Сердце дракона - Бойе Элизабет - Страница 48

— Ты в меньшинстве, Миркъяртан, и я не слишком хочу убивать тебя этим. — Хьердис наполовину вынула меч из ножен, и при этом край ее плаща соскользнул с руки. Бран с ужасом воззрился на руку. Шишковатые наросты так сильно изуродовали ее, что в ней трудно было признать человеческую конечность. Кожа свисала с руки темными мешковатыми складками, словно чешуйчатая шкура ящера.

Миркъяртан тоже не мог оторвать глаз от чудовищной руки, и Хьердис, заметив это, хрипло засмеялась:

— Что, Миркъяртан, ты и подумать не мог, что дело так худо? Предупреждаю тебя: эта напасть отнюдь не улучшила моего нрава, да он и отроду не был мягким. Проклятие проникло в мою кровь, так что лучше мне не перечить.

Она жестом приказала своим воинам идти вперед и увести Брана из туннеля. Миркъяртан и не шевельнулся, но драуги попытались заступить дорогу доккальвам. Уродливые фигуры в лохмотьях грозно проступали из тьмы, взглядом мертвых глаз впиваясь во врагов и почерневшими кривыми пальцами стискивая оружие. Доккальвы заколебались, зная, что нежить будет сражаться, покуда не останутся лишь клочья высохшей плоти и изломанных костей; и даже после этого остается незримая злая воля, которая стремится прикончить того, кто уничтожил драуга.

Хьердис шагнула вперед.

— Ты что же, полагаешь, будто я устрашусь твоей ходячей падали? Вот, смотри! — И она ударом меча отсекла голову опередившего прочих драуга. Тотчас доккальвы, как один, бросились вперед и яростно рубили оставшихся шестерых драугов, покуда Хьердис не велела им остановиться.

— Теперь ты видишь, Миркъяртан, мою решимость? Что, тебе все еще хочется со мной сразиться?

Миркъяртан не глядел в горящие глаза Хьердис.

— В твоей злобе, Хьердис, есть какое-то особое, дикое очарование. Вижу, что нет смысла взывать к твоему здравому смыслу или благоразумию — они явно покинули тебя, когда вошло в силу проклятье Дирстигга. Что же, забирай скиплинга и уходи… только не подумай, что я хоть на миг прощу тебе все это.

Хьердис подала знак одному из своих воинов, который обошел Миркъяртана и острием меча указал Брану, куда ему следует идти. Бран и не думал возражать: в конце концов, он ведь пришел в Хьялмкнип только для того, чтобы соединиться с Пером и Ингвольд, хотя он и косился на Хьердис, ярившуюся в своей немощи. Если с Пером и Ингвольд ничего не стряслось плохого, ему останется лишь, не медля, призвать на помощь Рибху. Уходя, Бран оглянулся на Миркъяртана, который снова невозмутимо возился со своими «питомцами» в кувшинах, и вид чародея живо напомнил ему слова о том, что чернокнижники никогда не прощают обиды.

Когда Хьердис и ее свита вышли из туннеля наружу, королева велела нескольким своим спутникам отвести Брана в свой лагерь — старые шахты к северу отсюда — а прочим приказала остаться присматривать за Миркъяртаном. Судя по выражению их лиц, этот приказ им вряд ли пришелся по вкусу. Затем Хьердис удалилась в сопровождении рослого и злобного с виду доккальва, который больше смахивал на волка — обычная у доккальвов фюльгья. Пленник и его стражи шли гораздо медленней и только к рассвету оказались у большого портала, где кипело оживление. Доккальвы, в немалом количестве возвращавшиеся с невесть какого ночного злодейства, скрывались в черноте ближайших туннелей, где отсвет костров, на который стряпалась пища, казался блеском кровавых глаз, хищно глядящих на мир из недр земли.

Отвратительный спутник Хьердис уже поджидал их у главного входа.

— Ведите его к королеве, — велел он стражникам презрительно и кратко, поглядев на Брана с отвращением и враждебностью. — Меня зовут Тюркелль Кровь-на-Топоре, запомни это хорошенько. Если попытаешься удрать, скиплинг, живым не уйдешь, уж это я тебе обещаю.

— Пустые угрозы — от пустой головы, — отпарировал Бран.

— В этом ты, как две капли воды, схож со Скарнхравном.

