Звезда печали и любви - Агаджанян Самсон - Страница 62

Неведомо было Елене Владимировне, что весь состав уже знал, что она едет с раненым сыном и нуждается в помощи. Купе бригадира было завалено продуктами, люди приносили деньги и требовали остановить поезд, чтобы перевести их в плацкартный вагон. Чужая боль эхом прокатилась по вагонам.

На следующей станции двери вновь открылись, и Елена Владимировна увидела военных и много людей. К ней поднялся врач. При свете фонаря он быстро проверил у Олега температуру, сделал укол. Елена Владимировна увидела толпу людей и их глаза: в одних было сострадание, в других любопытство. Какая-то сердобольная женщина, заглядывая в вагон, с возмущением произнесла:

— Безобразие! За такое судить надо!

В вагон поднялся офицер.

— Добрый вечер. Я из военкомата, подполковник Тарасов. Я пришел с солдатами, чтобы перенести вашего сына в…

— Я останусь здесь! — прервала его Елена Владимировна.

— Но вам уже место там приготовили.

— Спасибо за заботу, но мы останемся здесь. Вы лучше позвоните в наш город, чтобы нас встретила «скорая».

— «Скорая» вас встретит, вы не переживайте. И все-таки прошу вас…

— Нет.

— Как у вас с продуктами?

— Спасибо бригадиру, он нас уже обеспечил.

— У вас в Воронеже пересадка, не переживайте, там вас встретят, помогут.

Врач протянул ей лекарства и при свете фонаря стал объяснять, какие таблетки и когда давать больному.

Вновь закрылись двери и вновь стук колес. В Воронеже их встретили военные врачи и представители военкомата, перевели в плацкартный вагон, и на четвертые сутки, ночью, они приехали в родной город. На перроне их уже ждали. Врач осмотрел Олега и посоветовал Елене Владимировне положить его в больницу. Она категорически отказалась и попросила отвезти их домой.

Олега занесли в дом, положили на кровать. Врач повернулся к Елене Владимировне.

— Надо под матрац подложить что-нибудь твердое, чтобы спина больного не прогибалась.

Елена Владимировна побежала в кладовку, принесла куски фанеры. Они осторожно приподняли Олега и под матрац положили фанеру.

Когда все ушли, Елена Владимировна подошла к Олегу.

— Вот мы и дома, сынок…

Немного погодя она принесла таз с теплой водой и стала раздевать сына. Вместо когда-то мускулистого тела она видела одни ребра и кости… И, обращаясь к нему, как к ребенку, ласково поглядывая на него, приговаривала:

— Сейчас я тебя помою, потом мы выпьем чаю, а после приготовлю твое любимое блюдо. Ты, сынок, только верь в меня. Я тебя верну к жизни. Запомни: нет на свете лучшего лекарства, чем я.

Сын слабо улыбнулся ей. Она наклонилась к нему, поцеловала в щеку.

— Завтра я сбегаю на работу, возьму без содержания отпуск. Буду дома до тех пор, пока ты не окрепнешь, а потом видно будет.

— Мама, а как с деньгами?

— Не переживай, сынок. Мир не без добрых людей. Трудно будет — родня поможет.

Утром Елена Владимировна пошла к соседке. Софья Петровна обрадовалась ей, но когда узнала, что с Олегом случилось, разохалась и разахалась и тут же пошла посмотреть на Олега. Тот, увидев ее, слабо улыбнулся. Софья Петровна расцеловала его и заплакала. Уходя, она сказала:

— Лена, Ира каждый день приходила и интересовалась о вас. Она так переживала, даже словами не объяснишь. Если увидит Олега в таком виде, с ума сойдет!

Проводив соседку, Елена Владимировна вернулась к сыну.

— Мама, прошу тебя: больше никого ко мне не пускай!

Она села рядом.

— Олег, я не имею права отказывать. Скоро узнает наша родня, отбоя не будет.

* * *

Ира была в отчаянии. Она поехала к отцу на работу и рассказала, что Елена Владимировна уехала за Олегом.

