Взвод - Ливадный Андрей Львович - Страница 63

– Я справлюсь… – Прохрипел Багиров, зубами вскрывая зажатый в окровавленной руке индивидуальный пакет. – Идите…

Иван метнулся вперед по узкому решетчатому балкону. Пули гнались за ним, били в стену, оставляя на ней уродливые выщерблины, одна с силой ударила в плечо, едва не сбив лейтенанта с ног; он покачнулся, и в этот миг его взгляд внезапно охватил всю панораму простирающегося внизу огромного помещения.

Главный операторский зал центра управления полетами был исполнен в форме амфитеатра, и там, между концентрическими рядами пультов, повсюду, вперемешку с кенобианами, находились люди…

В коммуникаторе боевого шлема резко, неприятно щелкнула статика, и вслед раздался далекий, приглушенный помехами голос Решетова:

– Командир, "земля" докладывает об обнаружении кенобианских кораблей. БМК только что произвели ракетный запуск!…

– Передай Насте и Джону – спускаться вниз! Компьютеры боевых машин в автоматический режим! Путь расчищен… Повторяю, путь расчищен! Шахта лифта расположена в начале второго уровня. Осторожно, в кабине пленный кенобианин.

– Понял. Мы встретим их и доставим вниз. Что делать с входом?

– Заблокировать! – Лозин отдавал приказы, уже подбегая к ведущей вниз лестнице.

– Принято. Исполняю.

Иван остановился, резко присел, инстинктивно уклоняясь от пуль, и понял, – еще несколько минут и весь тщательно проработанный план полетит насмарку. Он не ожидал встретить тут зависимых от кенобиан шунтированных людей, но даже в горячке внезапно вспыхнувшего бессистемного боя лейтенант понимал, – здесь нет профессиональных солдат, и все кто сейчас стрелял в них, – незаменимые в своем роде специалисты, разумом которых безжалостно манипулировала чуждая воля.

Секунда отчаяния вдруг стала мигом прозрения.

Чужая воля…

Он вскинул автомат, и выдохнул в коммуникатор, одновременно с выстрелом:

– Не трогать людей! Бить по разумным кенобианам, на поражение!

По сути, это был смертельный приказ, ведь снизу, не стихая, по ним били автоматы, и при такой плотности огня даже неумелые стрелки могли перебить шестерых бойцов за считанные минуты, но иного шанса вырвать ситуацию из-под контроля Чужих попросту не существовало. 

Логинов и Зотов уже спустились вниз, и теперь им пришлось вновь расчищать себе путь назад, к лестнице, – царящий внизу хаос не давал возможности для ведения избирательного снайперского огня, но Булганин и Долматов, все еще остававшиеся на балконе, мгновенно восприняли приказ: два автомата на миг умолкли, а затем заработали вновь, отплевываясь одиночными выстрелами, к ним внезапно присоединился третий и Иван, на миг оглянувшись, увидел, что это Багиров подтянулся к краю балкона и стреляет, лежа на перепачканных кровью металлических прутьях решетки…

Пули нещадно били снизу, высекая искры из металла, казалось, что по балкону и лестнице хлещет раскаленный дождь, Лозин несколько раз сменил позицию, но тщетно, – пули рикошетом задевали его, и тело под прочной, эластичной броней, сплетенной из кевларовых нитей, уже не ощущало боли от частых ударов…

Он стрелял, стиснув зубы, выискивая среди людей фигуры кенобиан, а время уже потеряло физический смысл, оно стало иным, тягучим и неподвластным рассудку…

Мимо промелькнула фигура Логинова, сбоку раздался вскрик, – это Зотов упал на промежуточной площадке между двумя металлическими лестничными маршами, и Иван резко повел стволом, вынужденно выстрелив в ногу пожилому мужчине, который с тупым выражением лица перезаряжал автомат, чтобы добить упавшего сержанта…

Зотов все же встал.

Иван еще контролировал его, когда снизу хлестнула прицельная очередь. Пули наискось ударили в плечо и голову Лозина, с такой силой, что лейтенанта отбросило от перил, на миг погасив его сознание…

Короткий провал небытия сменился кровавым туманом, который застилал глаза. В горячке Иван вскочил, машинально срывая с головы изуродованный пулями шлем, вместе с разбитым коммуникатором и порванной дыхательной маской.