Подталкивая Брана вослед Тюркеллю, стражники вывели его через туннель в просторную дымную подземную галерею, где стряпухи готовили на кострах неведомые яства. Двое доккальвов чистили коня Хьердис, стоявшего по колени в свежей соломе, а еще шестеро воинов охраняли большой шатер. Полог был затянут, и изнутри просвечивал красный отсвет горящей лампы.

— Мы привели пленника, — объявили стражи Брана, останавливаясь перед шатром. — Что прикажет королева с ним сделать?

— Пускай войдет, — отозвалась из-за полога Хьердис. — И позовите Тюркелля, а вы оставайтесь снаружи. Кто посмеет подслушивать — уши отрежу.

Тюркелль неуклюже двинулся вперед, одарив сородичей-доккальвов оскорбительной гримасой, а Брана угрожающим взглядом. Он распахнул полог, знаком веля Брану войти. Тот вошел, не спуская глаз с Тюркелля и с подозрением гадая, с чего бы этот доккальв относится к нему с такой ненавистью — точно Бран чем-то угрожает именно ему.

Хьердис ждала их, растянувшись в большом уютном кресле, где тени надежно скрывали ее лицо. Бран воспользовался возможностью выдвинуть свои требования.

— Где мои друзья? Если не хочешь пострадать, и весьма серьезно, немедля верни их мне и дай нам уйти невредимыми.

Хьердис села прямо и зло рассмеялась.

— Ты его только послушай, Тюркелль! Не успел и рта раскрыть, как уже грозится. Храбрый парнишка, верно?

Тюркелль брызгал ненавистью, точно слюной:

— Только прикажи — и я прикончу его на месте со всеми его угрозами и смелостью!

— Глупости, — холодно отрезала Хьердис. — При нем драконье сердце, и ему нельзя причинять вреда. Ну что же, Бран, — продолжала она уже более приятным тоном, — уверяю тебя, что твои друзья устроены удобно — насколько можно устроиться удобно в здешних подземельях, где стены покрыты плесенью, или пыль все время скрипит на зубах. И вовсе незачем пронзать меня таким сердитым взглядом. Я велела доставить тебя сюда лишь для того, чтобы вернуть тебе твоих приятелей.

— Что? — воскликнул Бран, и Тюркелль вторил ему изумленным ворчанием. — Вернее, мне бы следовало спросить — почему? Что ты надеешься этим приобрести?

— Я не хочу гневить Рибху и обращать их против нас, — отвечала Хьердис. — Миркъяртан, алчный и непредсказуемый, опасен для всего этого мира, так что совершенно необходимо не дать ему завладеть драконьим сердцем — что я и сделала. Когда мы закончим это маленькое недоразумение с Микльборгом, у моих почетных гостей будет все, чего они ни пожелают — кони, золото, дорогие ткани, земли, почет и титулы. Ты ведь позволишь мне проявить свою щедрость?

— Щедрость? — Бран, с подозрением хмурясь, медленно покачал головой. — Не нужны мне дары доккальвов. Ничего на свете я не хочу так мало, как вашей щедрости. Все, что мне нужно — верни моих друзей, и мы уйдем отсюда.

Хьердис взялась за рукоять, извлекла меч из ножен и положила себе на колени. Тюркелль глядел то на Брана, то на королеву и от злобы и замешательства даже начал косить. Бран же не мог оторвать взгляда от Дирстиггова меча и все думал, какой бы это был дивный дар для Дирстигга, если бы когда-нибудь им удалось все же отыскать знаменитого мага.

— Знаю, ты жаждешь заполучить этот меч, — тихим голосом продолжала Хьердис. — Похоже, те, кто владеет Дирстигговыми безделушками — народ завистливый. Ты ведь мечтаешь об этом мече, правда? Признайся, вреда тебе в том не будет — хочешь ли ты владеть им?

Бран ограничился тем, что нахмурился и высокомерно отвел взгляд.

— Я не умею обращаться с мечами, — сказал он.

— С этим мечом никакого умения и не требуется. Он сражается сам, точно Дирстиггова рука все еще сжимает его рукоять.

— Да к тому же, он проклят, — продолжал Бран. — Нет, такой подарок мне не нужен.

Хьердис не теряла своего благодушия.

— Проклятье касается альвов, доккальвов, йотунов и прочих творений Имира — троллей, гномов и так далее. О скиплингах и не поминается. Понимаешь?

Бран медленно кивнул.

— Кажется, начинаю понимать, — осторожно проговорил он.

Хьердис подалась вперед, и глаза ее торжествующе сверкнули поверх веера, которым она прикрывала большую часть лица.