Поход Армии Проклятых - Борисенко Игорь Викторович - Страница 65

– Да? А каких же богов почитает этот Колокольчик?

– Никаких. Зачем они ему? Ведь это самый злобный, жестокий и страшный демон во плоти!

Сорген усмехнулся и задумчиво поглядел в угол, заполненный густой тенью. Возможно, здесь, нежданно-негаданно, он нашел себе союзника?

– Где живет Колокольчик? – спросил он. Идти ему никуда не хотелось: приятная тяжесть в желудке звала прилечь на мягкую кровать и вздремнуть. Нельзя. Нет времени, а кроме того, пока что Сорген здесь – опасный незнакомец, которого могут без лишних разговоров прихлопнуть. И вопрос даже не в том, получится у них это, или нет. Придется отбиваться и убить несколько человек, после чего заводить знакомство уже не так сподручно. Значит, надо скорее найти этого Колокольчика и расставить все на свои места.

– Удирай отсюда, покуда можешь! – горестно ответила кабатчица.

– К чему твои уговоры, – осклабился Сорген. – Почем знать, может быть, я еще более страшный демон?

Он отодвинул опустевшее блюдо и взглянул прямо в глаза женщины. Та в ужасе, беззвучно вскрикнула и закрыла рот ладонью.

– Ты!… Ты – Проклятый, полчища которого опустошают южные берега моря?! Добрался до нас, чтобы за все наши грехи перед Облаком уволочь в Вечногорящий мир??

– Ха! Не надо так пугаться, наивная женщина! Когда демоны приходят за твоей жалкой жизнью, они не разговаривают, а сразу вгрызаются в горло. Я просто пошутил. Смотри: сижу здесь, ем баранину, плачу тебе деньги, никого не трогаю… Неужели так страшно? Принеси, пожалуйста, воды, чтобы помыть руки, а потом укажи, куда идти. Обещаю, что никуда не стану тебя уволакивать.

Дом Колокольчика оказался приземистым особняком, скрывающимся за мощным каменным забором, по верху которого были набиты острые колья. У ворот неподвижно застыли высокорослые стражи в глухих ведроподобных шлемах, с алебардами в руках.

– Прочь! – рыкнул один, странно растягивая слово, будто бы собираясь расквакаться.

– Не кричи! – властно ответил ему Сорген. – Я не один из ваших пьяных бандитов. Я волшебник, прибывший из далеких краев и желающий поговорить с Колокольчиком.

Прежде чем он успел сказать еще что-то, второй страж молниеносным движением огрел его древком алебарды по голове. Да… Усталость, дополненная опасной сытостью, до добра не доводят, подумал Сорген, отлетая в призрачную тьму. Забор, стражники, темное небо мелькнули у него перед глазами и пропали…

… Ему чудилось, что он бьется с закованным в броню от макушки до пяток гигантом. Волосы вставали дыбом от тех скрежещущих звуков, с которыми Вальдевул отскакивал от похожих на каменные колонны ног противника. Враг поразительно тихо и тонко для своих размеров смеялся в ответ на каждую попытку пробить его броню. Глядя на напрасные потуги Соргена сверху вниз, он упер руки в бока и склонил голову в шлеме, похожем на ведро… нет, скорее на бочку – где взять такое здоровенное ведро? Смех напоминал перезвон бронзовых колокольцев. Догадка пронзила колдуна, словно в него попала волшебная молния. Это и есть тот самый предводитель пиратов! Зачем же он дерется с ним? Но руки, не подчиняясь разуму, продолжали бессмысленно стучать по непробиваемым доспехам. Великану тем временем надоело смотреть на суетящуюся букашку: он размахнулся дубиной, по размером схожей с человеком, и ударил по земле там, где только что стоял Сорген. Колдуну, к счастью, удалось отскочить – но комья земли, выбитые могучим ударом, засыпали его до самой шеи. Так не бывает! – ошарашенно подумал Сорген. Это сон! Глупый сон!!! Великан наклонился над ним, снова звонко засмеялся и плюнул. Это тоже было очень странно: на шлеме не было никаких отверстий, но колдун точно знал, что в лицо ему прилетел плевок. Теплый, странно пахнущий плохоньким вином…

Тут Сорген дернулся и очнулся. Он открыл глаза, вернее, один глаз, потому что второй держало что-то отвратительное, стягивающее пол-лица. Макушка саднила, и от каждого движения – будь это попытка пошевелить руками или опустившееся веко – тело пробирала леденящая дрожь. Руки, ноги… все остальное было стянуто путами, которые больно прижимали тело к какой-то плоской, жесткой поверхности. Вместо дыхания – хрип. Они стянули ремнем даже шею, так, что воздух проходил в легкие с великим трудом. В затылок врезались какие-то выступы. Мысли опять путались.

