Маленький большой человек - Бергер (Бри(е)джер) Томас - Страница 71

Он замолчал и снова озадаченно посмотрел на трубу. Я уже собрался уходить, когда индеец спросил:

— Ты не дашь мне табак, который жуют?

Я отрезал ему кусочек плитки, он схватил его и, ударив пятками по бокам своей лошадки, ускакал в прерию. Боюсь, что он с самого начала хотел именно этого, а что такое для индейца несколько часов?

Мы с Керолайн работали на разных местных подрядчиков компании, которые не упускали случая нанять любое движущееся средство, нередко сманивая его у соседа. Так, держа нос по ветру, можно было сделать неплохие деньги, чем мы и пользовались. Я быстро привык к грохоту и шумной многоголосице, но меня долго еще пугало, с какой скоростью и ожесточением превращались в голую пустыню те места, где каких-то двенадцать лет назад проезжал запряженный волами фургон нашего па.

Начали мы с Керолайн простыми погонщиками чужих мулов, но вскоре купили собственную повозку вместе с упряжкой. Кое-что нам удалось скопить, а остаток денег дал Фрэнк Дилайт, хозяин передвижного публичного дома. Памятуя о Болте и Рамиресе, я сначала резко возражал против каких бы то ни было компаньонов, но Фрэнк казался хорошим парнем, никогда не упускающим возможность заработать лишний доллар, и я согласился.

Так весь шестьдесят шестой мы двигались через Небраску, и к весне шестьдесят седьмого работы уже велись у Пекстона, всего в пятидесяти милях от северо-западной границы Колорадо, где дорога должна была свернуть на юг, к Джульсбургу, а оттуда — снова на север, через Небраску в Вайоминг.

Едва потеплело, на нашем пути стали попадаться шайены и сиу. Они крали лошадей, нападали средь бела дня на рабочих и наносили весьма ощутимый ущерб. Но дорога непреклонно двигалась вперед, разрезая континент на две части. Армия уже вышибла индейцев из Колорадо, и теперь огнедышащая машина ползла через их Небраску, оставляя за собой две полосы блестящего металла. Бизоны уходили все дальше и дальше, боясь переходить железную дорогу даже тогда, когда поезда не было и на горизонте.

Я сразу понял что, едва мы вторгнемся на территорию шайенов, встреча с ними неизбежна, и думал, воспользовавшись этим, разузнать о судьбе Ольги и маленького Гуса. Но пока что индейцы нападали на дорогу вдалеке от того места, где работали мы с Керолайн, а отправляться к ним самому было настоящим безумием. Оставалось только ждать.

Наконец, примерно в середине лета подвернулся подходящий случай. Дорога подошла к старой станции дилижансов у Лоджпоула, откуда мы возили гравий. Как-то, возвращаясь из очередной поездки, я заметил несколько повозок с людьми, а подъехав поближе, узнал в них Фрэнка Норта и его следопытов пауни, которых правительство наняло для охраны «Юнион Пасифик» от шайенов и сиу.

— Как дела, Фрэнк? — окликнул я его. — Далеко собрался?

— У Сливового ручья видели шайенов, — ответил тот. — Они опять готовятся напасть, так что мы должны их опередить.

— А мне можно с вами?

Он разрешил. Со мной было ружье пятьдесят шестого калибра, а на поясе болтался верный «ремингтон-44». Места в повозках не оказалось, и мне дали лошадь, предупредив о ее скверном нраве и дурном (то есть индейском) воспитании.

Я улыбнулся про себя, поскольку никому здесь не рассказывал о своем прошлом: шайены, по вполне понятным причинам, любовью не пользовались, и мне просто никто бы не поверил, скажи я, что жил у них и вернулся живым.

Отряд отправился в путь, и я скакал рядом с одной из повозок, не обращая на ее содержимое никакого внимания. А напрасно. Внезапно один из пауни издал гортанный крик, спрыгнул на землю и, подбежав к Фрэнку Норту, стал что-то горячо ему доказывать, размахивая одной рукой, а другой показывая на меня. Я подъехал ближе.

— Он клянется, что сражался с тобой у реки Ниобрэра, сказал мне Фрэнк. — И что тогда ты был шайеном… Слушай, ты только не смейся, а то он обидится.

Я и не собирался смеяться, поскольку остроглазый индеец сказал правду. Как-то пауни увели у нас лошадей, и Люди бросились за ними в погоню. Тогда удалось спастись лишь двоим, и надо же было так случиться, чтобы этот следопыт оказался одним из них.

Раз Норт решил, что это шутка, пусть так оно и будет, подумал я и ничего ему не ответил. Но когда мы прибыли на Сливовый ручей, я подошел к тому пауни (которого звали Бешеный Медведь) и на языке знаков сказал:

— У тебя был сильный амулет в тот день.

— Тогда ты был шайеном, — просигналил он мне в ответ. — Теперь ты белый. Я не понимаю.

— Это длинная история. Но с тех пор шайены украли мою жену и сына, и я буду сражаться с ними вместе с тобой. Поэтому я не хочу, чтобы между нашими сердцами лежала вражда. В мире все меняется, кроме земли, — закончил я излюбленной индейской поговоркой.

— Теперь меняется и земля, — ответил он, показывая в сторону железной дороги. — Я верю тебе, но не потому, что ты мне все это рассказал, так как ты похож на лжеца, а потому, что Большой Вождь (то есть Фрэнк Норт) велел мне охранять тебя, когда начнется сражение. Ведь ты всего лишь дурак, который возит гравий, сказал он.

Пока мы добирались до Сливового ручья, шайены умудрились остановить и ограбить поезд. Такого на моей памяти не случалось ни до, ни после. Я до сих пор не представляю, как им это удалось, но факт остается фактом. Потом я не раз читал в газетах о чем-то подобном, однако никогда не верил, особенно после того, как шерифы стали вылавливать целые банды белых негодяев, размалеванных и одетых под индейцев.

Мы несколько дней стояли лагерем на Сливовом ручье, и пауни, прочесав окрестности, доложили, что враги ушли. Норт и его офицеры уже готовились в обратный путь, когда на южном берегу внезапно появился большой отряд шайенов. Следуя старой индейской традиции, они вернулись на место прежней победы. Помните Джульсбург? На него ведь тоже нападали дважды.

Пауни разразились боевыми криками и, отвязав от повозок своих лошадей, помчались к мосту, неподалеку от старого здания станции почтовых дилижансов. Мост оказался слишком узким, и многие бросились в воду, борясь с течением. Столь яростная атака смутила шайенов, а когда с моста заговорили карабины, сея в их рядах смерть, они, несмотря на свое численное превосходство, поспешно ретировались.