Кесаревна Отрада между славой и смертью. Книга вторая - Лазарчук Андрей Геннадьевич - Страница 69

Кесарь Радимир хотел, кажется, что-то сказать, но передумал, махнул... продолжай.

– Равно как лишь со слов Пактовия мы знаем о спрятанной в Кузне кесаревне, посвященной Белому Льву, могущественному амулету Полибия, и о том, что только с ее помощью можно будет чародея оного перемочь. Неважно, что все это впоследствии оказалось фикцией... тогда мы в это поверили и готовы были из кожи вон выпрыгнуть, чтобы Пактовий мог осуществить свой план. Тем более что нам – не всем – был предъявлен убедительный, в прямом смысле слова – убийственный довод...

– Ты думаешь, и это подстроил Пактовий? – хмуро спросил кесарь, незаметно трогая свою грудь. Кожа там все еще чесалась, шелушась...

– Все не так в лоб, – сказал Юно, мучительно морщась. – Человек ведь не прилагает усилий, чтобы отбрасывать тень. Конечно, сознательно он ничего не подстраивал... Идем дальше. Накануне войны Пактовий посещает Конкордию. В компаньонах у него Конрад Астион. В Конкордии они не по своей инициативе встречаются с Епистимом Калисом, о котором говорят как о сильнейшем волшебнике и чародее наших дней. Я имел с ним краткосрочную встречу сравнительно недавно и могу засвидетельствовать... Епистим могуч... был.

Надеюсь, что именно – был.

– Епистим Калис – или же Мум? – уточнил Иринарх.

– Э-э... – вопрос озадачил Юно. – Но это же один и тот же человек.

– Отнюдь нет. Это разные люди, а то, что они пользуются одним телом лишь прием. Вас ведь не удивляет, что Полибий пользовался несколькими телами... Юно помолчал несколько секунд.

– Я не знаю, удастся ли это выяснить, – сказал он наконец. – Но кто-то из них определенно встречался с нашими посланниками – и по крайней мере одного взял под контроль. Почему бы не предположить, что одновременно и сам он был взят под контроль сильнейшим противником?

– Это Алексеем, что ли? – нахмурился кесарь. – Юно, ты чувствуешь, к чему ведешь?

– Да. Я понимаю, что это звучит чудовищно, но линия выстраивается отчетливо... Далее в прошлое... упорные занятия у самых искусных чародеев – при демонстрации весьма посредственных способностей и весьма тривиальных результатов. Если я правильно понимаю, способности бывают только врожденные. Можно ли их скрывать, имея дело с такими гигантами, как Филадельф... Он остановил свою речь, ожидая реплик. Никто не сказал ничего.

– Во время воинского обучения все было обычно. Но накануне, как известно, случилось...

– Юно, – сказал кесарь, – сколько лет тебе было в тот год?

– Семнадцать.

– То есть ты достаточно понимал в происходящем?

– Я вообще не понимал ничего. Сейчас, может быть, понимаю... хотя сомневаюсь. Но это и не важно. Главное – что Пактовий был раздавлен. Он воспринял происходящее как чудовищную несправедливость. И после возвращения к жизни... у него могла появиться цель. Подлинная цель... – он будто бы задумался, потом выговорил... – Месть.

– Алексей мог отомстить мне куда более простым способом, – сказал кесарь. – И куда раньше...

– Я опять не могу донести свою мысль сразу, – Юно провел рукой по корешку книги. – Он не вынашивал эту идею и не строил планы. Он был воплощенной безадресной местью, местью всем купно... властям, народам, обычаям и традициям, законам... Если мы оглянемся по сторонам, то увидим, что произошло именно это... разрушение основ. Мир рухнул. Людям, которые переживут все это, придется создавать жизнь с чистого листа...

– Ты знаешь, чьей дочерью была... та девушка? – спросил кесарь.

Юно помедлил.

– Видимо, нет. Поскольку вы задали этот вопрос...

– Винарь Захар Карион был неспособен к деторождению. Я знаю это, потому что ранили его на моих глазах... Его жена, Дафина, понесла после радений у чародея Астерия. Она разрешилась двойней, мальчиком и девочкой. Мальчик в девятилетнем возрасте умер от крупа... впрочем, уже тогда видно было, чье у него лицо.

– Теперь нам остается установить, что обстоятельства рождения Алексея Пактовия темны, и можно будет приступать к толкованию «Пророчества Смегды», – сказал Иринарх ровным голосом.

– Именно так, – Юно посмотрел на него почти враждебно. – Обстоятельства рождения младенца Алексея темны. Известно, что он был крупным, развитым, и в полгода выглядел годовалым. Вместе с тем дата рождения вроде бы точна, роды принимались опытной повитухой... Так вот, я проверил все, что известно об этой повитухе. Она дюжину раз принимала очень крупных и очень развитых младенцев. Один случай стал известен мне досконально... жена одного известного человека забеременела, когда муж был в отъезде. Она обратилась к нашей повитухе, получила инструкции, в должный срок тайно родила, месяц проходила с накладным животом, а потом как бы родила повторно – крупного и развитого младенца...

– Девочку? – с интересом спросил кесарь.

– Не помню, – твердо сказал Юно.

И тогда кесарь захохотал. Он хохотал заливисто, хлопая ладонью по столу, приговаривая... «Шельмы, шельмы, шельмы!..»

– Ты что, брат? – с удивлением спросил Светозар.

– Да я ж догадывался... в обоих случаях...

Он опять расхохотался, и Юно, вдруг понявший, в чем дело, сам с трудом проглотил готовый вырваться смех.

– Обмануть мужей... им ничего не стoит... дураков...

– Итак, – сказал Иринарх почти равнодушно, – получается, что Алексей ваш сын. Так? А чья тогда дочь – Отрада? Я не имею в виду взрослую девушку, которую вывел из Кузни Алексей. Здесь могут быть разные мнения. Я говорю про маленькую девочку, пропавшую в год мятежа.

Кесарь помотал головой. Лицо его покраснело и блестело от пота.

– Не знаю, – сказал он. – Веду уже не спросишь...

Прошло несколько мгновений, прежде чем Юно вспомнил, что это имя покойной августы. Оно было из давным-давно прожитой и уже полузабытой жизни.

– Ну, почему же, – сказал молчавший доселе толстый монах. – Если это нужно...

– Может быть, и нужно, – сказал кесарь. – Но я не позволю ее тревожить.

Монах незаметно покосился на Юно, и тот еще более незаметно кивнул.

Глава пятая

– Пока единственно, что могу сказать определенно... завидую вашей отваге, девушка, – сказал Бог задумчиво. Он катал между пальцами хлебный шарик. Здесь происходили интересные дела... А соседи ничего не рассказывали вам?