Любовник из прошлого - Брюс Виктория - Страница 13

Как только кольцо вновь заняло привычное место на моем пальце, мы вышли из комнаты и спустились в холл. Учитывая все обстоятельства, я должна была безумно радоваться уже тому, что вырвалась из рук ужасного доктора, а я вдруг вспомнила о своей одежде.

– Мой прикид никуда не годится.

– Что не годится?

– Прикид... – Я, покраснев до корней волос, пыталась объяснить, что мое платье слишком легкое и очень открытое на спине. Я устремила рассеянный взгляд в бесконечность, надеясь, что мой путник меня поймет.

Он перехватил этот взгляд и улыбнулся.

– Ничего смешного, – сказала я.

– Я и не утверждаю этого, – ответил он, поджимая нижнюю губу, чтобы удержаться от смеха. – Но вы предъявляете требования, не замолкая, говорите, забывая, что я уже довольно долго держу вас на руках. – Помогая себе ногой, он приподнял меня повыше, обернул полой своего пальто и направился к выходу из клиники.

– Благодарю вас, – сказала я со всей вежливостью, на которую только была сейчас способна. Испытания, так неожиданно свалившиеся на мою бедную голову, вконец вымотали меня, и я почувствовала, что все мои желания сводятся сейчас к одному – выспаться. Я даже не задумывалась о том, куда он несет меня.

Покачиваясь на его сильных руках, вдыхая пленительный аромат, исходивший от его кожи, я начала забываться.

– Еще раз благодарю вас, – промямлила я и добавила, ужаснувшись тому, что сорвалось с моих губ: – В знак благодарности я даже готова снять перед вами трусы.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Кто-то ласкал мои руки, мягко поглаживая их, нежно перебирая пальцы. Откуда-то издалека мне слышался низкий, тихий голос. И было странно, что в окружавшем меня царстве призраков и теней, этот голос показался мне хорошо знакомым.

Я спала, как мне казалось, несколько дней подряд. В моих снах присутствовали и другие голоса, говорившие на незнакомом мне диалекте, но я догадывалась, что это старое южное произношение. Несколько раз мне мерещился мой зеленоглазый незнакомец, он сидел подле моей кровати и рассказывал разные истории. Был ли в этих рассказах удачливый карточный игрок с такими же рыжими волосами, как и у меня, или мне только грезилось это?..

– Она, кажется, приходит в себя...

Я заставила себя открыть глаза, чтобы разглядеть того, кто произнес эту фразу, и столкнулась с пристальным взглядом моего зеленоглазого спасителя. Значит, не все видения были плодом моего воображения. Он появлялся в перерывах между сновидениями, его тягучий южный говор проникал и в мои беспокойные сны.

Он сидел с непокрытой головой – строгие линии его лица больше не были скрыты низкоопущенными полями шляпы; его темные волосы были растрепаны возможно, ветром, но скорее откуда взяться ветру в этой безвоздушной стране? – это произошло, когда он снимал свою шляпу. Я приподнялась и задала вопрос тот, что обычно задают пациенты, очнувшиеся после беспамятства и горячки:

– Где я?

– Клиника доктора Тайлера. Лечение артритов и ревматизма.

У меня не было артрита, но это место выглядело значительно привлекательнее, чем государственная бесплатная лечебница, и уж, конечно, не было никакого сравнения с сумасшедшим домом.

– А доктор Л-лемон? Он здесь? – Он прыснул от смеха.

– Леммингc? Нет, его здесь нет. Я бы с удовольствием узнал, что он и ему подобные кормят сейчас акул где-нибудь в океане.

Я разделяла эти чувства. В комнате с традиционными для больницы мертвенно-белыми стенами было душно, но здесь я, по крайней мере, могла не опасаться пиявок. Я вздрогнула, вспомнив отвратительные сцены в клинике Леммингса.

– А какое сегодня число? – спросила я, облизывая губы, сухие и липкие одновременно.

– Пятое августа, четверг.

До моего дня рождения оставалось меньше двух недель! А куда делись целых четыре дня? Неужели я так долго была без сознания?

Я осмотрелась. Спинки кровати были старыми железными – такими же, как у доктора Леммингса. Все предметы вокруг меня – красиво оформленный глобус у окна, латунные дверные ручки – все не принадлежало времени, в котором я жила. Это были раритеты, и подлинность их не вызывала у меня сомнения.