В нос тут же ударил густой неприятный запах, который наполнял зал застойной вонью.

Это был запах Чужих, сложная смесь отдельных флюидов, которая по утверждению Логинова играла ключевую роль в общении кенобиан.

Запах…

Иван отер струящуюся по лбу кровь.

Почему так смердит вокруг? Выключена вентиляция?… Уж не запах ли контролирует шунтированных людей, передавая в их разум определенный приказ?

Он встал, пошатнувшись, и крикнул, едва ли надеясь, что его расслышат в том грохоте, что царил вокруг:

– Прикройте меня!

Иван отчетливо видел, что зарешеченные зевы расположенных под сводами зала вентиляционных отверстий открыты, но огромные, расположенные за ними лопасти не вращались. 

Он уже неадекватно воспринимал реальность, контуженый разум сосредоточился лишь на одной мысли – нужно дать свежий воздух, – и, подчиняясь этому стремлению, глаза продолжали искать необходимый пост управления, пока взгляд не наткнулся на огромный распределительный щит с множеством механических переключателей, расположенный сразу под лестницей.

Вскочив, Иван рванулся вниз по гулким металлическим ступеням, не замечая, что автоматический огонь вдруг сосредоточился на нем, пули барабанили по стенам, в воздухе кружило пластиковое крошево разбитой облицовки, а он, добежав до площадки на которой, отстреливаясь, лежал Зотов, перепрыгнул через перила, не приземлившись, а неловко упав с пятиметровой высоты, под спасительную защиту какого-то установленного под лестницей агрегата.

Не обращая внимания на боль, он встал, ухватившись рукой за открытую створку силового шкафа.

Пред ним стройными шеренгами располагались десятки различных переключателей, но, слава богу, тут все оказалось внятным, каждый из них был снабжен недвусмысленными маркерами.

Система вентиляции.

Окровавленные пальцы Лозина коснулись механического переключателя, с усилием нажав на него, пока тот с характерным щелчком не встал в положение "включено".

Под сводами зала дрогнули и стали медленно раскручиваться огромные лопасти вытяжных вентиляторов. Через несколько секунд их утробное гудение перешло в вой, а затем звук исчез вовсе, и Иван, одновременно с потоком свежего воздуха, который пахнул в лицо, вдруг услышал тишину…

Пошатываясь, он вышел из-за укрытия и остановился, потрясенный открывшейся взгляду картиной: по всему залу в немом оцепенении стояли люди, разного возраста, национальности, пола – их объединяло между собой лишь одинаковое выражение на одутловатых лицах и полная потеря ориентации.

В тишине вдруг грохнул отчетливый одиночный выстрел, и лейтенант увидел, как в нижней части зала из неровной шеренги человеческих фигур внезапно выпал кенобианин, оседая на забрызганный сукровицей пол.

Хотелось верить, что это был последний из находившихся в зале Чужих.

Наверху содрогалась земля.

Толчки от ракетных запусков ощущались даже тут, в глубине подземелий, но они воспринимались как отдаленное свидетельство, что две боевые машины космодесанта, введенные в автономный режим, продолжают сдерживать чужие корабли.

Четыре человека спустившись вниз, увидели страшную, низводящую рассудок картину. Огромный зал главного поста управления напоминал гладиаторскую арену после массового побоища. Повсюду меж пультов в неестественных позах лежали мертвые кенобиане, люди стояли тут же, рядом, кто-то с оружием в руках, кто-то выронив его, некоторые беспомощно лежали в лужах собственной крови, даже не пытаясь зажать полученных ран…

Первым, кого увидела Настя, был израненный, весь перепачканный кровью, потерявший сознание Багиров.

Задохнувшись, она склонилась к нему, но понять, куда ранен Паша, не смогла из-за порванной пулями, щедро залитой кровью брони.

Она на миг растерялась, но на помощь пришел Зарубин. Склонившись к распростертому на решетчатом полу товарищу, он ловкими, заученными движениями снял с него шлем и быстро расстегнул магнитные липучки, после чего две половины облегающей тело эластичной кевларовой брони разошлись по боковым швам.