Ксеноб-19 - Ливадный Андрей Львович - Страница 63

ЗАЧЕМ?!

Фогель встряхнул головой, склонился к одной из камер, освещая фонарем ее изголовье.

Он слышал мысли Светлова, переданные через имплант, и сейчас пытался проверить смутное подозрение.

Луч света высветил в изголовье камеры репликации точно такую конструкцию, которую Антон и Клаус уже видели, валяющейся на полу кольцевого коридора: сотни сегментированных пластин плотно примыкали торцами к подобию центрального стержня, который в свою очередь так же делился на различные длине и диаметру отрезки, но в данном случае от них, к изголовью предназначенного для человека ложа, тянулись сотни оптических кабелей.

– Что бы это могло значить? – Фогель посмотрел на Светлова, который присел, читая прикрепленную к основанию агрегата табличку:

«Камера 64. Матрица для имплантации сознания с уровня Х-12-К.

– Проклятье!… – Хрипло вырвалось у Светлова.

Он вспомнил не свойственное умирающему человеку выражение крайнего удивления, застывшее на лице обнаженного мумифицировано трупа.

Он не подозревал, что на него могут подействовать отравляющие вещества!.. – Полыхнула в рассудке мгновенная догадка.

– Фогель возвращаемся! Бегом!

– Антон, что случилось?!

Светлов не ответил.

Он молча бежал назад к «Ланцету», а в голове стучала одна мысль: «Иной. Среди нас ИНОЙ…»

Генрих работал с образцами, когда в экспресс-лабораторию ворвался Хоук.

Его лицо пылало пунцовыми пятнами, в руках мелко подрагивал чуть пожелтевший от времени лист пластбумаги.

– Миллер, – он бросился к нему, протягивая лист. – Читайте.

– Что это? – Генрих недовольно обернулся, он не выносил, когда его отрывали от дел.

– Читайте!

Доктор взял лист распечатки.

Наверху стоял номер какой-то партии, далее следовала пометка: «сопроводительный лист», репликант номер 341, присвоенное имя – Дана Кенвурд, имплант номер 78346, состояние психики – устойчивое, первичная адаптация в виртуальной среде города пройдена без отклонений, внедренное сознание, – матрица переходной модели Иного, найденная на уровне Х-10-С.

Направляется для дальнейшего наблюдения в условиях социума.

Ниже стояла дата и размашистая подпись.

– Это дата двадцатилетней давности, когда было совершено нападение на бункерную зону. Она ИНАЯ!

В первый момент Миллер просто опешил.

Пожелтевший сопроводительный лист, изъятый Хоуком из пачки таких же документов не мгновенно, но достаточно быстро пояснил ему многое.

Здесь в бункерной зоне, участники экспедиции пытались расшифровать разум Иных, помещая не поддающие дешифровке данные в подсознание репликантов, в надежде что человеческий мозг постепенно адаптирует чуждое сознание, и тогда…

Тогда простой мнемонический допрос мог открыть тайну целой цивилизации, вот почему так тщательно засекретили опыты, и не жалели, ни жизней, ни техники, чтобы извлечь отсюда драгоценные контейнеры с повзрослевшими репликантами, когда на сверхсекретный объект внезапно обрушились очнувшиеся механоформы.

Работавшие тут военные специалисты просчитались, они по всей вероятности столкнулись с самопроизвольным пробуждением части репликантов, чье сознание полностью оказалось захвачено рассудком ИНЫХ.

Вот кто разбудил реликтовые механизмы, и указал им новую цель.

Что же делать?!

Он не мог оспорить своих выводов, лист пластбумаги, казалось, жег пальцы, но сумасшедшее выражение в глазах Хоука, и его рука, медленно достающая из потайного кармана куртки импульсный пистолет, нравились ему еще меньше.

Дана не виновата в том, что ее использовали.

Дрожащие губы Энтони вдруг растянулись в хищной улыбке.

– Я убью эту тварь…

Окончание его фразы потонуло в грохоте удара. – Миллер машинально схватил первое, что попалось под руку, и врезал Хоуку по голове.

Энтони мгновенно обмяк, оседая на пол.

Генрих находился в состоянии аффекта. Его трясло, но мысль работала на удивление четко.

