Гнев дракона. Эльфийка-воительница - Хеннен Бернхард - Страница 128

— Да, повелитель… — пробормотал Бамиян, переполняемый гордостью и радостью.

Бессмертный взял нож и обошел вокруг стола. Поднес серебряный клинок к запястью и, не колеблясь, надавил. На наконечники стрел потекла кровь.

— Желаю тебе и Каменному совету удачи на охоте, Бамиян, — торжественно произнес бессмертный.

Охотник поднялся и поблагодарил от всего сердца.

— Мой лук принадлежит тебе, правитель всех черноголовых. И когда я приду, он будет не один.

День битвы

Артакс смотрел вслед юному охотнику, спрашивая себя, что это может быть за дух. Может быть, оставить войско на пару дней? Он перевел взгляд на Некагуаля. Командир цапотцев даже посреди его шатра казался не более чем тенью. Артакс подумал было зажечь еще ламп, но это стало бы проявлением слабости.

— Тебе вообще не следует терпеть его рядом с собой, — напомнил о себе голос Аарона. — Этим цапотцам доверять нельзя.

— Ты хотел объяснить мне, почему мы не могли провести разведку в долине за лагерем Муватты, — Артакс возобновил разговор с того самого места, где он оборвался, когда Датамес привел в шатер охотника.

— По ту сторону реки несет стражу крылатая смерть. Прошлой ночью я потерял двух воинов. Это бессмысленно. Я больше не буду приносить своих людей в жертву.

— Крылатая смерть?

— Некагуаль имеет в виду Ишту, — вмешался Датамес. — Мне кажется, она очень высоко ценит Муватту. Она ему очень помогает.

Артакс понял невысказанный подтекст. Львиноголовый им не помогал. Он появился рядом с лагерем всего один-единственный раз. Правитель задумчиво поглядел на Некагуаля. Цапотцам потребовалась всего одна ночь на то, чтобы Муватта перестал посылать убийц за реку. Теперь только они несли ночную стражу, и с тех пор, как весть об этом распространилась, ночью из лагеря никто больше не выходил.

— Целиком и полностью полагаться на этих демонов неразумно, — предупредил голос Аарона.

— Ты со своими людьми должен принять участие в учениях, чтобы связь с моими воинами стала крепче. Они должны доверять вам во время битвы.

Некагуаль покачал головой.

— Нет, бессмертный Аарон. Эту просьбу мы исполнить не можем.

— Бессмертные не просят, они приказывают. Не позволяй этому дикарю водить себя за нос!

— Ты противишься моей воле, Некагуаль?

— Я думаю лишь о благе твоих воинов, — и глазом не моргнув, ответил цапотец. — Мы не тренируемся убивать. Когда стражи храма Пернатого змея поднимают оружие, должна пролиться кровь, или же мы утрачиваем честь в глазах богов.

— Как же вы собираетесь сражаться с моими воинами, если никогда с ними не тренировались?

— Мои люди никогда не станут сражаться бок о бок с крестьянами.

— Сколько еще ты собираешься терпеть насмешки этого кошкоподобного человека? Пусть этому парню отрубят голову и еще нескольким в придачу, тогда даже эти дикари научатся повиноваться.

Артакс поглядел на Датамеса. Пусть он разговаривает! Артаксу надоело выслушивать оскорбления.

— Как бы ты тогда использовал своих воинов, если бы у тебя был выбор принимать решения? Конечно же, этот вопрос чисто теоретический, поскольку приказы бессмертного обсуждаются здесь столь же мало, как и в Цапоте.

Артакс едва удержался, чтобы не рассмеяться. Иногда Датамес просто находка!

Угроза в словах Датамеса была недвусмысленной, но Некагуаль никак не показал испуга.

— Мои люди не прячутся за высокими щитами. Мы образуем длинную линию. Каждый сражается сам за себя, в честь Пернатого змея. Лучше всего использовать нас для защиты одного из флангов.

— Да у этого парня мания величия! Прикажи отрубить ему голову!

— Вы хотите защищать фланг? В одиночку? — Теперь вышел из себя даже Аарон. — Вы знаете, что это означает? Возможно, Муватта выставит для битвы две тысячи боевых колесниц. Он поставит их на один из флангов. А вас двести. Как же вы собираетесь победить?

