Темное пространство (ЛП) - Каллентофт Монс - Страница 43

Еще одно бесполезное сожаление. Придется найти способ заглушить его, как и все остальные.

— Уверен, он понимает, — сказал Док.

Искренности его голосу явно не хватало, но это не имело значения. Главное, что от него тишина казалась не такой звенящей.

Я очнулся, почувствовав укол шприца.

— Какого хрена, Док?

Тот свел густые брови.

— Это слабое успокоительное, Брэйди. Поможет тебе уснуть. Хочешь остаться здесь?

Я осмотрелся по сторонам.

— И проснуться оттого, что у какого-нибудь больного среди ночи случится припадок?

— Это было всего один раз, — проворчал Док. — И сейчас и так середина ночи.

— Нет, я пойду — я в порядке.

Вранье, конечно, но мне очень нужны были душ, чистая форма и сигареты. В медотсеке я мог получить только два из трех, а больше всего сейчас мне хотелось покурить.

Док сочувственно хлопнул меня по плечу, отправляя в мигающий красным коридор. Я направился в офицерский отсек, но дверь в нашу с Кэмом комнату оказалась заблокирована в открытом положении. Белье и матрас пропали — видимо, меня выселили, — мой рюкзак лежал на полу, и вокруг него, словно конфетти, валялись презервативы.

Я огляделся поискать, какой урод-приколист бросил их на виду у всех мимо проходящих, но поблизости никого не оказалось. Козлы.

Я собрал резинки и запихнул в рюкзак, стараясь держаться спиной к окну, космосу и огромному кораблю Безликих, пиявкой присосавшегося к внешнему поясу.

В горле саднило, в груди давило, но какой смысл плакать из-за гребаной комнаты. Какая разница, что это была наша с Кэмом комната. Теперь она пустая. И холодная.

Я закинул рюкзак на плечо и побрел к лифту.

Весь мир переливался красным. Я инстинктивно пытался проморгаться. Я как-то видел пилота Ястреба, страдавшего от акселерационного стресса. Он делал то же самое: просто сидел в медотсеке и безостановочно моргал, пытаясь разогнать красную пелену перед глазами от полопавшихся кровеносных сосудов. Когда двери лифта со скрипом разошлись на уровне казарм, я тоже все еще моргал.

Место казалось почти опустевшим. Ну да, боевая готовность, парни наверняка на своих постах. Правда некоторые ходили туда-сюда по широким коридорам. И среди них Чезари.

— Эй, Гаррет, привет. — Выражение его лица было настороженным и мрачным. Красные огни стирали острые углы дверных проемов и переборок, сглаживали резкие черты. — Наверху ты больше не нужен?

— Ага.

Глаза Чезари расширились.

— Ты знаешь, что там происходит? С Безликими?

— Понятия не имею, старик, — соврал я, потому что… мать твою, с чего начать?

— Ясно. — Чезари пожевал губу. Его рука дернулась к шее, и я вспомнил о крестике, который он носит под футболкой. — Удачи тогда?

— Угу, тебе тоже.

Казарма оказалась пуста, постели были разобраны, кое-где белье валялось прямо на полу, как его оставили ребята, когда включилась сирена. Я бросил рюкзак на пустую койку и начал рыться в нем, ища сигареты. Во рту аж выступила слюна.

Я вдруг подумал, не слышит ли меня еще Кэм. Почувствую ли, когда Кай-Рен все исправит? Интересно, Кэм просто выскользнет из меня, или расставание будет острым и болезненным, как ампутация в полевых условиях?

Я закрыл глаза.

«Кэм? Ты еще тут?»

Я ничего не ощущал. Никакой голос в голове мне не ответил. Ничего, кроме жалящего отчаяния, да и какая разница? Я знал, что все это ненадолго.

Потушив сигарету о пол, я прикурил еще одну. Глядя на завитки дыма, я старался не обращать внимания на саднящее горло. Я решил курить, пока они не кончатся. Несмотря на успокоительное, спать не хотелось.

Не знаю, чего хотелось.

Но мне не нравилось быть одному.

Я вспомнил парня, которого видел как-то в медотсеке — он перерезал себе горло. К тому времени когда его доставили, он уже был мертв, а тот парень, который пытался его спасти — какой-то новенький весь в крови — просто стоял, трясся и повторял: «Он попросил передать бритву».

