Игра в чужую жизнь (СИ) - Гриб Елена Григорьевна - Страница 52

Император и пара выскочивших на шум слуг попятились, не решаясь вступить в противоборство. Со стороны гостевых комнат бежали люди, привлеченные суматохой. Кто-то то и дело порывался кричать «Пожар!», но ему живо затыкали рот. Примчался настоятель, бухнул на колени и принялся слезно молить богиню смиловаться, что-то невнятно обещая, заверяя в своей вечной любви и покорности. Несколько шкафоподобных жрецов присоединились к нему.

Кажется, Искре нравилось бессилие жертвы. Она слегка отстранилась, позволяя обреченному организму немного подлатать себя, запылала еще ярче… А затем зашипела и почернела, поскольку некто имел наглость выплеснуть на нее бадейку студеной воды. Разъяренная богиня обернулась к обидчику, стремясь испепелить его если не взглядом, то хоть бы огненным шаром, – и захлебнулась в ароматном содержимом сточной ямы у конюшни. Да, колодец находился далеко, а утрачивать преимущество неожиданности Лин не хотела! Обиженная Искра взревела и рухнула грязной кучей – Зелина не считала, что бить сзади подло.

– Я тренировалась, рьяска! – с законной гордостью сообщила она.

Но девушка не слушала. Не понимая, откуда взялись силы, она оттаскивала метаморфа в сторону, одновременно приказывая:

– Воды! Быстро воды!

Где-то на задворках сознания шевелилась обида на Дисона – как же так, командовать я умею!

Кто-то споро притащил полное ведро, плеснул, не целясь, на них обоих. Потом еще одно, и еще… Пока непонятно чем выведенный из себя император дрожащим от злости голосом не приказал:

– Марш в мою комнату!

И бросил Кари свой плащ.

Лин было вскинулась объяснять Его Величеству, где она видела такие приказы, да еще обращенные к полумертвому другу, но метаморф неожиданно резво замотался в пожалованную одежду и чуть ли не бегом припустил к гостевым комнатам. Девушка растерянно обернулась к только что появившемуся Марку:

– А эта?.. – и указала на Искру.

Гвардеец, пропустивший все самое интересное и отчаянно пытавшийся понять, кто кого и за что здесь бил, обратился к своей «временной половинке»:

– Что с ней?

Зелина медленно улыбнулась, словно кошка, неожиданно обнаружившая в своих лапах аппетитную мышь:

– Вы идите, идите, а мы с коллегой пока поговорим по душам. Обсудим сначала моего миленка, потом мою внешность, затем – обращение с моей луч… то есть с худшей подругой. А там и о вреде телесных наказаний поговорим. В смысле, о вреде для шкуры экзекутора… Да мало ли о чем болтают старые друзья! И, Лин, – полушепотом добавила она, – расспроси-ка милого Малдраба о том, почему пламенная красотка лезет к чужим мужчинам в чужом облике. Если я не ошибаюсь, у него был интереснейший опыт общения с этой особой…

– Она ж ненормальная! – нечаянно вырвалось у девушки.

Рыжая почему-то обиделась:

– Ничего подобного! С придурью немного, но у кого ее нет?

Вообще-то Лин была согласна с тем, что у каждого есть свои тараканы: у некоторых – маленькие, прозрачные и почти незаметные, у других – побольше и цветастее, у третьих – огромные и привлекающие внимание. Однако когда эти твари начинают щелкать в мозгу владельца челюстями, требуя крови, приходит время говорить о безумии…

Впрочем, кто ее знает, эту Искру – вдруг там имело место трудное детство, психологические травмы юности, неудовлетворенность божеской жизнью… правда, Лин все равно мысленно идентифицировала богиню Огня как донельзя опасную маньячку.

* * *

– Быстро внутрь! – неожиданно по-деловому скомандовал император, поджидавший под дверью. – Я сейчас.

Девушка прошмыгнула в комнату, стараясь не особо шуметь – гартонцы благополучно проспали (или сделали вид, что проспали?) суматоху и случайно разбудить кого-либо из них она не хотела – без того проблем хватало.

Кари сидел на властительской кровати, сгорбленный и будто потерянный средь пуховых перин. Он даже не взглянул на Лин, погруженный в свои мысли. Почему-то от одного его вида на глаза сами собой наворачивались слезы, а скрюченную фигуру хотелось обнять и прижать к груди.

Девушка моргнула, прогоняя неуместную меланхолию, и тихо спросила:

– Очень больно?

