Стихотворения - Блок Александр Александрович - Страница 28

28

Я был весь в пестрых лоскутьях…

Я был весь в пестрых лоскутьях,Белый, красный, в безобразной маскеХохотал и кривлялся па распутъях,И рассказывал шуточные сказки.Развертывал длинные сказаньяБессвязно, и долго, и звонко –О стариках, и о странах без названья,И о девушке с глазами ребенка.Кто-то долго, бессмысленно смеялся,И кому-то становилось больно.И когда я внезапно сбивался,Из толпы кричали: «Довольно!»Апрель 1908

По городу бегал черный человек…

По городу бегал черный человек.Гасил он фонарики, карабкаясь на лестницу.Медленный, белый подходил рассвет,Вместе с человеком взбирался на лестницу.Там, где были тихие, мягкие тени –Желтые полоски вечерних фонарей, –Утренние сумерки легли на ступени,Забрались в занавески, в щели дверей.Ах, какой бледный город на заре!Черный человечек плачет на двореАпрель 1903

Просыпаюсь я – и в поле туманно…

Просыпаюсь я – и в поле туманно,Но с моей вышки – на солнце укажуИ пробуждение мое безжеланно,Как девушка, которой я служу.Когда я в сумерки проходил по дороге,Заприметился в окошке красный огонек.Розовая девушка встала на порогеИ сказала мне, что я красив и высок.В этом вся моя сказка, добрые людиМне больше не надо от вас ничего:Я никогда не мечтал о чуде –И вы успокойтесь – и забудьте про него.2 мая 1903

Я умер. Я пал от раны…

Я умер. Я пал от раны.И друзья накрыли щитомМожет быть, пройдут караваныИ вожатый растопчет конемТак лежу три дня без движенья.И взываю к песку: «Задуши!..»Но тело хранит от истленьяКрасноватый уголь души.На четвертый день я восстану,Подыму раскаленный щит,Растравлю песком свою рануИ приду к Отшельнице в скит.Из груди, сожженной песками,Из плаща, в пыли и крови,Негодуя, вырвется пламяБезначальной, живой любви.19 мая 1903

Если только она подойдет…

Если только она подойдет –Буду ждать, буду ждать…Голубой, голубой небосвод…Голубая спокойная гладь.Кто прикликал моих лебедей?Кто над озером бродит, смеясь?Неужели средь этих людейНезаметно Заря занялась?Всё равно – буду ждать, буду ждать.Я один, я в толпе, я – как все…Окунусь в безмятежную гладь –И всплыву в лебединой красе.3 июня 1903Bad Nauheim

Когда я стал дряхлеть и стынуть…

Когда я стал дряхлеть и стынуть,Поэт, привыкший к сединам,Мне захотелось отодвинутьКонец, сужденный старикам.И я опять, больной и хилый,Ищу счастливую звезду.Какой-то образ, прежде милый,Мне снится в старческом бреду,Быть может, память изменила,Но я не верю в эту ложь,И ничего не пробудилаСия пленительная дрожь.Все эти россказни далече –Они пленяли с юных лет,Но старость мне согнула плечи,И мне смешно, что я поэт…Устал я верить жалким книгамТаких же розовых глупцов!Проклятье снам! Проклятье мигамМоих пророческих стихов!Наедине с самим собоюДряхлею, сохну, душит злость,И я морщинистой рукоюС усильем поднимаю трость…Кому поверить? С кем мириться?Врачи, поэты и попы…Ах, если б мог я научитьсяБессмертной пошлости толпы!4 июня 1903Bad Nauheim

Очарованный вечер мой долог…

Очарованный вечер мой долог,И внимаю журчанью струи,Лег туманов белеющий пологНа зеленые нивы ТвоиБезотрадному сну я не верю,Погрузив мое сердце в покой…Скоро жизнь мою бурно измерюПред неведомой встречей с Тобой…Чьи-то очи недвижно и длинноНа меня сквозь деревья глядят.Всё, что в сердце, по-детски невинноИ не требует страстных наград.Все, что в сердце, смежило ресницы,Но едва я заслышу. «Лети», –Полечу я с восторгами птицы,Оставляющей перья в пути…11 июня 1903Bad Nauheim.

Сердито волновались нивы…

К. М. С.

Сердито волновались нивыСобака выла. Ветер дул.Ее восторг самолюбивыйЯ в этот вечер обманул.Угрюмо шепчется болото.Взошла угрюмая луна.Там в поле бродит, плачет кто-то.Она! Наверное – она?Она смутила сон мой странный –Пусть приютит ее другой:Надутый, глупый и румяныйПаяц в одежде голубой.12 июня 1903Bad Nauheim