Спроси у Ясеня - Скаландис Ант - Страница 91

– Слушай, ну что ты заладил одно и то же. Ты объясни. На вот твой кофе. В чем беда-то?

– В чем беда? – переспросил Майкл, словно Белка задала какой-то неприличный вопрос. – А в том. что Патлатый, оказывается, знал об этом убийстве. Он и клюнул-то на ключевое слово – "Старица". Не каждый же день в тихом уездном городке башку разносят из крупнокалиберного оружия. Патлатый при мне связался с Шайтаном – лидером Тверской группировки и спросил, какие новости по старицкому делу. И новости оказались страшненькие. Ментовская версия этого убийства такова: на нашего Мишку случайно (то есть по ошибке) или с целью ограбления напали двое или трое боевиков Шайтана на восьмом километре шоссе Старица – Гурьево. Мишка ершился, сопротивлялся, все мы знаем, драться он умеет. Ну и довыеживался. Труп обнаружил наутро местный тракторист. Протокол обследования места происшествия составлял начальник местной оперативной группы Старицкого РУВД. Фамилии в деле фигурируют. Далее дело передали – задумайся на секундочку – Тверскому РУОПу. Понимаешь, да? Региональному управлению по борьбе с организованной преступностью. Почему, с какой стати? И дальше. Ввиду московской прописки погибшего дело начинает вести Петровка. Это уже полный бред. Но самое интересное впереди. Шайтан клянется, а он Патлатого обманывать не станет, это точно, что никакого отношения его ребята к этому убийству не имеют. Бойцов там и близко не было в тот день. Бакланы на такую мокруху не идут, а какой-нибудь Ванька-крестьянин – тем более.

Майкл сыпал своими воровскими терминами, не удосуживаясь переводить их на нормальный язык, но Белка решила не перебивать.

– К тому же, не забывай, какое применялось оружие. Похоже на целенаправленное стирание внешности. Вывод один – Мишку убрали мусора. Зачем? Это второй вопрос. Патлатого он очень интересует. Тверские объясняют просто. У РУОПа ничего на Шайтана нет. Вот и делают такую грубую подставу, чтобы начать мести его братву. Но и это не все. РУОП там тоже как бы для ширмы. Шайтан тремя днями раньше получил сигнал от высокого и надежного источника, что в его регионе гуляет ГБ. Информация подтвердилась. Это и были дурные новости по Старицкому делу. На следующий день после убийства Разгонова на семнадцатом километре того же самого шоссе сотрудники спецподразделения ФСБ взяли четверых боевиков Шайтана при обстоятельствах, о которых лидер группировки предпочел умолчать. Вот какие именно мусора, по мнению Шайтана, убрали Мишку Разгонова.

Майкл замолчал, доставая очередную сигарету и щелкая зажигалкой.

– Это беда, Белка. Я в такие игры не играю. Я, правда, увлекся сегодня ночью и сделал одну глупость. Патлатый спросил, кто может подтвердить информацию о работе ГБ в Тверском регионе. Шайтан ответил, и Патлатый многозначительно хмыкнул. Я сделал глупость. Когда их разговор закончился, я переспросил у Патлатого имя, потому что, мол, для меня важно, кто может знать об этом деле больше Шайтана. Патлатый ответил, но пояснил, что не советует искать этого человека. И даже не советует произносить его имя вслух где попало.

Майкл подошел к окну и поглядел вниз, очевидно, на оставленную во дворе машину.

– Патлатый обещал держать меня в курсе. А я ему – сообщать все, что узнаю сам, намеренно или случайно. Но самый атас, слышишь, Белка, заключается в том, что сегодня утром у меня под окном стояла та же тачка, которая по дороге в морг ехала за нами. Я запомнил разбитый левый подфарник у этого бежевого "жигуля". А вчера обратил внимание, потому что впереди сидели два паренька с одинаковыми бесцветными рожами и в стандартных костюмчиках. Сегодня рожи были другие, но машина – та же. Это неприкрытая слежка. Ты понимаешь, Белка, они на меня давят, а я не понимаю, чего они хотят. Это беда. Похоже, придется просто слинять. Полетят два очень хороших дела, но черт с ними – жизнь дороже…

У Белки на глаза выступили слезы и она сказала с трясущимися губами:

– Вот именно. Майкл, скотина, о чем ты говоришь?! Жизнь действительно дороже, но для некоторых это уже не имеет значения. Для меня – тоже.

– Извини, Ольга, ты же меня знаешь, я всегда говорю о делах. Но я прибежал сюда только потому, что хотел предупредить: не лезь в это дело, они убьют тебя, с ними невозможно тягаться.