Метаморф отрицательно покачал головой, по-прежнему неотрывно глядя в пол. Лин плюхнулась рядом. Некстати вспомнила, как сидела на императорской кровати вместе с Марком, сдавленно хихикнула. Ответом был глубокий вздох, переходящий в стон.

Девушка решительно схватила коптящую лампу и толкнула парня в грудь, стремясь рассмотреть ожоги. Ага, как бы не так! Он не сдвинулся ни на волосок.

Пришлось сменить тактику.

– Кари… Ну же, Кари, – она подпустила в голос просительные нотки, – дай я посмотрю… Ну пожалуйста… Я ведь буду думать самое ужасное, пока не удостоверюсь в обратном!

Тихий умоляющий голос мог растрогать даже камень, но метаморф оставался неподвижен.

Вернулся Малдраб Четвертый, тяня за руку Дисона. Переступив порог, эльф доковылял до кровати и сел по другую сторону Кари, в точности повторив его позу. Казалось, они оба открыли на полу нечто, неподвластное человеческому взгляду.

– Вы раньше встречались с ней?

Его Величество не потребовал уточнения. Он немного помолчал, собираясь с мыслями, и тоном совсем вымотанного человека начал рассказывать, будто бы забыв, что говорит с ненавистным двойником дочери:

– Больше тридцати лет прошло… В том паломничестве участвовали наследники всех человеческих государств: я, Грайт, его троюродная сестра Гамика, ставшая позднее моей женой и тво… матерью Маргалинайи, Гашама из Клусса… Мы с Грайтом соперничали за внимание Гашамы, а она все носом вертела да ему, – Малдраб указал на эльфа, – глазки строила. Во время пребывания в Храме Огня мы с клусской принцессой… хм, нашли общий язык. Она оказалась не высокомерной кривлякой, а вполне обычной девушкой, которой, по ее собственным словам, очень не хватало человеческого тепла и ласки. Однако днем… днем Гашама меня игнорировала. Я решил, она попросту не хочет делать наши отношения достоянием гласности.

А однажды… в Храме Всех Рас, после празднования окончания паломничества, нас застукали вместе. Думаю, мой отец не допустил бы скандала, если б в ту же ночь на подобном не поймали Грайта и… Гашаму. Долго выяснять, кто из двух зареванных принцесс настоящая, не пришлось – Искре самой надоело играть со мной, и она переключилась на Гимода, ныне покойного отца Грайта. Он считался очень представительным мужчиной, да и королева, которой вынуждена была оборачиваться Искра, сияла красотой. Понимаете, огненная богиня не может любить мужчину в своем истинном облике, поскольку… да вы сами видели. Поэтому ей приходится принимать образ кого-то другого, а легче удерживается обличье женщины, которую партнер не то чтобы любит… ну, хорошо знает… Не чужой ему, в общем. Эх, откровенно говоря, она может изображать только ту, кого кавалер считает своей, и вряд ли кто объяснит, почему так происходит. Искра не терпит пренебрежения или отказа, и карает она жестоко…

Император умолк, погрузившись в собственные воспоминания. Лин тоже задумалась. Чем обернется неожиданный интерес богини? Ежу понятно – новыми неприятностями, но надо ведь как-то с этим бороться! Пока на ум приходило только одно – нанять водовоза…

Несмотря ни на что, самолюбие ликовало – Марк-то своей подложной Зелиной не пренебрег и не отказал! Правда, где-то на краю сознания металась предательская мыслишка: а вдруг Кари изначально не понял, что там была не она? Какая ирония – двойник двойника…

По оконной раме пробежала огненная змейка, перескочила на занавески, но не сожгла их, а, скользнув вниз, мелькнула по ковру и обвилась вокруг ног метаморфа, выгнувшись, словно кошка. Тот, казалось, ее даже не заметил. Эльф рассеянно почесал пылавшую спинку и вернулся к созерцанию пола.

Лин перевела взгляд на Малдраба Четвертого и встретила столь же ошалевший взор. А затем он начал делать судорожные движения руками, в которых с трудом угадывались очертания женской фигуры с пышными волосами. С трудом девушка догадалась, что Его Величество имеет в виду большую вазу с живыми цветами и, вероятно, водой. Цветы полетели в сторону, а керамическую емкость она начала подкатывать, как бочку. Император не выявил желания помочь, так и остался сидеть, не сводя глаз с «огненка».