По живому - Блумлейн Майкл - Страница 10

– Я мало знаю.

– Ну, это другое дело.

Фрэнки кивнул, удивляясь пониманию этой женщины.

– Я говорю о семье, Франческа. Ты изволишь шутить. А мне не до шуток.

– И мне тоже.

– Я рада это слышать. Я приеду через неделю. Девятнадцатого, во вторник. Надеюсь, увидимся.

– Скажи, как ты выглядишь?

На том конце провода холодно молчали. – Да разразит меня Бог, но я не могу ждать, когда ты состаришься. Не все ж персики со сливками. Стараюсь выглядеть красивой, и в этом нет ничего зазорного.

Фрэнки хотел еще поспрашивать, но не стал: женщина, вероятно, и так уже сходит с ума.

– Мне нужно будет походить по магазинам, – сообщила женщина. – Вернусь разве что к полудню.

– Вернешься куда?

– Домой, куда же еще?

Фрэнки раздумывал. Женщина говорила так уверенно... – Может, встретимся.

– Я буду у ресторана «Редженси». Часов так около двенадцати?

– Чувствую, тебе хочется мне что-то сказать. А вдруг ты и сможешь мне помочь...

– Ну конечно. – Послышалось шуршание бумаги, потом шелест – перелистывалась записная книжка. – Та-а-к, девятнадцатое, вторник... так я сказала?

– Вторник?

– И постарайся хорошо выглядеть, дорогая.

– Тебе известно, как я выгляжу?

– Я знаю, как ты можешь выглядеть. Ты всегда была красивой, Франческа. Очень красивой.

Неожиданно Фрэнки засомневался. Он опять в ловушке: о нем все все знают и как-то рассчитывают на него, а он о них ничего не знает. Им он понятен; а себе – нет.

– Ну, так наденешь на себя что-нибудь?

Фрэнки пытался уклониться от встречи, но женщина сама вдруг прервала беседу.

– Мне нужно бежать, дорогая, – она чмокнула в трубку. – Люблю тебя.

Связь прервалась.

Фрэнки долго смотрел на телефон, пока голос оператора не попросил положить трубку. Опять он чувствовал себя насекомым в тенетах паука или пришпиленным булавкой на доску коллекционера, а вокруг собрались любопытные, они шепчутся, трогают руками. Закричать бы сейчас...

В горле пересохло.

Ему необходима помощь.

Друг.

Больше всего на свете он хотел уснуть и очнуться нормальным человеком.

Глава 4

Терри вернулся домой к полудню, в руке длинный цветок в обертке из зеленой папиросной бумаги. Войдя, позвал Фрэнки. Скинул пиджак в пустой спальне и направился по коридору.

Фрэнки спал на софе, по-прежнему в рваных джинсах и рубашке с русалкой. На лице – лучи закатного солнца. Терри не переставал удивляться, сколь тихая она во сне. В эти минуты он ее особенно любил. Фрэнки походила на ребенка из сказки. Как женщину он ее тоже любил, хотя здесь все было не так просто. Он прошел в кухню, развернул бумагу и сунул цветок в банку. Включил кран набрать воды – сразу застонали трубы. Фрэнки проснулся.

– Кто там?

Терри вышел из кухни с цветком. – Фрэнки, это тебе.

Фрэнки сел, продирая сонные глаза. – Я так крепко спал.

– Это гладиолус, – многозначительно молвил Терри. – Я хочу помириться с тобой.

Фрэнки вертел в пальцах толстый стебель, собираясь с мыслями. – Терри, – начал он, но слова застревали. Назвать мужчину по имени значило признать между ними связь. Он молчал. Потом попытался снова: – Мне нужна твоя помощь.

Терри тотчас подошел к софе и, встав на колени, стиснул руки Фрэнки своими. – Мы единое целое, бэби. Я сделаю все, что нужно для нас.

Фрэнки одеревенел от прикосновения и едва мог что-либо произнести. Осторожно, чтобы не разозлить этого человека, он убрал свои руки. – Мне необходимо поговорить откровенно. Я не знаю, к кому еще обратиться.

– Тебе никуда не нужно обращаться, Фрэнки. Мы победим вместе. Только так. Уж я-то смогу тебя понять...

Это встревожило Фрэнки. Снова он почувствовал: кто-то имеет на него виды. Интересно, этот человек всегда так обнадеживает?

– Тебе это не понравится. Это сведет тебя с ума.

– Ну что ж, с ума так с ума. Любовь разве не сумасшествие. Я разозлился, потому что ты мне не безразлична. – Терри положил руку на бедро Фрэнки. Фрэнки, вне себя от прикосновения, вскочил и перешел на другую сторону комнаты. Он пытался сохранять спокойствие.

