Пальмы, солнце, алый снег - Литвиновы Анна и Сергей - Страница 49

49

Тьфу на бестолковую, да и только. К тому же народная мудрость гласит, что беременных нервировать нельзя. И как объяснить Алене, что она, Ярослава, после вчерашней исповеди не только не умерла, но наоборот – чувствовала себя просто шикарно. Думала: будет тягостно из-за того, что старую историю пришлось ворошить, но оказалось – ничего подобного. Такая легкость на душе – словно заново на свет родилась. Как в старой революционной песне поется: «Отречемся от старого мира, отряхнем его прах с наших ног…»

– Мне совершенно все равно, – обратилась Ярослава к Якову Анатольевичу. – Что бы о вас в газетах ни писали.

Ей показалось – или в глазах психолога и правда мелькнули благодарные слезы? И он с жаром – очень непривычно, обычно-то говорит размеренно и спокойно – ответил:

– Спасибо, что веришь. Жаль только: хорошие люди всегда в меньшинстве.

– Да вам и Тоська верит, и Андрей Степанович! – горячо зашептала Ярослава. – Я уверена: они просто проспали. Они вчера в капитальный загул пустились, я их глубокой ночью в кабаке видела…

– В ресторане? – недоуменно переспросил психолог.

– Ну да.

– Ты уверена?

– Ага. Сидят в уголку, пьют шампанское, воркуют…

На самом деле Ярослава лукавила. Ни в каком кабаке она ночью не была, и Тосю, как и Андрея Степановича, после вчерашнего тренинга не встречала. Но ведь эти двое, свежеиспеченные любовнички, вполне могли бы там быть! Почему же Яков Анатольевич так удивился?

– Давайте подождем их еще! – предложила Ярослава. – Они придут, обещаю!

– Нет, деточка, – мягко и грустно отказался психолог. – Ждать мы больше не будем. Давай начинать…

Ну, начинать так начинать. Персональное занятие с Гвоздициным – это куда ценнее, чем групповой тренинг. И Ярослава с удовольствием погрузилась в мягкое кресло напротив психолога, подобралась, сконцентрировалась, чтобы ни единого слова не упустить.

– Сегодня мы опять поговорим о любви… – начал Яков Анатольевич.

И Ярослава в предвкушении интереснейшей темы вся обратилась в слух.

Но начать разговор они не успели.

Дверь в аудиторию вдруг распахнулась. Широко, по-хозяйски, с хлопком – участники тренинга себе таких выходок сроду не позволяли.

На пороге замаячило двое. Обычные с виду мужчины, неброско одетые, с неприметными лицами – такое в толпе мелькнет, никогда потом не признаешь. Постояльцы «Тропиков»? Ошиблись дверью?

Психолог и посмотрел на них как на случайных людей. Досадливо поинтересовался:

– Вы кого-то потеряли?

А Ярослава – сказались годы работы в опасном, а какой еще может быть в России, бизнесе – прочухала мгновенно: мужики не ошиблись. И сюда, в аудиторию, явились совсем неспроста.

Она в тревожном ожидании замерла. А один из мужчин обратился к психологу:

– Вы – Гвоздицин Яков Анатольевич?

– Да, это я, – растерянно пробормотал тот.

– Мы вынуждены вас задержать.

– Что-о?..

«А вот сейчас ты совсем не кремень, – мелькнуло у Ярославы. – Но такой же, как я – испуганный, дрожащий перед жизнью человечек».

– Будьте добры проследовать за нами, – бесстрастно велел второй из незваных гостей.

– Но почему?.. В чем меня обвиняют?

Первый шок прошел, психолог постарался взять себя в руки.

– Пока еще не обвиняют, но – подозревают, – веско ответствовал первый из мужчин.

А второй безжалостно пояснил:

– Вы задерживаетесь по подозрению в убийстве трех человек.

– Трех?!

Это слово и Ярослава, и Яков Анатольевич выкрикнули на два голоса.

– Нечаев Антон Андреевич. Клевенская Александра Вадимовна. Становой Андрей Степанович, – перечислил милицейский.

– Андрей Степанович?.. – растерянно переспросил Гвоздицин. – А что с ним?

– Он мертв, – сказал, как отрубил, первый.

– Не может быть… – тихо выдохнул психолог.

Его слова подхватила и Ярослава, напустилась на незваных гостей:

– Вы все врете! Вы шутите!

– Какие уж тут шутки… – тяжело усмехнулся первый.

