва идет о его совершенствах! Хорошо бы мне нынче его осмотреть, а завтра делами займемся, я вино перемерю.

– Согласен, – ответил Бограи, он ведь не знал об истинных намерениях Кануна. Позвал он надежного человека по имени Самран и сказал ему:

– Проведи этого благородного мужа по всему ущелью, пусть полюбуется.

Самран взял Кануна за руку, и они вместе с Кафуром обошли все ущелье, все осмотрели. Мимо красивых домов прошли они до середины ущелья. Огляделся Канун – вокруг скалы вздымаются, огромные, неприступные, а среди скал вход высечен высокий, дверь крепкая, а на двери замок тяжелый висит. Канун спросил:

– О Самран, чей это дом и почему дверь снаружи заперта?

– Это дворец Аргуна, – ответил Самран, – а Аргун на войну уехал. Вот мы и сделали тут тюрьму.

– Да кто же в ней сидит? – спросил Канун. Хотя он и сам все знал, но хотел удостовериться и действовать наверняка.

– Здесь Катран, Катур и Сейлем, мачинские богатыри, и Фагфуров Мехран-везир.

– А что они сделали?

– Те трое – наши враги, – объяснил Самран, – а везир Фагфура шаху изменил и весь этот беспорядок на земле произвел.

Сдержался Канун и больше не стал расспрашивать, потому что он узнал то, что знать хотел, для чего он весь этот осмотр затеял, выяснил, где находятся пленники.

После того он еще час-другой походил по ущелью, видит, бродит там на свободе много лошадей и оружие повсюду разбросано, а народу в ущелье всего семьдесят человек – стариков, калек и детей малых. Еще немного погулял он, а там и темная ночь пришла, отвели Кануну ночлег рядом с тем домом, а ему это еще лучше!