Мне было жаль новенького, но не парня, который покончил с собой. Ему я завидовал. Никогда не верил в поговорку «пока дышу — надеюсь», пока дышу — несу ответственность, разве нет? А мне нужно было дождаться, когда все закончится. Я не мог бросить Люси. Она слишком зависит от меня.

— Я выдержу, — прошептал я себе. — Выдержу.

— Эй, Гаррет!

Твою мать. Я знал этот голос. Развернувшись на койке, я увидел в дверях Уэйда. С двумя корешами-уродами. Похоже, я в меньшинстве.

— Твой дружок-педик Раштон натравил на нас Безликих.

Мое сердце заколотилось. А его? Он все еще со мной?

Мечты, мечты.

— Ты не знаешь, о чем болтаешь, Уэйд.

— Я знаю, что ты пидор, — ухмыльнулся он, но его страх все равно был очевиден. — По-моему, это я доказал.

Я попытался не выдать, что испуган. Не выгорело.

— Отвали.

Ладони вспотели, и я вытер их о брезент кушетки.

— Подойди и повтори это мне в лицо. — Он усмехнулся.

Черт, деваться было некуда.

Я встал на ноги, бросил сигарету на пол и раздавил носком ботинка, тщась изобразить равнодушие.

— Какого хрена тебе надо, Уэйд?

Да, не стоило задавать такой вопрос уроду-садисту вроде него.

Его дружки притиснули меня к стене, прежде чем я успел пройти мимо. Проще простого.

А потом набросились на меня.

«Кэм? Ты тут, Кэм?»

Как же трудно связно мыслить, когда Уэйд пытается заставить меня захлебнуться собственной блевотиной. Первый удар пришелся по носу. Второй сломал ребра. А после я как-то потерял счет.

Живот, лицо, яйца.

Три места, который я пытался, скорчившись, прикрыть, но эти ублюдки работали по схеме.

Я лежал на полу и, каждый раз когда я сворачивался, один из них пинал меня куда-нибудь так, что я снова выпрямлялся. Они, конечно, были не столь скрупулезны, как капитан Луткас, игравший с болевым рефлексом, но, уверен, если бы они захотели, будущее в разведке было бы им обеспечено.

Кто бы мог подумать, что я потеряю Кэма и услышу голос Безликого прямо у себя в голове, и это все равно окажется не самым худшим событием за сегодня? Да, редко у кого день может быть настолько отстойным.

Где-то после шестого удара мои нахальство и язвительность вылетели в трубу, оставив только боль.

«Кэм?»

Боже, это не просто избиение.

Один из них со смехом сел на корточки и вытянул мою руку — у меня не было сил вырваться. Захлебываясь кровью из носа, а, может, из пробитого легкого — кто знает? — я не мог высвободиться, даже когда один из гогочущих дружков Уэйда с разбега прыгнул на мое предплечье.

Я услышал треск локтевой кости, и в мозгу осталась лишь одна мысль — в следующий раз это будет моя голова.

Эти ублюдки в самом деле убьют меня.

Я бросил школу, когда мне было двенадцать, чтобы присматривать за Люси.

Школа в Копе была не государственной. Она принадлежала церкви. Не знаю какой, но там говорили, что Безликие — Божья кара за грехи человечества.

Учителя повторяли, что нас будут судить.

И я верил в это.

Судить и осуждать.

Интересно, тот, кто станет судить меня, будет похож на отца?

«Брэйди, — сказал он, когда Люси порезала ногу о старую канистру с водой, — ты должен был присматривать за сестрой», — и, покачав головой, вздохнул.

Прости, папа. Мне очень жаль.

У Люси были такие же серые, как у отца, глаза. Боже, сейчас я видел в них себя.

«Брэйди? Брэйди, понеси меня!»

Я услышал смех.

— Валяй, реви, мелкий педик!

Если я и плакал, то не о себе.

А может, и о себе. О папе, Люси и о себе. О нас троих и о том, как нам не повезло родиться в Копе, ведь жизнь ни разу не давала нам передышки. О том, что мы никогда не просили много, но никогда не получали и малого. О холодной черной вселенной, которая развела нас.

Обо всем.

— Какого хрена, придурок? — Знакомый голос. Брански. Брански, который заправлял на Защитнике-3 черным рынком и который вроде как был моим другом. — Нельзя заниматься этим здесь! Нужно от него избавиться!