Чем вы недовольны? - Эдель Михаил - Страница 39

КТО ЗНАЕТ БОЛЬШЕ МИЛИЦИИ?

В шесть утра Яшу провожали Зося, её мама и сержант Горпинич. Сержант нес плетеную корзинку. В неё Зосина мама утрамбовала жареную курицу, пирожки с мясом и творогом, баночку варенья, домашнюю колбасу, котлеты, яблоки, груши и десяток коржиков, с расчетом, что Яше в Харькове предстоит пересесть на другой самолет и он может проголодаться. У Зоей ещё больше порозовели щечки, мама всплакнула, Горпинич взял под козырёк, и самолет взмыл. Яша на прощанье крикнул:

– Привет гетману!

Через три часа Зося получила, сама приняла, нежную телеграмму из Харькова, а вечером из Сухуми.

Телеграмму читала вся смена. Не одна девушка сетовала на свой характер, не позволивший ей в дождь вручить телеграмму адресату, у памятника Богдану Хмельницкому.

Да, чутким надо быть всем, даже телеграфисткам.

Ровно в час дня Яша с чемоданом в одной руке и продкорзинкой в другой стоял у памятника Нестеру Лакобе.

Идёт Андрей. Не идёт – бежит.

– Теперь вехами в моей жизни будут монументы, – провозгласил Яша, указывая на памятник.

– Где ты пропадал? – возмутился Андрей.

– Я женился.

– С ума сошёл?!

– Тогда я счастливый сумасшедший. Хочешь есть? Я умираю с голоду.

– Пойдём в кафе.

– Какое кафе, у меня тут на месяц пирожков и котлет.

– Неужели теща?

– При том лучшая на Украине.

Подошёл фотограф артели «Силуэт».

– Сфотографируйте нас.

Яша заставил Андрея взяться одной рукой за корзинку. Так фотограф и запечатлел их.

– Срочный заказ, – сказал Яша фотографу.

– Утром будут готовы.

Утром Яша отправил фотографию авиапочтой. Он и Андрей вцепились в корзинку. Конечно, фотоартели «Силуэт» не удалось полностью запечатлеть восторг Яши и Андрея, обладавших таким сокровищем.

– Это пижонство – жить в гостинице, – сказал Яша, – мы ещё не столь богаты. Мне в самолете дали адресок одной хозяйки. Направляемся прямо к ней. Всё-таки конец сентября, дикие волны учащих и учащихся схлынули, сейчас в Сухуми на частной квартире можно пожить несколько спокойней, чем в цыганском таборе.

Яша и Андрей поселились у хозяйки Аси и Кати.

– Я с шести утра почти ничего не ел, – ужаснулся Яша, раскрывая корзинку.

Хозяйка умилилась:

– Сразу видать, что из порядочного семейства. Мама готовила?

– И жена.

– Сейчас сготовлю вам кофе по-турецки, такой вы ещё никогда не пили.

Хозяйка, потрясая тучными формами, поспешила на кухню.

– Ты в самом деле женился? – недоверчиво спросил Андрей.

– Почти. Мы с Зосей подали заявление в загс. Разыщем Николая Мухина и поедем в Киев на нашу свадьбу. Я уже написал маме.

Андрей померк. Он вспомнил Лялю. Ему не сопутствовало счастье…

– Не горюй, друг, приедем в Киев и обратимся к гетману… Всё может быть.

Друзья уселись за стол. Яша, размахивая руками, так увлекательно рассказывал о Зосе, её маме, сержанте Горпиниче, что Андрей, охваченный волнением, незаметно съел половину содержимого корзинки.

Утром приступили к розыску Николая Мухина. Яша одобрил первый шаг Андрея. Зашли в милицию. И, увы, не вовремя. Сухуми посетило высокое милицейское начальство из Тбилиси. Дежурный учтиво, не перебивая, выслушал Яшу и наконец спросил:

– Какого числа пропал ваш брат? Где он проживает? Представьте его фотокарточку и напишите заявление.

– Я вижу, он всё понял, – шепнул Яша Андрею.

– Зайдём в другой раз, – сказал Яша лейтенанту. Но лейтенант уже не слышал.

– Кто знает больше милиции? – спросил Яша на улице.

– Журналисты. Газетчики, – догадался Андрей.

– О! – Яша многозначительно поднял палец.

В редакции абхазской газеты выслушали Яшу (говорил только он) и вспомнили… Да, в селе Киндли живет русский парень по имени… по имени…

– В Киндли я уже был, – вздохнул Андрей. Назвали ещё двух парней, но к одному приехала мать, к другому сестра и отец.

