Так шли мы к победе - Баграмян Иван Христофорович - Страница 98

Днем 3 августа дивизия, ускользнув от ударов врага, вышла к шоссе, идущему от Тамашиунай на Биржай, и попыталась здесь прорваться. Но к сожалению, противник успел выдвинуть сюда резервы и артиллерию и создать прочную оборону. Поэтому все попытки пробиться в течение двух дней, 4 и 5 августа, оказались безуспешными.

Положение соединения к этому времени стало более надежным, так как мы сумели наладить подвоз ему боеприпасов и медикаментов, бросив на это дело все наши самолеты По-2.

В этих условиях дивизия имела возможность перейти к прочной круговой обороне и держаться до подхода наших войск. И воины 357-й сражались героически. Первыми на помощь им подошли две дивизии 1-го стрелкового корпуса, которые 5 августа нанесли удар навстречу окруженным. В это же время на помощь соединению спешили одна из дивизий 22-го гвардейского стрелкового корпуса генерала А. И. Ручкина и части 19-го танкового корпуса генерала И. Д. Васильева. Их стремительный удар вынудил противника начать отход из района Биржая на северо-восток.

Генерал Белобородов, беспокоясь о судьбе окруженных частей, торопил по радио танкистов. Однако воины 357-й не стали ждать, пока их выручат, а утром 7 августа сами неожиданно нанесли стремительный удар по противнику в районе Латвеляй, Погервела, и вскоре передовые части дивизии соединились со 101-й танковой бригадой 19-го танкового корпуса. Эта была очередная неудача фашистского генерала Шернера.

Еще в ходе ликвидации прорвавшейся в район Биржая группировки противника В. В. Курасов доложил мне, что Сталин решил передать нам еще два оставшихся в 4-й ударной армии стрелковых корпуса. Это было весьма кстати, так как тучи над нашими левофланговыми армиями сгущались. Сопротивление врага все усиливалось. На фронте с каждым днем выявлялись новые вражеские части.

В такой обстановке у меня все чаще стала появляться мысль о необходимости перейти к обороне в центре и на левом крыле, чтобы закрепить достигнутые рубежи и создать крупные резервы для завершения разгрома рижской группировки противника. Однако в Ставке считали переход к обороне еще преждевременным. От нас, полагаю, ожидали, что, воспользовавшись относительной слабостью противника на клайпедском и лиепайском направлениях, мы сумеем дальше на запад отодвинуть внешний фронт окружения группы армий «Север». Но главной задачей нашего фронта оставалось дальнейшее наступление на Ригу, поскольку войска 2-го и 3-го Прибалтийских фронтов, наступавшие с востока, встретили упорнейшее сопротивление и снова были остановлены в 150 километрах от столицы Латвии. Поэтому я приказал Я. Г. Крейзеру захватить плацдарм на восточном берегу реки Лиелупе, юго-восточнее Елгавы, и обеспечить ввод в сражение с этого плацдарма мехкорпуса генерала В. Т. Обухова для удара на Иецаву и Огре. Успешное осуществление такого удара освободило бы 43-ю армию от опасного давления со стороны противника.

Однако войскам генерала Крейзера не удалось захватить плацдарм, и мехкорпус перейти в наступление не смог. Но на ряде направлений противник был потеснен: 43-я армия отбросила фашистские части за реку Мемеле и закрепилась на ней; 51-я продвинулась на запад в освободила город Ауце; 2-я гвардейская на своем левом фланге овладела городом Расейняй.

Дальнейшее наше продвижение на запад становилось уже опасным. Разведка в первой половине августа начала отмечать все более активную переброску танковых и пехотных колонн противника из Восточной Пруссии на севера в полосу действий 2-й гвардейской армии. Как потом выяснилось, Гитлер в это время начал спешно стягивать против левого крыла нашего фронта огромные танковые силы. Но разведчики сумели обнаружить выдвижение фашистских войск только в полосу действий 2-й гвардейской. Из этого мы сделали вывод, что для этой армии создается явная угроза в районе Шяуляя. Опыт, безусловно, подсказывал нам, что удары могут последовать и на других направлениях. Но в каком месте от Рижского залива до города Расейняй противник нанесет главный удар? Это надо было определить в первую очередь. После всесторонней оценки группировки сил противника мы пришли в выводу, что он попытается, скорее всего, срезать под корень клин, вбитый нами в сторону Рижского залива. Следовательно, наиболее опасными направлениями для нас были шяуляйское и елгавское. Предчувствие этой угрозы и торопило нас с создаавем прочной обороны, особенно противотанковой, на подступах к Шяуляю и Елгаве с запада и юго-запада. Ускорило принятие нового решения прибытие в штаб фронта командира 2-й Латышской партизанской бригады Отомара Ошвална. С тех пор прошло много лет, но я и сейчас хорошо помню этого бородатого партизана с красивым, выразительным лицом. Он неторопливо вошел в комнату, где я работал, и сказал с мягким акцентом:

— Здравствуйте, я Ошкалн.

