32. Агония мира - Брайт Владимир - Страница 55

Фабел напряженно ждал, не вклиниваясь в этот неторопливый монолог и не задавая никаких вопросов. Он знал, что если перебьет собеседницу, не дав ей выговориться до конца, то может и не получить даже тех крох информации, которые, судя по всему, имелись у Полли. Вспыльчивая домохозяйка может просто-напросто бросить трубку и не отвечать на все последующие звонки.

– Самая же главная проблема заключается в том, что он одержим...

Она замолчала. Пауза длилась слишком долго, поэтому полковник позволил себе наконец задать первый вопрос.

– В каком смысле – одержим? Извини, конечно, за мою непроходимую глупость, но такая формулировка слишком расплывчата, чтобы, отталкиваясь от нее, прийти хоть к какому-то вразумительному выводу.

– С точки зрения художественной литературы, а также некоторых религий, человек может быть одержим демонами, злыми духами или чем-то подобным. Но в нашем с тобой случае из твоих же собственных слов явствует, что речь идет не о человеке, а о Чужом, фигурально выражаясь, о дьяволе во плоти. Отсюда и следует мой самый главный вопрос: кем может быть одержим наш дьявол? Полковник, – она в очередной раз хрипло, невесело рассмеялась, – за все те годы, пока ты играл в своих игрушечных солдатиков, защищая псевдоинтересы псевдостраны, разум твой уподобился калькулятору – мгновенно просчитывает любые числа и функции, но если что-то не заложено в его программу, он просто не работает, превращаясь в бесполезный кусок пластика... Наш с тобой дьявол может быть одержим кем угодно – человеком, машиной, богом и даже, в конце концов, самим собой. Однако решение этой несложной детской задачки, – продолжала она, – еще более упрощается тем, что вместо четырех составляющих нужно рассматривать всего три – Творцом всего сущего он одержим быть не может даже в принципе. Потому что это означало бы только одно: мир сошел с ума и его уже не спасти...

Фабел не знал, чем конкретно ему может помочь эта информация, но по старой привычке всегда собирать для анализа все имеющиеся данные решил все-таки довести этот странный во всех отношениях разговор до конца.

– И на кого же из трех оставшихся персонажей ты посоветовала бы мне поставить?

– А что тебе подсказывает твоя хваленая интуиция? – вопросом на вопрос ответила Полли.

– Моя хваленая интуиция подсказывает, что не стоит ломать голову, потому что все равно правильное решение я услышу только из твоих уст.

– Я же говорила, что ты хитрый, как гиена. – На этот раз ее смех был почти искренним. – Ну хорошо, – продолжала Полли, – не буду тянуть время, которого, насколько я понимаю, у тебя попросту нет. Наш общий знакомый, которого ты называешь Чужим, а я Демоном, не одержим дьяволом, то есть самим собой, так как он уже столько раз умирал, что, возможно, потерял свое первозданное «я». Если бы его разум распался на отдельные составляющие, а сознание раздвоилось, то после стольких смертей между ними стерлись бы все грани и это окончательно уничтожило бы его как личность...

Фабел не совсем понял, что скрывается под этой несколько сумбурной формулировкой, но вдаваться в детали не стал – ему вполне хватило и того факта, что из трех неизвестных осталось всего два.

– А вот с оставшимися двумя персонажами нашей детской считалочки – машиной и человеком – все гораздо сложнее, чем могло бы показаться на первый взгляд.

Полковнику хотелось сказать, что его уже порядком утомил весь этот костюмированный балаган с вымышленными персонажами, но он сдержался. Мисс Лавен принадлежала к той редкой категории женщин, которую нужно всегда обязательно выслушивать до конца.

– С одной стороны, машина – создание человеческих рук, поэтому не может существовать сама по себе... Но с другой... – Полли опять на несколько секунд задумалась, успев сделать пару глубоких затяжек. – С другой, – без особой уверенности в голосе продолжала она, – хрен его знает, чем он одержим – машиной, или человеком, или вообще какой-то жуткой смесью из этих двух практически несовместимых компонентов...

