Ледяная птица - Мамаев Сайфулла А. - Страница 18

– У меня документы… в селении, – пролепетала Лера. – Мы поехали кататься, и я оставила их в машине.

– Кататься, говоришь, поехала. – Сержант с кривой ухмылкой кивнул на Гаруна, который стоял на коленях и явно был в полубеспамятстве. – Вижу, какого жеребца ты себе выбрала… для катаний. Смотрю, хорошо он тебя откатал, даже обувь потеряла.

– Да как вы смеете?!!

– Заткнись! – прорычал сержант. – Заткнись! Качан, наручники на обоих!

Рядовой, тот, что ударил Гаруна, с готовностью достал из-за пояса металлические браслеты и заломил руки Алиева за спину. Следом пришла очередь Леры. Дабы избежать лишнего насилия, она сама заложила руки за спину и повернулась к мучителям. Качан захлопнул наручники и больно сжал ей грудь.

– Ух, сладенькая! – заржал он. – Паш, ну давай их прямо здесь допросим! Одного при попытке к бегству, а ее… как ублажать будет!

– А что, мысль неплохая! – вновь ухмыльнулся сержант. – Сразу в тяги и распишем! Как, тварь, нравится тебе такой расклад?

Лера молча посмотрела ему в глаза. Все происходящее казалось страшным сном, хотелось поскорее проснуться и убедиться, что все это кошмар, и больше ничего. Ведь не может же все быть так ужасно! Открыть глаза и увидеть своих – Германа, Мартина, Панаму… А главное – забыть эти мерзкие рожи!

– Молчишь? – не унимался Павел. – Или тебе мешает твой… жеребец? Так мы его сейчас… мерином сделаем! Или вообще трупом!

Сержант вскинул автомат и направил его на Гаруна. Тот все еще оставался на коленях. Кровь, стекая с головы, залила плечо и шею.

– Ну что же, прощайся с ним! – Палец сержанта лег на спуск.

Неожиданно запищала рация, висевшая на груди Павла. Покосившись на напарника, он усмехнулся и опустил автомат.

– «Тридцатый»! – буркнул он в микрофон.

– «Тридцатый», я «Второй»! – прохрипел динамик. – Доложите обстановку!

Павел посмотрел на пленников. Переглянулся с напарником. Тот кивнул.

– Все в порядке! – Кривая улыбка не сходила с лица сержанта. – У нас все тихо!

– Будьте внимательны! – вновь захрипел динамик. – Я жду гостей, встретите, проводите ко мне! И смотри, чтобы и волос с головы не упал! Иначе… ну сам понимаешь, не маленький! Все, конец связи!

Александров растерянно посмотрел вслед удаляющимся вспышкам света. Он так и не понял, что это было, но сейчас его мысли были заняты другим. Что это за подземелье, в котором он оказался? Да, все так: вспышки длились не более чем какую-то долю мгновения, после чего свет резко обрывался и воцарялась тьма, казавшаяся еще более глубокой, чем прежде, да, все мысли и чувства Германа были сосредоточены на чудище, пронесшемся мимо него с оглушительным грохотом, и все же, все же… где-то в подсознании сработал резерв памяти, он-то и зафиксировал отраженный свет от боковых поверхностей и свода галереи. И это было не все, что сохранила фотографическая память бывшего летчика. Казалось, от пережитого потрясения он должен был бы забыть все на свете, но нет – словно на киноэкране, перед его глазами прошли кадр за кадром события, предшествовавшие потере сознания. Бешеный, неуправляемый галоп Маркса, клонящаяся, уходящая куда-то вниз опора, поперечная балка… Воспоминание было столь живо и свежо, что летчик даже зажмурился, как перед настоящим ударом.