– Возможно, – тихо сказала Белка.

– Но Мишке это уже не нужно!

– Нужно, – упрямо сказала Белка.

– Идиотизм, – проворчал Майкл и закурил очередную сигарету.

– Спасибо тебе большое, Майк, – проговорила вдруг Белка. – Ты очень много для меня сделал.

– Да иди ты! – отмахнулся Майкл.

– Нет, действительно, я даже не ожидала, что ты так быстро все узнаешь.

– Я сам не ожидал.

– Скажи мне это имя, Майк. Пожалуйста.

– Какое имя?

– Ну, того источника, который Шайтану про ГБ сообщил.

– Белка… Ольга… Да ты с дуба рухнула! Я тут сижу трясусь из-за того, что сам узнал про это, а ты хочешь, чтобы я пустил информацию дальше.

– Ты уже пустил ее, Майк. Сказал "а" – говори "б". Это же смешно. От одного произнесенного вслух слова ничего не изменится. А мне теперь уже все равно. Я не боюсь ни ГБ, ни мафии. И если ты не скажешь, я позвоню Количу, я найду Патлатого, я до Шайтана доберусь, до Ельцина, до Клинтона, до черта лысого доберусь! Ты понимаешь?

Майкл закурил следующую сигарету от предыдущей и надолго задумался.

– Хорошо, – родил он, наконец, – только учти: нигде никаких ссылок, ни на Колича, ни на меня, ни даже на Патлатого и Шайтана. Ну, и разумеется, если с кем-то из них встретишься, я тебе ничего не говорил.

– Ты что, меня за идиотку держишь?

– Нет, просто ты впервые лезешь в такое дело, и должна знать общий принцип – как можно меньше трепать языком. Это не потому, что я боюсь за свою шкуру, хотя и поэтому тоже. Это потому, что хуже будет всем, в первую очередь – тебе. Ты будешь сегодня на Петровке. Не нервничай. Менты в этой истории пешки, если, конечно, там будут настоящие менты. Но в любом случае, коси под дурочку. Пусть даже они поймут, что ты косишь – все равно коси! Ни одного лишнего слова! Ты поняла?

– Я поняла, Майк. Успокойся.

Он вскочил, подбежал к окну, долго смотрел во двор, на свою машину. Ничего подозрительного, очевидно, не отметил и вернулся к столу. Вырвал из записной книжки листок. Быстро написал одно слово и подсунул бумажку под вазочку с печеньем.

– Шиза поперла? – спросила Белка.

– Шиза грызет постоянно, – ответил Майкл залихватски, словно это был отзыв на пароль. Потом добавил:

– Я передумал, Белка. Я не скажу тебе этого имени. Не могу. И не звони мне. Это очень серьезно. Я сам свяжусь с тобой. Пока.

Он выбежал как ошпаренный. Белка взяла маленький листок и прочла: "ЗОЛТАН". Потом смяла записку, положила бумажный комочек в рот и, тщательно разжевав, проглотила. Запила эту гадость глотком кофе, села на стул и заревела. От ощущения нелепости, беспомощности и страха.

Тихо появился кот Степан, вспрыгнул на кухонный стол и, подойдя вплотную, начал "бодаться" – терся своей головой о лоб и щеки Белки. Внизу, во дворе, хлопнула дверца и взревел мотор.

А на Петровке все было достаточно скучно. Она косила не столько под дурочку, сколько под убитую горем вдову. Играть эту роль было нетрудно. Когда майор расспрашивал о Михаиле, о его прошлом, об их отношениях, Белка начинала плакать. Не на публику – просто от глухой тоски. Она плохо запомнила бесчисленные вопросы майора Кондратьева, на которые отвечала по преимуществу односложно, а изложенная им версия убийства полностью совпадала с тем, что рассказал Майкл. Новым было, пожалуй, лишь то, что на траве старицкие (а может быть, тверские) оперативники обнаружили кровь не только жертвы, но и нападавших, во всяком случае, одного из нападавших. На прощание майор заверил, что убийцы в самое ближайшее время будут найдены, так как его сотрудники совместно с тверскими коллегами напали на след целой банды, преступления которой за последнее время четко выстраиваются в один ряд. Белка, так и не поняла, когда он врал, а когда говорил правду (если вообще говорил ее). Майор произвел впечатление человека очень хитрого, но Белка, конечно, не взялась бы утверждать, что он гэбэшник, а не настоящий милиционер. "Гори они все огнем! – думала она, шагая в сторону дома. – Боже мой, неужели это все на самом деле?!"