Камни Фатимы - Вульф Франциска - Страница 68

– Здесь нет твоей вины.

Беатриче вздохнула.

– В этом я не совсем уверена. – Она прикусила губу. – Это ведь я рассказала об их правах и таким образом побудила к решительным действиям.

– Но это было все же их решением. Они живут здесь дольше, чем ты, Беатриче, росли и воспитывались в Бухаре. Им знакомы наши законы, они знают мужчин в нашей стране. И если бы они были умнее, то предвидели бы и последствия, прежде чем принимать такое решение.

Беатриче покачала головой.

– Да, но и мне следовало бы подумать об этом и быть сдержаннее…

Зекирех наморщила лоб.

– Что ты планируешь предпринять, Беатриче? – спросила она озабоченно. – Ты же не хочешь…

– Пока не знаю, – поспешно возразила та. – Во всяком случае, я не стану просто наблюдать, как Ямбалу будут привлекать к ответу за то, за что нести ответственность должна я.

Зекирех окинула Беатриче долгим взглядом.

– То, что я скажу сейчас, для тебя, конечно, не будет иметь значения. Ты поступишь так, как считаешь нужным. И все же прошу тебя спокойно обдумать. Не торопись поступать опрометчиво. Ступай в комнату, выспись – ночью порой приходят новые мысли – и хорошенько подумай, прежде чем решишь предпринять что-либо. Я не переживу, если и ты навлечешь на себя беду – только потому, что захочешь помочь женщине, которая лучше тебя должна была представлять себе неминуемое наказание.

– Ну, мы еще посмотрим…

Зекирех вздохнула.

– Я обеспокоена, Беатриче. Боюсь, как бы ты не наделала глупостей. Прошу, будь благоразумной.

Она пожала Беатриче руку и вошла в свою комнату. Молодая женщина немного постояла перед закрытой дверью. Что же ей теперь делать? Может быть, следует пойти прямо к эмиру и взять всю ответственность за случившееся на себя? Она растерянно убрала с лица прядь волос. Зекирех, безусловно, права в одном: нужно возвратиться к себе и спокойно обо всем поразмыслить. И тогда решение появится само собой.

– Где был Юсуф? Будь проклят этот неудачник, этот бездельник! Для чего я назначил его первым евнухом моего гарема, если он не справляется со своей работой? И где были другие евнухи? Зачем, о небо, я кормлю этих бесполезных мужланов, если они не в состоянии держать женщин в постоянном страхе и предотвращать всякого рода бунты?

Нух II был вне себя от злости. Лицо эмира покраснело, шелковая рубашка покрылась пятнами пота. Он в бешенстве носился по комнате, сметая все на своем пути.

Его трясло от возмущения и негодования. Как женщины посмели нарушить одну из заповедей пророка? Кто внушил им идею безнаказанного появления перед мужчинами без паранджи? Куда, как не к воротам ада, может привести такое греховное поведение?

– Я хочу видеть его! – кричал эмир. – И узнать, что он может сказать в свое оправдание!

По комнате стремительно пролетел предмет, на этот раз медный поднос с финиками. Слуга, оказавшийся в нескольких шагах от того места, где поднос ударился о стену, испуганно отпрыгнул в сторону.

– Ты что, не понял меня? – взревел Нух II, вконец запугав слугу. – Приведи этого мерзавца! И чтобы быстро!

– Повелитель, вы имеете в виду Юсуфа, евнуха? – робко спросил слуга.

– Нет, шейха Багдада! – Нух II снял с головы тюрбан и несколько раз ударил им слугу по голове. – Аллах наградил тебя глупостью? Конечно, мне нужен Юсуф! О ком я говорил все это время?

В испуге слуга прикрывался от ударов руками и втягивал голову в плечи.

– Да, мой повелитель, сию минуту! – бормотал он. – Я доставлю Юсуфа к вам, повелитель!

– Тогда бери ноги в руки и скройся наконец с глаз моих! – закричал Нух II вслед бедному слуге, который с такой скоростью выскочил из покоев, будто за ним гналась по крайней мере дюжина демонов.

Тяжело дыша, Нух II опустился на одну из банкеток и в изнеможении вытер пот с лица.

– О Аллах, чем я заслужил это? – спросил он и удивленно покачал головой. – Я делаю для своих женщин все. Я добродушен. Щедр. Я осыпаю их подарками. И какую благодарность получаю? Они издеваются надо мной, своим благодетелем! Они взбунтовались против меня и насмехаются надо мной.

– Прежде всего, не богохульствуйте, не поминайте всуе Аллаха, его пророков и святые заповеди, повелитель, – мрачно возразил Ахмад. Руки его так сильно дрожали от возмущения, что было слышно, как жемчужины четок тихо ударялись друг о друга. – Поверьте, мой господин, эти неблагодарные еще будут наказаны за свою фривольность. Они поплатятся сполна.

Нух II задумчиво кивнул, но у Ахмада сложилось впечатление, что тот его даже не услышал. Неужели эмир до сих пор так и не осознал степень чудовищности произошедшего? Но что можно было еще от него ожидать? Он всегда думал только о себе.

То, что у него под носом открылся очаг разврата, в который могли быть вовлечены все верующие Бухары, он упорно не замечал – или ему было все равно.

– Ты думаешь, в этом деле участвовали все женщины? – неожиданно спросил эмир. – Или все замыслила одна Ямбала?

Ахмад вздохнул.

– Я не знаю, господин…

– А я и не спрашиваю, знаешь ли ты! – воскликнул Нух II. – О Всевышний, услышит меня здесь хоть кто-нибудь?

Ахмад почувствовал, как его окатило горячей волной гнева. С какой радостью он бы сейчас дал Нуху II пинка и бросил ему в лицо, что во всем произошедшем виноват только он сам! Если бы из-за своей безмерной жадности и ненасытных желаний он не привел в гарем эту рабыню с Севера, ничего подобного никогда бы не случилось. Не кто иной, как эмир несет ответственность за то, чтобы не допускать прегрешений во дворце и не осквернять непристойными поступками имя Аллаха. Но, конечно, Ахмад не может сказать все это прямо в лицо Нуху II. Он был всего лишь советником, который служил своему господину и, по возможности, ограждал его от всякого рода неприятностей.

– Я не думаю, что это была идея одной лишь Ямбалы, – наконец сказал Ахмад, взяв себя в руки. – Здесь нечто большее, чем горячность одной молодой рабыни. Необходим отточенный разум и злая сила, чтобы сбить с толку молодую женщину до такой степени, что она уже не в силах отличить правоту от заблуждения и приличие от вседозволенности.