Том 1. Книги стихов - Сологуб Федор Кузьмич "Тетерников" - Страница 17

17

«Мне страшный сон приснился…»

Мне страшный сон приснился, – Как будто я опять На землю появился И начал возрастать, – И повторился снова Земной ненужный строй От детства голубого До старости седой: Я плакал и смеялся, Играл и тосковал, Бессильно порывался, Беспомощно искал. Мечтою облелеян, Желал высоких дел, – И, братьями осмеян, Вновь проклял свой удел. В страданиях усладу Нашёл я кое-как, И мил больному взгляду Стал замогильный мрак, – И, кончив путь далёкий, Я начал умирать, – И слышу суд жестокий: «Восстань, живи опять!»

«Просыпаюсь рано…»

Просыпаюсь рано, – Чуть забрезжил свет, Тёмно от тумана, – Встать мне или нет? Нет, вернусь упрямо В колыбель мою, – Спой мне, спой мне, мама: «Баюшки-баю!» Молодость мелькнула, Радость отнята, Но меня вернула В колыбель мечта. Не придёт родная, – Что ж, и сам спою, Горе усыпляя: «Баюшки-баю!» Сердце истомилось. Как отрадно спать! Горькое забылось, Я – дитя опять, Собираю что-то В голубом краю, И поёт мне кто-то: «Баюшки-баю!» Бездыханно, ясно В голубом краю. Грёзам я бесстрастно Силы отдаю. Кто-то безмятежный Душу пьёт мою, Шепчет кто-то нежный: «Баюшки-баю». Наступает томный Пробужденья час. День грозится тёмный, – Милый сон погас. Начала забота Воркотню свою, Но мне шепчет кто-то: «Баюшки-баю!»

«Порою туманной…»

Порою туманной, Дорогою трудной   Иду! О, друг мой желанный, Спаситель мой чудный, –   Я жду! Мгновенное племя, Цветут при дороге   Мечты. Медлительно время, И сердце в тревоге, –   А ты, Хоть смертной тропою, В последний, жестокий   Мой день, Пройди предо мною, Как призрак далёкий,   Как тень!

«На серой куче сора…»

На серой куче сора У пыльного забора На улице глухой Цветёт в исходе мая, Красою не прельщая, Угрюмый зверобой. В скитаниях ненужных, В страданиях недужных, На скудной почве зол, Вне светлых впечатлений Безрадостный мой гений Томительно расцвёл.

«Былые надежды почили в безмолвной могиле…»

Былые надежды почили в безмолвной могиле… Бессильные страхи навстречу неведомой силе, Стремленье к святыне в безумной пустыне, И всё преходяще, и всё бесконечно,    И тайна всемирная ныне     И вечно… В тяжёлом томленьи мгновенные дети творенья. Томятся неясным стремленьем немые растенья, И голодны звери в лесах и пустыне, И всё преходяще, и всё бесконечно,    И муки всемирные ныне     И вечно.

«Друг мой тихий, друг мой дальный…»

Друг мой тихий, друг мой дальный,   Посмотри, – Я холодный да печальный   Свет зари. Я напрасно ожидаю   Божества, – В бледной жизни я не знаю   Торжества. Над землею скоро встанет   Ясный день, И в немую бездну канет   Злая тень, – И безмолвный, и печальный,   Поутру, Друг мой тайный, друг мой дальный,   Я умру.

«Живи и верь обманам…»

Живи и верь обманам, И сказкам и мечтам. Твоим душевным ранам Отрадный в них бальзам. И жизни переменной Нектар кипучий пей, Напиток сладкопенный Желаний и страстей. За грани жизни дольной Очей не устремляй, И мыслью своевольной, Природы не пытай. Вещают тайну тени. Для смелого ума В них смертные ступени, Предсказанная тьма. О, смертный, верь обманам, И сказкам, и мечте, Дивись мирским туманам, Как вечной красоте.

«Устав брести житейскою пустыней…»

Устав брести житейскою пустыней,     Но жизнь любя, Смотри на мир, как на непрочный иней,     Не верь в себя. Разлей отраву дерзких отрицаний     На ткань души, И чувство тождества своих сознаний     Разбить спеши. Не верь, что тот же самый был ты прежде,     Что и теперь, Не доверяйся радостной надежде,     Не верь, не верь! Живи и знай, что ты живёшь мгновеньем,     Всегда иной, Грядущим тайнам, прежним откровеньям     Равно чужой. И думы знойные о тайной цели     Всебытия Умрут, как звон расколотой свирели     На дне ручья.