— Так, как побеждаем всегда. Мы убьем их. Сначала лошадей. Потом людей.

— Безумен! Этот парень совершенно безумен!

Артаксу хотелось видеть лицо цапотца, но оно было почти полностью скрыто за шлемом ягуара. Судя по голосу воина, он не шутил. Казалось, он совершенно убежден в том, что говорит.

— И вам не нужно подкрепление?

— Исход битвы решает не численность войска, — спокойно ответил Некагуаль. — Победу или поражение приносят мужество и ловкость воинов. И способность людей сохранять хладнокровие перед лицом врагов. Наше преимущество заключается в том, что нас не могут атаковать одновременно все две тысячи. Они просто будут мешать друг другу. И мы убьем их. Фланг, на котором будем стоять мы, будет удержан.

От самоуверенности цапотца Артакс все больше и больше терялся.

— Я посоветуюсь с Датамесом насчет твоего предложения. Теперь можешь идти.

Некагуаль ушел, не простившись ни жестом, ни почтительным словом. Артакс задумался над тем, почему эти воины вообще пришли сюда. Это не их битва, и они это отчетливо демонстрируют. Что сделали Володи и Коля, чтобы втянуть цапотцев в это сражение?

— Не злись на него. Он был нужен, чтобы уничтожить лазутчиков Муватты. Когда они сторожат нас, все в лагере могут спать спокойно.

Артакс слыхал истории, которые люди рассказывали друг другу о демонах, и сомневался, что кто-то может спать спокойно.

— Во второй половине дня посланник Муватты передал сообщение.

Артакс поднял голову.

— И почему я узнаю об этом только сейчас?

— Прошу прощения, но ты был занят. Ты был с людьми.

— Не стоит тебе позволять ему тыкать тебе, когда ему заблагорассудится. Даже если никто не слышит. Мне кажется, что постепенно он начинает думать, что сам является правителем Арама. Нельзя тебе было позволять ему заниматься чем-то большим, чем организацией праздников и следить за списками дани с сатрапов.

У Артакса разболелась голова. Постоянные подколки Аарона, самоуправство гофмейстера, сухая жара, не спадавшая даже ночью, — все это утомляло его. Он доверял Датамесу, полагая, что тот хочет для Арама только самого лучшего. Но было бы хорошо, если бы он почаще советовался с ним. Как только битва закончится, он уменьшит его полномочия. Датамес стал слишком своенравным.

— Чего хочет Муватта?

— Он хочет назначить дату сражения. Предыдущие договоренности относительно этого дня несколько противоречивы. Было сказано, что сражение состоится через луну после праздника летнего солнцестояния, затем — что битва должна произойти через тридцать дней после летнего солнцестояния. Он предлагает десятый день после праздника.

— Тогда мы согласны, — устало произнес Артакс. Он хотел остаться один, просто поспать.

— Это было бы нехорошо!

— Почему? — раздраженно спросил бессмертный, пытаясь бороться с насмешливым голосом у себя в голове. Когда же удастся, наконец, избавиться от этого мучителя? Когда он сможет обрести покой?

— С одной стороны, если мы позволим Муватте диктовать нам дату сражения, это будет проявлением слабости. С другой стороны, нам на руку как можно дольше откладывать битву. Тридцатый день луны после праздника летнего солнцестояния подходит нам лучше всего! Всего через пять дней после праздника родится новая луна. Таким образом мы получили бы тридцать пять дней, не нарушив ни одной предварительной договоренности.

Артакс представил себе, каково было бы провести в этой глуши еще пять недель. С каждым днем становилось жарче. Воды не хватало уже сейчас. Каждую каплю приходилось доставлять через магический портал. Расходы неимоверные! А если снабжение прервется, их запасы закончатся в тот же день.

— Я не считаю разумным лишний раз подвергать наши войска тяготам лагерной жизни. Ты знаешь, что бывает с крестьянами, которые ждут слишком долго, чтобы свозить хлеб в амбары?

Датамес смотрел на него, наморщив лоб.