Яша и Андрей поблагодарили и спустились этажом ниже, в редакцию русской газеты.

Сотрудники любезно сообщили – в селе Киндли живет парень…

– В Киндли мы уже были.

– В Гудаутах живет парень. Но к нему приехала мать. Есть ещё один.

Впрочем, о всех русских, кто живет в абхазских семьях, знает фотокорреспондент газеты, он пишет о них книгу, даже ведет картотеку. Но фотокорреспондент сейчас в Москве, вернется дней через десять. Он приедет и сразу скажет всё о Николае Мухине.

– Всего десять дней.

– Без нашего фотокорреспондента вряд ли вы найдете сына подполковника Мухина.

Газетчики остаются газетчиками, их уже дразнил интересный материал: сын Героя Советского Союза, защищавшего Закавказье от фашистов, воспитан абхазцем, соратником погибшего.

– Нам ничего не остается, как ждать и купаться в Чёрном море, – сказал Яша.

– Я вернусь в Ломоносовск.

– Я не понимаю, кому Борис Иванович поручил?..

– Я тебе кое-что скажу, и ты сегодня же отправишь меня домой.

Андрей рассказал о Панкове и Тернюке. Он лично видел – Тернюк сунул деньги Панкову. Тернюк – малограмотный делец – не может быть просто приятелем начальника управления. В Ломоносовске, надо понимать, готовится какая-то махинация с лесом, и, следует полагать, крупная.

– Все наряды проходят через мои руки, очевидно, я до сих пор хлопал ушами, как последний осел, – продолжал Андрей. – Ты и без меня найдешь Николая Мухина.

– Поезжай. Общественный долг выше семейного, – без тени патетики согласился Яша.

ЦАРИЦА ТАМАРА, ДО СВИДАНЬЯ

Тамара Григорьевна Мухина, завуч поморской средней школы, не предполагала, что ей всего двадцать два года, что она не была дважды замужем и тем более, что она дочь подполковника, Героя Отечественной войны.

А ведь именно с этим сообщением к ней направилась оперативная тройка: Катя, Анатолий и Коста.

Завуча Тамару Григорьевну ценили в роно, возносили в гороно. В её школе никогда ничего особенного не случается. На Тамару Григорьевну можно положиться, у неё настоящий характер, она выжила не только двух мужей, но и двух директоров школы. Сейчас на очереди третий.

Подняв суховато-хрящевидпый палец, завуч произносит:

– Спокойствие! – И оно наступает.

Черные глазки царицы Тамары (так её величают старшеклассники) пронзительны и лишают дара речи будущего изобретателя, летчика, инженера, чемпиона, певицу, врача…

Как-то Иванов, идя на комбинат, поднялся на второй этаж школы с благим намерением – предложить помощь во время очередного ремонта. Царица Тамара бесцеремонно взяла его за рукав и повела к выходу.

– Вы меня знаете? – сказал Иванов.

– Спокойствие! Знаю. У нас школа. И вы посторонний.

– Извините.

Иванов покачал головой. Вечером спросил младшего сына, восьмиклассника:

– Говорят, в вашей школе справедливый завуч?

– «Спокойствие»?! Царица Тамара? Укротитель. Только что хлыстом не действует, инструкции нет.

Коста нажал пуговку звонка. Дверь открыла завуч.

– Здравствуйте, мы хотели бы видеть Тамару Мухину.

– Почему Тамару? – черные точки на миг уставились на Катю, губы сжались. – Меня зовут Тамарой Григорьевной. Откуда вы знаете, что я дома?

– Мы не знали, – сказал неразговорчивый Анатолий. – Если вы – Тамара Григорьевна Мухина, просим извинения. Тамаре, которую мы хотели видеть, не более двадцати двух лет.

– Больше вам делать нечего, как разыскивать своих подружек?

– О наших делах, я полагаю, вам трудно судить.

– Наверное, фрукты привезли?

– Зачем? Как мы видим, они и в Поморске имеются, – сказал Анатолий.

– Еще грубите! А вы, девушка, подумали бы раньше, чем заводить знакомство с подобными приезжими.

Царица Тамара хлопнула дверью.

– Что поделаешь, первая Тамара оказалась не очень любезной; – улыбнулась Катя.

– Следующая по списку Тамара живет в городе Ломоносовске, работает в драмтеатре костюмершей. Сегодня возвращается из отпуска, – прочитал Анатолий.