Разговор откровенно зашел в тупик. Полли сказала то, что хотела, но не пролила ни капли света не то что на ситуацию в целом, но даже на свои полубезумные выкладки.

В душе Фабела начало закипать раздражение. Он потерял десять минут драгоценного времени на никчемный разговор со взбалмошной домохозяйкой.

Тем не менее, как и полагается джентльмену, полковник остался вежливым до конца.

– Очень интересная теория, – сдержанно произнес он. – Думаю, при случае нужно будет обязательно все это хорошенько обдумать и сделать соответствующие выводы.

Последнее предложение намекало на окончание беседы.

– Ладно, пора бежать, а то совсем заболталась с тобой, – как будто вспомнив о каком-то неотложном деле, заторопилась Полли. – Обдумай хорошенько мои слова и, когда в следующий раз соберешься спросить совета, не забудь, что я была предельно откровенна с тобой.

– Непременно, – уверил свою собеседницу тактичный полковник на прощание.

Он совершенно не собирался беспокоить в дальнейшем мисс Лавен, потому что считал это нецелесообразным. Однако Фабел серьезно просчитался. Меньше чем через час вышел на связь Альфа и подтвердил если не все, то по крайней мере очень многие выкладки взбалмошной женщины.

Чужой действительно одержим какими-то своими, одному ему (и, быть может, отчасти Полли) известными демонами.

– Калькулятор, – устало вздохнула женщина, положив телефонную трубку на рычаг аппарата. – Работает только в пределах своей программы... Хотя если не он, – пробормотала она про себя, – то даже и не знаю, кто еще может спасти этот сумасшедший мир...

И, затушив очередную, докуренную почти до фильтра сигарету, она отправилась готовить обед. Скоро должны были прийти дети из школы. Мир может провалиться в тартарары со всеми своими обитателями, но ее чада должны быть накормлены. Это одно из основополагающих правил ее бытия.

23

«Они не свернут к туннелю!» – До развилки оставалось не более двухсот метров, когда Вспышка благодаря своему дару внутренним зрением увидел, как преследуемый вертолетом фургон миновал перекресток.

– Они не свернут к туннелю, – раздался в наушниках Кары голос партнера.

– Переулок выводит к предместьям стадиона. Машина направляется туда.

Не более пяти минут назад в эфире проскочило сообщение о массовых беспорядках в районе спортивного комплекса «Валлтоун».

«Если Чужой дотянет дотуда, то может уйти», – неожиданно понял старший группы и приказал:

– Снижайтесь до предельно допустимой высоты, нам нужно во что бы то ни стало остановить этот проклятый фургон.

Пилоты не стали спорить – человек, отдававший приказы, имел неограниченные полномочия. Если бы он приказал садиться на крышу старых четырехэтажных развалюх, расположившихся по обе стороны переулка, то и в этом случае они вынуждены были бы подчиниться.

Вертолет снизился почти до самых крыш, следуя чуть позади автомобиля «скорой помощи».

Кара, как старший группы, лично ответственный за выполнение операции, взял в руки штурмовую винтовку М16 и, быстро прицелившись, послал несколько коротких очередей в преследуемую машину.

Тяжелые пули смертоносным дождем обрушились на крышу машины, разорвав обшивку и искорежив тела бесчувственных санитаров.

– Какого хрена они делают? – закричал я, пытаясь перекрыть рев собственного двигателя, шум вертолетных винтов и визг пуль.

– Они поняли, что ты направляешься к стадиону, и пытаются остановить машину. В водителя, то есть в тебя, наши оппоненты стрелять не могут, поэтому попытаются в прямом смысле слова разнести на кусочки этот несчастный фургон.

Мысленный контакт вызвал очередную вспышку боли, о которой я мгновенно забыл после следующей очереди, прошившей крышу «скорой»,

– Из этой затеи может что-нибудь выйти?

Чудовищная жара, пот, застилающий глаза, и этот непрекращающийся обстрел не давали сосредоточиться. Я вообще удивлялся, каким образом до сих пор мне удавалось держать автомобиль под контролем.