Билет на погост - Блок Лоуренс - Страница 49

Я ожидал увидеть все что угодно, но только не это. Внутри стоял большой, почти совершенно чистый письменный стол. По одну сторону от него стоял огромный, высотой с меня сейф Мослера, а возле него — пара зеленых металлических шкафов с ящичками. На латунной вешалке висели плащ и пара курток. Стены украшали раскрашенные вручную гравюры — в основном пейзажи Ирландии, но были среди них и виды Франции. Когда-то Микки рассказывал мне, что его предки по линии матери происходили из графства Слиго, а отец родился и вырос в маленькой рыбацкой деревушке, неподалеку от Марселя. Над столом висела картина гораздо больших размеров — черно-белая фотография в узкой черной раме. На ней был изображен фермерский дом, срубленный из бревен и скрытый в тени высоких деревьев; на дальнем плане виднелись холмы; небо было покрыто пушистыми белыми облаками.

— Это ферма, — пояснил Микки. — Ты там никогда не был.

— Не был.

— Как-нибудь мы с тобой съездим туда — это возле Элленвиля. Вскоре там будет снег. Я особенно зиму люблю, когда холмы покрываются снегом.

— Должно быть, это — прекрасное зрелище!

— Да уж, — пробормотал Микки. Он подошел к сейфу, повозился с кодовым замком и наконец отпер дверцу. Я отошел в сторону и принялся внимательно рассматривать один из французских пейзажей — на картине была изображена небольшая, сильно вдающаяся в берег бухта, заполненная парусными лодками, — надпись прочитать я не смог.

Я не отходил от картины до тех пор, пока не услышал лязг запираемой металлической дверцы; повернувшись, я увидел в руке Микки револьвер, — в другой он держал полдюжины патронов. Он протянул револьвер мне.

— На, держи, — сказал он. — «Смит», тридцать восьмой калибр. Пули пустотелые, так что на убойную силу жаловаться тебе не придется. Правда, точность прицела уже не та — его прежний владелец срезал ствол на дюйм, — разумеется, спереди. Задник и курок тоже сточены, так что взвести его ты теперь не сможешь, и стрелять придется в полуавтоматическом режиме. Он всегда будет лежать у тебя в кармане, и ты сможешь стрелять, не вынимая его и не заботясь о том, что что-нибудь зацепится за ткань подкладки; однако для перестрелки он тоже слабоват. Да и прицелиться будет трудновато.

— Это как раз то, что нужно.

— Точно?

— Да, вполне, — ответил я, повертел револьвер в руках, привыкая к нему и вдыхая аромат ружейного масла. Запаха пороха я не почувствовал, так что скорее всего после последней стрельбы его хорошо почистили.

— Он не заряжен, — предупредил Микки. — У меня только шесть патронов. Можно позвонить и заказать еще.

Я отрицательно покачал головой.

— Если я промахнусь шесть раз, то перезарядить барабан все равно не успею — он не даст мне на это ни секунды.

Отведя цилиндр в сторону, я принялся набивать камеры патронами. Одну из них можно было бы оставить пустой, чтобы не держать боевой патрон под бойком, но я предпочел иметь в запасе на один выстрел больше. А со спиленным курком вероятность случайного выстрела была очень мала.

Я поинтересовался у Микки, сколько он стоит.

— Нисколько, — отрицательно покачал он головой в ответ, — я не занимаюсь оружейным бизнесом.

— А все-таки?

— Он мне бесплатно достался, — пояснил Микки, — вот я и отдаю его бесплатно. Если не представится случая использовать — верни, а если нет — забудь о нем.

— Он не зарегистрирован?

— Насколько я могу судить. Он достался одному человеку во время кражи со взломом. Думаю, тебя не очень интересует, кто был его владельцем, но сомневаюсь, чтобы он зарегистрировал его. Номер спилен, а с зарегистрированным оружием так обычно не поступают. Ты в самом деле уверен, что он тебе подойдет?

— Абсолютно!

Мы вышли в зал, и Микки запер дверь за собой. По-прежнему пел Лайм Клэнси; по телевизору, установленному возле бара, шел какой-то вестерн, но звук был очень тихим. Мы с Микки сделали по глотку.

— Я сказал тебе, что оружейным бизнесом не занимаюсь, — сказал он, — но в свое время чего я только не перепробовал! Ты не слышал историю про три ящика «Калашниковых»?