А второй хмуро пояснил:

– Андрей Степанович отравлен. У себя в номере.

И Ярослава увидела, как вдруг переменилось, задрожало лицо Якова Анатольевича.

Алена, молодой специалист, 219-й день

«Вам будет здесь спокойно», – гласил рекламный буклет «Тропиков».

Как и вся реклама, он полностью врал.

Потому что уже во второй раз за короткий отдых в дверь моего номера ломились. Самым наглым образом – стучали решительно и громко, кулаками и, по-моему, даже ногой.

Но только если в первый раз, когда погиб Антон, мою дверь выламывали глубокой ночью, то сейчас часы демонстрировали время – начало второго, не ночи, а дня.

А я с самым безмятежным видом и в ночной рубашке возлежу в постели. Только что проснулась.

Сказались наконец мои ночные бдения – организм-то не железный. Вот я и отдохнула – вчера как рухнула в коечку, еще полуночи не было, так до сих пор и валяюсь. То сплю, то в телик пялюсь, то в «Космополитэн». А едой я – сама предусмотрительность! – заблаговременно запаслась. Сходила вечером в ресторан и заказала «take away»: пармскую ветчину, салат «Цезарь» и два чизкейка. А в номере повышвыривала из мини-бара бесполезные бутылки со всякими водками-виски и прекрасным образом сохранила провизию до утра. Устроила себе в приватной обстановке замечательный завтрак – и не единой секунды не пожалела, что сижу в одиночку, как сыч, а не вкушаю еду наравне со всеми, в общем зале.

Во-первых, есть в постели дико приятно, куда милее, чем в ресторане с неизбежной вилкой в левой руке и салфеткой на коленях. А во-вторых, только вчера вечером я поняла, до какой степени мне надоела местная публика. И особенно те, кто посещает злосчастный тренинг. Ни Андрея Степановича с его Тосей не хочется видеть – до чего вызывающе воркуют, просто смотреть тошнотно! Ни фальшивую насквозь Ярославу. Ни тем более Мефистофеля Якова Анатольевича. И чего я все пытаюсь разрешить их загадки-тайны? Оно мне надо?! Можно подумать, своих забот нет… А я, вместо того чтобы набираться сил перед родами, распыляюсь на никому не нужные расследования.

Да плевать мне на их тренинг! Все они там чокнутые, и держаться от них надо подальше, чтобы самой не погореть. Вон одна история со снегоходом чего стоит!

Ну, взялась я, беременная особа, публично обличать рыжую Александру – и что из этого получилось?! Любой нормальный человек на ее месте послушал бы и забыл, потому что понимает: надо быть снисходительной к женщине, ожидающей прибавления в семействе. Кого хочешь спроси – он ответит: на капризы беременных внимания обращать не стоит. Но госпожа Клевенская отреагировала на мои речи совершенно неадекватно. Сначала попыталась убить. А когда не вышло – вколола себе смертельную дозу наркоты. Разве не бред?

Вот и надо, увещевал меня внутренний голос, послать этих ненормальных на три всем известные буквы. Контакты с ними свести до минимума, и, упаси боже, никаких расследований. А они все пусть хоть переубивают друг друга. В конце концов, через три дня моя путевка в «Тропики» заканчивается, а я толком ни в бассейне не поплавала, ни в косметический кабинет не походила. А еще здесь есть какая-то процедура под названием «Волшебный сапожок», говорят, очень полезно для беременных – ноги специальным гелем, на основе солей Мертвого моря, умащают, а потом заворачивают в целлофан. Ощущения – фантастические, и результат – никакого положенного для ожидающих наследника варикоза.

Но до «Сапожка» у меня ноги тоже не дошли. Все какой-то ерундой занимаюсь – то с Ярославой спорю, то в Интернете сижу, несчастного Пузожителя ни за что ни про что облучаю… И вот теперь, раз так решительно ломятся в дверь, явно не цветы от директора отеля принесли. И не в косметический кабинет пришли звать…

Охая, как старая бабка, которой наглые детки в очередной раз подкинули хулиганистых внучков, я выползла из постели. Одеваться не стала – пока буду копаться, незваный гость вообще дверь может выломать. Только халатик накинула – и в прихожую. Выглянула в глазок: ну, конечно, Ярослава. И снова – как тогда, ночью, – встрепанная, а глаза мерцают нездоровым блеском. А как было хорошо одной – в обществе телевизора, глянцевого журнала и пармской ветчины…