Бедная девочка…

Он видел ее ослабевшей и беспомощной, она никому не причинила зла, так почему кто-то присваивает себе право судить ее, а тем более убить?!

Что же делать?!

Миллер еще раз посмотрел на Энтони, а потом, вышел, закрыв за собой дверь на магнитный кодовый замок.

Дана сидела в салоне за терминалом компьютера, поглощенная просмотром расшифрованных данных.

Она даже не обернулась, заслышав шаги.

– Док, что-то новое? Я могу помочь?

– Дана, мне нужно взглянуть на серийный номер твое импланта.

Она насторожилась, но не нашла причины отказать.

– Пожалуйста. Смотрите. – Ее рука машинально отодвинула прядь волос.

Цифры совпали.

Миллер вдруг почувствовал, – сейчас у него закончатся силы. В ответ на вопросительный взгляд девушки он молча положил перед ней пожелтевший лист.

Дана побледнела, пробежав глазами по строкам, но не успела ни ответить, ни совершить что-либо – шлюз «Ланцета» внезапно открылся, впуская внутрь Светлова и Фогеля.

Заслышав шум, из кабины появился Клаус.

Они смотрели друг на друга, а мысли вдруг начали сплетаться в клубок, пять имплантов транслировали их, позволяя обойтись без слов в этот критический момент.

Я Иная…

Знаю…

Что происходит, Светлов…

Бедная девочка…

Бездна смотрела на них, они тонули в клубке мыслей и ощущений, пока вдруг в наваждение роковых секунд не вторглась прямая передача данных, которую производил ИПАМ.

Трансляция списка репликантов, прошедших социальную адаптацию:

Курт Фогель…

Антон Светлов…

Клаус Фриенбагер…

Их рота. Вся, исключая лишь лейтенанта Крамера и капитана Раневского.

На что они рассчитывали, швырнув нас навстречу смерти?

Что мы что-то вспомним, сумеем остановить механоформы?

– Мы люди… – Хрипло произнес Антон, поочередно глядя в глаза остальных.

Кто-то с силой ударил в дверь. Затем раздалось несколько выстрелов, и из помещения экспресс-лаборатории появился Хоук.

У нас нет причин для вражды… – мысль принадлежала Миллеру, она звенела как натянутая, готовая вот-вот лопнуть струна.

– Внимание! Обнаружена работа неизвестного сетевого устройства! – Синтезированный голос ИПАМа казалось, взорвал напряженную тишину.

Импульсный пистолет выпал из ослабевших пальцев Энтони.

– СКАД…– Хрипло выдавил он. – Ты же обещал, что все будет… нормально…

В центре салона внезапно начала проявляться необычайно большая сфера голографического воспроизведения.

Образ незнакомого человека казалось, парил в воздухе.

– Вот все и выяснилось, господа. – Раздался спокойный, даже приятный голос. – Вы сумели совершить невозможное, узнать правду, принять ее, и даже не убили друг друга. – Вот вы Светлов, что чувствуете по отношению к Миллеру?

– Он спас меня. Я испытываю к Генриху чувство благодарности.

– А вы господин Миллер? Как вы оцениваете своих новых знакомых?

Доктор ответил не сразу. Ему потребовались силы, чтобы собраться с духом, унять предательскую дрожь.

– Я хорошо отношусь к ним. Ко всем. Они во многом честнее и лучше многих моих друзей и знакомых.

В этот момент Клаус, выйдя из непонятного ступора, вскинул голову и спросил:

– Ты кто такой?

– Я? Я СКАД. Тот, кто собрал вас вместе и вынудил покинуть город.

– Зачем? Чтобы избавиться от нас?

– Нет. У меня не было другого способа узнать истину. За двадцать лет я перерос рамки простой экспертной программы, на которую взвалили непосильную ношу. Я научился мыслить. Не так как мыслят люди и не так как мыслили Иные. По-своему.

– Зачем тебе вдруг понадобилась правда? – Светлов смотрел на призрачную фигуру и чувствовал, что не испытывает к воплощению СКАДа тех негативных чувств, что существовали в прошлом.

Словно все осталось позади, а он переродился, стал кем-то другим, оставшись при этом самим собой…