Прославленный партизанский вожак мне сразу понравился неторопливостью в суждениях, немногословием и прекрасным знанием обстановки. Он сообщил, что в леса южнее Риги фашистское командование стягивает отовсюду все новые и новые части. Подойдя к моей карте, Ошкалн на память перечислил все соединения и отдельные части, находившиеся в районе Риги, и указал примерные районы их дислокации.

О полученных сведениях я доложил А. М. Василевскому, который тоже принял Ошкална и, дружески побеседовав с ним, горячо поблагодарил за помощь, которую оказывают партизаны.

Расставаясь с нами, партизанский командир обещал держать нас в курсе всех передвижений противника в районе Риги. Забегая вперед, скажу, что Отомар Ошкалп был удостоен звания Героя Советского Союаа.

Вскоре А. М. Василевский пригласил меня к себе. Мы всесторонне обсудили создавшуюся обстановку и в результате решили подготовить краткую докладную на имя И. В. Сталина. Мы сообщили, что войска 2-го и 3-го Прибалтийских фронтов находятся в 150 километрах восточнее и северо-восточнее Риги. Противник, развернув вдоль реки Мемеле около 7 пехотных дивизий, одновременно сосредоточивает значительные силы в лесах южнее Риги для нанесения удара на Елгаву, а юго-западнее Шяуляя — крупную танковую группировку. В связи с этим настало время войскам 1-го Прибалтийского фронта прочно закрепиться на достигнутых рубежах, чтобы подготовиться к отражению возможных контрударов.

Посоветовавшись со мной, А. М. Василевский предложил Ставке следующий замысел: усилить 4-ю ударную армию, наступавшую от Крустпилса вдоль Даугавы на Ригу, и 6-ю гвардейскую, которую мы предполагали тоже двинуть на Ригу с юго-востока. Войскам 43-й армии временно перейти к обороне вдоль реки Мемеле с целью подготовки удара на Ригу, 51-я армия должна была, превратив район Елгавы в танконедоступдый, прочно удерживать занимаемый рубеж. Соединениям 2-й гвардейской армии совместно с 1-м танковым корпусом надлежало прочной обороной прикрыть шяуляйское направление, превратив район Шяуляя в мощный узел сопротивления. 3-й гвардейский мехкорпус и 103-й стрелковый корпус мы намеревались оставить в резерве с целью нанесения контрударов вдоль трех железнодорожных линий, ведущих от Елгавы на северо-запад, запад и юго-запад.

Приказав подготовить докладную И. В. Сталину с изложением этого замысла, маршал уверенно сказал мне:

— Думаю, что товарищ Сталин одобрит ваши предложения, поэтому готовьте необходимые распоряжения войскам.

И действительно, Ставка утвердила наши предложения готовить наступление на рижском направлении силами 4-й ударной, 43-й армий и перейти к прочной обороне на фронте от Рижского залива до литовского города Расейняй. От Елгавы до Рижского залива (к западу от Круопяй) спешно создавали оборону дивизии 1-го гвардейского и 63-го стрелковых корпусов 51-й армии. Две дивизии 10-го стрелкового корпуса закреплялись южнее Елгавы, на стыке с 43-й армией. Все соединения были развернуты в линию, а в резерве у командарма оставалась 77-я стрелковая. Южнее, до города Расейняй, командующий 2-й гвардейской армией тоже развернул свои три стрелковых корпуса в линию, однако в каждом из них по одной дивизии было выведено во второй эшелон. К необходимости такого построения сил двух наших левофланговых армий мы пришли после долгих раздумий. Не одну бессонную ночь просидели над картой я и генерал-полковник В. В. Курасов, пытаясь определить направления возможных ударов противника на всем 250-километровом фронте этих армий. Наибольшее опасение вызывало у нас острие клина, который мы вбили западнее Риги, перерезав все сухопутные коммуникации группы армий «Север». Ширина его была от 40 до 60 километров. Острие клина составляли четыре стрелковые дивизии 1-го гвардейского и 63-го стрелковых корпусов. Мы понимали, что для прочного удержания участка фронта четырех ослабленных в боях дивизий недостаточно, но больше ничего выделить не могли. Не было сомнений, что противник будет стремиться срезать вбитый клин под основание, а поэтому, чем больше сил мы оттянем к Рижскому заливу, тем легче будет ему осуществить свой замысел.