Рот, конечно, был заткнут дурно пахнущей тряпкой. У горла тускло поблескивало лезвие ножа, а того, кто его держал, Сорген не мог разглядеть. Лучше, чем сейчас, его не связывали ни разу в жизни! Сорген едва заметно усмехнулся, если только человек с кляпом во рту может усмехаться. Жаль, что он не может сказать об этом здешнему хозяину, то-то бы он порадовался.

После нескольких мгновений полного отчаяния и умопомрачения Сорген пришел в состояние угрюмого равнодушия. Ему вдруг стало все равно – убьют ли его, станут пытать или отпустят. Боль, словно озадаченная таким настроением человека, отступила. Левый глаз наконец смог увидеть что-то, кроме лезвия приставленного к горлу ножа. Слева впереди расстилалась поверхность огромного полированного стола, на котором стояла чаша с длинным узким носиком. Рядом небрежно были раскиданы свернувшиеся рулоны пергамента и письменные принадлежности. У ближайших углов стола стояли громоздкие подсвечники из тусклого золота, на пять свечей каждый; впрочем, на всех горели только по две, остальных просто не было. Дрожащий, оранжевый свет выхватывал из темноты самого Соргена, его туго связанные ноги и примотанные пеньковой веревкой к подлокотникам кресла руки. Напротив него сидел в другом, более удобном с виду кресле человек в плаще с капюшоном. Из-под небрежно наброшенного на голову колпака торчала звериная маска, сделанная очень искусно. Незнакомец не двигался, поставив локоть на ручку кресла и оперевши подбородок на ладонь. Глаза в черных провалах маски наверняка рассматривали Соргена с не меньшим вниманием.

– Приветствую тебя в моем городе, о смелый и безрассудный волшебник! – не пошевелившись, вдруг сказал незнакомец. Голос у него был чистый, нежный, мелодичный… как звон колокольчиков. – Прости мою невежливость: кляп во рту и все прочее. Я был бы рад усадить тебя за стол и поговорить, как полагается, однако, между любопытством и чувством самосохранения выбираю последнее. Надеюсь, ты поймешь, почему? Безан уже рассказал, как ты ослепил его одним-единственным словом.

Человек говорил, оставаясь совершенно неподвижным. Маска, изображавшая не то медведя, не то волка, притягивала взор и пугала своей схожестью с живой звериной мордой. Казалось, это настоящий волк одел плащ, чтобы через мгновение выпрыгнуть и вцепиться в горло. К Соргену снова вернулся страх. Почему-то быть загрызенным зверем ему не хотелось – если вдуматься, почему? Какая разница? Дурацкие размышления прервались, когда человек в маске снова заговорил.

– Признаться, меня страшно смущает твой поступок. Зачем ты пришел сюда, в Делделен, да еще и явился к моему дому? Или ты безумен? Все знают, что волшебника в городе Колокольчика ждет мучительная смерть. А ты, даже будучи предупрежденным, все равно пошел навстречу гибели. Служанка из таверны, правда, утверждает, что ты демон, Проклятый, явившийся с юга, чтобы низвергнуть нас всех в Вечногорящий мир. Глупая баба и глупые предрассудки. Мне плевать, демон ты или мелкий колдунишка… да хоть сам Бог-Облако! Все падут от моей руки.

К концу речи тон голос Колокольчика повысился, и сам он наконец шевельнулся. Как показалось Соргену, Облако пират помянул с особой злостью, от которой руки его впились в подлокотники. Резко отвернувшись, человек-зверь уставился куда-то в темноту. Сорген отчетливо видел торчащую из капюшона длинную морду, покрытую темной шерстью.

– Если ты могучий демон, покажи мне свою силу. Попробуй освободиться, попробуй сразиться с нами и победить. Ведь ты за этим пришел? Пусть победит тот, кто сильнее. Я буду рад любой смерти – твоей ли, моей.

Колокольчик снова повернулся к Соргену и склонил голову, как любопытный пес. Чуть подавшись вперед, он легонько покачал всем телом.