— Нет.

— Дело было несколько лет назад — вроде бы так давно, что я мог бы уже рассказать эту историю даже в зале суда. Сколько лет — семь? Срок давности?

— По большинству уголовных преступлений — да. Срока давности нет лишь за неуплату налогов и за убийство.

— Как будто я не знаю. — Он поднял свой бокал. — Ну так вот как это было. Попало к нам три ящика автоматов Калашникова, АК-47 — ну, сам знаешь, и лежали они на складе в Маспете, прямо на Гранд-авеню. Огромные коробки, в каждой больше тридцати автоматов, так что всего у нас их было что-то около сотни.

— Чьи они были?

— Наши — как только мы сбили замок на воротах склада. Ящики были огромные, слишком тяжелые для нашего грузовичка; тогда мы открыли их и забросали автоматы в кузов просто так, без упаковки. Даже не знаю, кому они принадлежали, но и владелец тоже раздобыл их нелегально — в полицию ведь он не заявил о продаже, не так ли? — Он сделал глоток. — У нас уже был на них покупатель.

— Кто?

— Несколько парней — вылитые последыши Гитлера, бритоголовые, а те трое, которых я видел, и одеты были как фашисты — в голубые рубашки с эмблемами на карманах и в брюки цвета хаки. Сказали, что у них тренировочный лагерь в Адирондаксе, возле Таппер-Лэйк. Им нужны были автоматы, и они очень хорошо заплатили за них.

— И ты взял и продал?

— Конечно, продал. А дня через два я пил у братьев Морисси. И сам Тим Пат отозвал меня в сторону. Помнишь Тима Пата Морисси?

— Конечно.

— "Слышал я, у тебя есть классные автоматы", — сказал он мне. — «Откуда ты знаешь?» — удивился я. Короче, выяснилось, что они нужны ему для друзей в Северной Ирландии, — знаешь, эти братья вовлечены во все тамошние заварушки. Слышал, наверное?

— Да, приходилось слышать.

— Ну вот, деваться некуда, ему срочно нужны автоматы — он никак не хотел поверить, что я уже успел продать их. «Сам посуди, в этой стране они не нужны, — сказал он. — Что твои люди будут делать с ними?» — «Почему же, — ответил я, — вдруг тебе с друзьями захочется поиграть в войну или на худой конец пойти и подстрелить пару негров?» — «Нет, ты не понимаешь, — ответил он. — Может, с этих автоматов начнется революция, которая сметет прогнивший режим. Возможно, они отдадут оружие неграм. Продай их мне, и ты будешь знать, где они будут стрелять».

Микки немного помолчал и с грустью вздохнул.

— В общем, мы выкрали их еще раз и продали Тиму Пату, но он наотрез отказался платить за них ту цену, которую нацисты заплатили, — нет, что за мерзавец был! «Ты служишь Святой Ирландии», — сказал он и безбожно занизил цену. Хотя, конечно, мы умудрились продать эти чертовы стволы два раза, так что любая цена была бы в любом случае хорошей.

— А первые покупатели не стали разыскивать тебя? — поинтересовался я.

— Ну, — сказал он, — это как раз та история, на которую срок давности не распространяется. Они уже не смогли отомстить мне.

— Понятно.

— За те автоматы я получил хорошие деньги, — задумчиво сказал он, — но как только они уплыли из страны, с оружейным бизнесом я завязал. Кончились стволы — кончился и бизнес.

Я подошел к бару и заказал себе еще колы, попросив Барка опустить дольку лимона, чтобы избавиться от приторности.

— Что заставило меня поведать тебе эту историю? — спросил Микки, когда я вернулся к нашему столику. — Ну ясно, об оружии зашла речь, но что заставило меня рассказать тебе то, что я никому не рассказываю?

— Понятия не имею.

— Когда мы с тобой вместе, то так и сыплем рассказами из своего прошлого.

Я пригубил бокал; с лимоном кола была значительно лучше.

— А ты не спросишь у меня, зачем это вдруг мне потребовался револьвер? — сказал я.

— Это ведь не моего ума дело, не так ли?

— Кто знает?

— Так случилось, что тебе потребовался револьвер, а у меня как раз случайно был один. Не думаю, что ты попытаешься с его помощью убить меня или ограбить бар.