– Я потерял себя, Терри. Это правда. Этот дом не мой, ты мне не любовник, и эти штаны, хоть и впору, тоже не мои. Тело чужое, принадлежит Фрэнки де Леон. Я не знаю почему и как это случилось, произошло что-то ужасное. – Он отчаянно размахивал руками. – Из всего, что окружает меня, ничего не чувствую. Ничего. Мне нужна помощь. Скажи, Терри, что случилось?

– Ты сбрендила, вот что случилось. Как ты можешь быть не Фрэнки? Посмотри на себя в зеркало.

– Я смотрел. Это лицо чужое. Это тело... – Он схватил свои груди – резко, чуть не отрывая. – Оно не мое. Я никогда не был женщиной. Я знаю это. А в душе я мужчина.

– С ума сойти! Раз ты так уверена, назови свое имя. Сколько тебе лет? Скажи, где ты живешь?

– Я не знаю, я не помню.

– У тебя амнезия, Фрэнки. Ночью ты напилась как свинья, и теперь вот ничего не помнишь. Так бывает. Но это совсем не значит, что ты теперь не ты.

– Я это я. Но вот это – НЕ я. – Он шлепнул себя по груди. – И это НЕ я. – Он смял щеки ладонями, лицо стало неузнаваемым. – Я НЕ женщина. Ни эта, ни какая-нибудь еще.

– Откуда в тебе такая уверенность?

– Я чувствую это, но объяснить не могу. А как другие знают?

– Очень просто. – Терри схватил себя в промежности. – У меня здесь кое-что тяжелое есть. Поэтому я никогда не сомневаюсь.

Наступила очередь Фрэнки показывать. Он схватил себя в промежности, но вместо увесистой шишки нащупал гладкий лобок и щель между ног. От разочарования в глазах потемнело.

Терри смотрел на Фрэнки с видом превосходства. Потом поднялся с софы и принялся расстегивать ремень. – Этот Мистер живет здесь, Фрэнки. Скромный, но не боязливый. – Он сбросил штаны и жестом предложил Фрэнки сделать то же. Фрэнки замотал головой.

Довольный собою, Терри приспустил трусы. Он стоял, широко расставив ноги, трусы – на волосатых бедрах, брюки – у самых щиколоток. И руки по-хозяйски скрещены на груди.

– Пудинг готов к поеданию, – провокационно заявил Терри.

Фрэнки мазнул глазами по выставленному напоказ Мистеру. – Не смеши. Прикройся лучше.

– Ты хотела получить доказательства.

– Я хотел получить помощь.

– Ну пожалуйста. Угощайся.

– Оденься, не стой так.

Терри оделся. Сейчас он не чувствовал себя победителем, так как не смог повлиять на Фрэнки. Откуда у нее эта идея – что она мужчина? Интересно, что все это значит?

– Если ты так уверена, что ты мужчина, докажи это.

– Какое доказательство тебя устроит?

– А какое ты можешь мне преподнести?

Фрэнки размышлял. Он пытался вспомнить, что мужчины делали вместе, как они узнавали, что находятся среди своих. Есть какая-то шутка, известная всем? Секрет? Или обряд? Он не мог вспомнить.

– У меня нет доказательств. Только мое слово.

Терри внимательно разглядывал Фрэнки. – Твое слово не потрогаешь. Черт! А как бы ты себя чувствовала, окажись на моем месте?

– Я бы хотел. Но лучше не быть на твоем месте.

Терри кинул во Фрэнки башмак. Но Фрэнки было не до игр.

– Ну же, Фрэнки. Где твое чувство юмора? Ты же сама знаешь, что все это смешно.

– Только не мне. Мне нужна помощь, а не шутки. Ты не веришь мне. Ну хорошо. Ты не хочешь мне помочь. Так я найду что-нибудь другое.

– И кто будет этот другой?

– Не знаю. Посмотрим. Не думаю, что придется долго искать.

Терри задумался. Он вернулся к софе, сел, пробежался пальцами по волосам. В голове вертелось несколько мыслей.

1. Фрэнки сбрендила. Ее нужно госпитализировать. Возможно, понадобятся лекарства.

2. Она притворяется. У нее есть другой любовник. Не хочет признаться, поэтому несет всякую чушь.

3. Она лесбиянка.

4. Она проверяет мою любовь к ней, как далеко сможет зайти и как далеко я последую за ней.

Второй пункт самый простой. Он может обвинить ее, рассердиться, почувствовать себя униженным. Но Фрэнки не способна обманывать, к тому же ослабление ее привязанности и желания ко мне не наблюдались до сегодняшнего утра. Четвертый пункт больше подходит к ситуации. Но все-таки, надо посмотреть в учебниках по медицине, может, там есть описание подобного случая. Но в этом ли сейчас проблема? Вопрос не в том, насколько ее нелепое заявление соотносится с правдой, а в том, сможет ли он ее удержать, чтобы она не ушла.