Удара не последовало, вместо него пришло понимание странного факта, что он находится в подземелье. Да-да, в самом настоящем подземелье! Широкое, шагов десять, а то и более, высотой как минимум метров пять, но все равно подземелье, и ничто иное. Кто, когда и зачем построил его здесь, в горах? Ведь в том, что оно искусственного происхождения, сомнений не было. Думая о механизме, с помощью которого он оказался здесь, Александров пришел к однозначному выводу: не может быть и речи о том, что это природные пещеры. Хотя нет, сами-то пещеры, может быть, и настоящие, но вот то, что доработаны они человеком, – несомненно. Чтобы вот так, сама собой возникла эта замысловатая ловушка? Да нет, это просто смешно…

Как он сказал, ловушка? Ловушка?!!! Твою мать, а ведь точно, он в ловушке и есть! Да-да, скрытый механизм подъемно-запорного устройства – это просто хитрая западня, и только. Иначе зачем была та ровная дорога, по которой он скакал, прежде чем провалиться сюда? Ловушка! И значит, тот, кто ее поставил, вот-вот явится сюда за своей очередной жертвой?

Черт побери, нужно как можно быстрее убираться отсюда… Герман принялся вертеть головой, хотя, естественно, ничего не видел в такой темноте. Он никак не мог решить, в какую сторону идти – направо или налево? Направо означало продолжать движение в том же направлении, куда вела дорога… там, наверху, а налево, соответственно, в обратном…

Герман решил идти налево. Почему туда? Да он и сам не знал. Может быть, потому что напугавшее его существо промчалось именно в эту сторону. Оно не причинило ему вреда и даже не обратило на него внимания… Можно было надеяться, что и следующие встречи не будут иметь плачевных последствий. Хотя, может быть, это просто говорила усталость. Вдруг судьба пощадит его и выход из подземелья будет не так уж и далек от селения, где стоит их «додж» и где сейчас ребята? Столько неудач и потрясений… пора бы и удаче проявить себя. Ведь должны же быть у невезения какие-то границы!

Воспоминание о селении и накрытом столе придало Герману решимости. Скользя пальцами левой руки по холодной стене галереи – еще в детстве он читал в какой-то книжке, что так нужно делать, чтобы не заблудиться, – Герман смело зашагал вперед. Он больше не боялся наткнуться на сюрприз в виде провала, ведь существо, пронесшееся мимо него, фактически проверило путь до самого поворота, за которым и скрылось. Да и потом еще некоторое время видны были отблески вспышек, так что и там можно особо не осторожничать.

Стена была холодной и какой-то странной. Ее поверхность в том месте, где ее коснулся Герман, была гладкой, словно бы отполированной. Но стоило ему сделать три шага вперед, как под пальцами оказалась шершавая горная порода. Герман поначалу как-то не обратил на это внимания, но еще через три шага стена снова гладкой. А потом шершавой. Три шага гладкая, три шершавая, три гладкая, три шершавая…

Размышляя над очередной загадкой неведомых строителей, майор не заметил, как дошагал до преграды. Но предусмотрительно выставленная вперед рука позволила избежать очередной встречи головы с камнем. Герман был готов к повороту, а потому, пошарив рукой вокруг, повернул направо и двинулся дальше, отметив про себя, что угол был не прямой, как это обычно бывает, а острый, градусов в двадцать, хотя в темноте определить наверняка было трудновато.

Не теряя времени на размышления, Герман двинулся дальше. И тут же ощутил, что, зайдя за угол, он не только сменил направление, но и стал как будто бы сильнее, увереннее в себе. И шаг стал тверже, и руки больше так не потели…

Наказание за преждевременное успокоение последовало незамедлительно. Внезапно он обо что-то споткнулся – это оказалась невысокая ступенька – и полетел на пол. Громко чертыхаясь, больше из-за неожиданности, чем из-за ссадины на руке, Герман поспешил подняться на ноги… и вовремя. Не далее как в сотне метров послышался неясный шум, мгновенно переросший в грохот, и тут же в конце подземелья появился старый знакомец. Огненные вспышки были совсем рядом, Герман еле успел вжаться в стену, освобождая путь этому странному существу. Оно промчалось мимо него и, продолжая вспыхивать, исчезло за поворотом. У Германа к тому времени уже появились кое-какие мысли насчет того, кто этот бегун, хотя уверенности, что он прав, не было, да и возможности проверить свою догадку тоже.

Зато он заметил еще одну особенность: коридор продолжал озаряться всполохами даже после того, как излучающее свет создание уже исчезло из виду. Впрочем, свет вспыхивал и гаснул так быстро, что разглядеть что-либо было практически невозможно. Единственное, что все-таки успел заметить Герман, – это что пол впереди ровный, без всяких сюрпризов, а это в его положении было весьма кстати.