Стала ли я жертвой жестокого обмана или просто сошла с ума?

– А какой год? – спросила я.

– Пятое августа тысяча девятьсот...

С замиранием сердца я ждала гласа судьбы.

Он пристально смотрел на мою грудь, учащенно вздымавшуюся от волнения, и я заметила характерный блеск желания в его глазах. А ведь я была одета в омерзительный больничный балахон... Да, это был настоящий мужчина!

– Год?.. – повторила я; мое дыхание учащалось под его раздевающим взглядом.

Он поднял глаза, и его брови саркастически изогнулись: заметив, как покраснело мое лицо, он, очевидно, решил, что последний вопрос – обычная шутка.

– Тысяча девятьсот двадцать шестой.

Я замерла на полувздохе. 1926. Та самая дата, что была обозначена на газете. Мое последнее отчетливое воспоминание относилось к моменту, когда я очнулась в кабине лифта. Старинные автомобили, и никаких современных удобств. Никаких видеокамер. Никаких багажных тележек с резиновыми колесами. Никаких неоновых реклам.

Все казалось до боли реальным. Здесь какая-то ошибка; я искала и не находила никаких свидетельств того, что меня кто-то обманывает или что все это сон. Неожиданное открытие, пронзительное и мучительное, вдруг свалилось на меня: я здесь абсолютноодна. Абсолютно одна, опутанная по рукам и ногам этим кошмаром – самым страшным и нелепым в моей жизни.

– Вы в порядке? – спросил незнакомец, слегка растягивая слова. Когда он не был вооружен, его голос становился волнующе нежным.

Я кивнула и уселась поудобнее, обхватив колени руками. Если я не сошла с ума, как мне казалось вначале, должно существовать логическое объяснение случившемуся. Я должна казаться равнодушной, пока не разберусь, что происходит. Я уже видела, как здесь обращаются даже с нормальными людьми. А что будет, если они решат, что я сумасшедшая?! Я вытерла потные ладони о простыни и попробовала собраться.

– При вас не было ничего: ни кошелька, ни чемодана. Никто вас здесь не знает. И никто не навещает, – мягко добавил он; его глаза скользнули по моей руке, остановившись на том месте, где я ношу обручальное кольцо.

Если он ожидал, что его слова огорчат меня, он ошибался. Единственный человек, который может разыскивать меня, – это Дэвид. Дэвид... Смешиваясь в отвратительный букет, ароматы «Поло колон» и гардении пробивались ко мне сквозь духоту комнаты. Я вскочила как ужаленная, натянув простыню до подбородка; злоба и ненависть рвались из меня, как будто Дэвид уже стоял в дверях.

– Леммингc не найдет вас, – успокаивающе произнес мой спаситель. – Здесь вы в безопасности.

Я прерывисто вздохнула. Вспомнив эти запахи, связанные в моем мозгу с предательством Дэвида, я будто снова пережила недавнюю позорную сцену. Смогу ли я когда-нибудь составить духи, в которых использую аромат гардении, и не увидеть при этом ног другой женщины, обнимающих голое тело моего мужа? Вероятно, нет.

Нет, я не боялась появления Дэвида: я забралась так далеко, что ему не хватит целой жизни, чтобы найти меня здесь. Я подняла глаза и увидела, что незнакомец внимательно смотрит на меня, явно ожидая, что я назову себя, я решила вспомнить о хороших манерах и, протянув ему руку, сказала:

– Я Мэгги Вестшайр.

– Шиа Янгер. – Он явно не привык к женским рукопожатиям, потому что колебался секунду, прежде чем сжать мои пальцы своей крепкой рукой. Зная силу его взгляда – и то, с какой легкостью он хватается за оружие, – я думала, что его ладонь окажется грубой и мозолистой, но она была на удивление гладкой. Тепло этой сильной ладони с сумасшедшей скоростью разлилось по моему телу.

– Янгер? Почему-то мне знакомо это имя... – сказала я, слегка волнуясь: я помнила жестокий блеск его глаз в ту минуту, когда он сжимал в руке пистолет. – Кажется, был такой гангстер?