— Папа, умоляю тебя, сделай что-нибудь!

— Ира, что я могу сделать? Если бы я знал, куда она поехала, тогда можно было бы что-то предпринять, — но тут же поднял трубку и позвонил в аэропорт.

— Андрей Романович, здравствуй! Наумов беспокоит. У меня к тебе просьба. Вчера одна наша знакомая улетела. Можешь узнать, куда?

— Проблем нет, как ее фамилия?

— Бондаренко Елена Владимировна.

— Записал. Минут через тридцать я вам доложу.

— Спасибо, Андрей Романович, буду ждать.

Он положил трубку, посмотрел на дочь.

— Слышала?

Та кивнула. В кабинет вошла секретарша.

— Игорь Анатольевич, в приемной вас народ ждет. Вы будете принимать?

Ира без слов поняла, встала, вышла. На улице она посмотрела на часы и села на скамейку. Томительно медленно шло время. Она не выдержала, вернулась к отцу.

— Не звонил? Папа, позвони сам!

Он строго посмотрел на нее.

— Ира, не забывай, какую должность я занимаю. Сам позвонит.

Минут через десять раздался звонок из аэропорта.

— Игорь Анатольевич, это я. Бондаренко Елена Владимировна ни вчера, ни сегодня от нас самолетом не вылетала.

— Спасибо, Андрей Романович.

Он положил трубку, посмотрел на дочь.

— Самолетом она не улетала. Наверное, уехала поездом.

— Позвони на вокзал.

— Это ничего не даст. Билеты там дают без паспорта.

Ира с отчаянием смотрела на отца.

— Папа!..

— Успокойся, — недовольно глядя на дочь, резко произнес он. — Даже если бы мы узнали, куда она улетела, это ничего бы не изменило.

— Я бы за ней полетела!

Он хотел отчитать дочь, но вовремя остановился. Прекрасно понимал, что ее невозможно было бы удержать, Встал, подошел к дочери, сел рядом и, обнимая ее за плечи, успокаивающе произнес:

— Все будет хорошо, и твой Олег скоро будет дома.

— Папа, ну почему она поехала за ним? Почему?

— Много есть причин, гадать не хочу. Когда приедет, узнаешь.

— А если он раненый?

— И это возможно.

Ира, не веря своим ушам, молча смотрела на отца. Ей показалось, что она ослышалась, что это не он так бесчувственно ответил ей. Игорь Анатольевич увидел глаза дочери и понял, что допустил оплошность.

— Я не думаю, что он ранен.

Она молча встала, направилась к двери.

— Ира! — позвал он.

Но та даже не оглянулась.

Каждый день она звонила Елене Владимировне в надежде, что та уже приехала, ходила к ее соседке, но шли дни и недели, а о матери и сыне ничего не было слышно.

Однажды за столом, когда в очередной раз дочь отказалась есть, Дарья Александровна не выдержала:

— Ты в зеркало на себя смотришь?

Ира подняла на нее безразличный взгляд.

— Что ты этим хочешь сказать?

— Я многое сказала бы, но не хочу испортить аппетит.

— Тогда ешь одна! — Ира встала, вышла.

Дарья в сердцах бросила вилку на стол. От мужа она уже знала, что с учителем что-то случилось и за ним поехала его мать. Ее бесило то, что дочь приняла это так близко к сердцу. Она пошла к ней. Ира, лежа на кровати, смотрела в потолок и даже головы не повернула, когда вошла мать.

— У меня к тебе вопрос: когда начнешь готовиться к экзаменам?

— Не знаю.

— Как «не знаю»? Экзамены на носу, а ты после выпускного ни разу учебник не открывала. На что ты рассчитываешь, на меня?

Ира повернула голову к матери.

— Не волнуйся, в твой университет я поступать не буду!

Та, пораженная, на время потеряла дар речи.

— Повтори, что ты сказала?

— Ты все слышала. Ради Бога, только не делай из этого трагедии. Я решила поступать в мединститут.

Дарья, чеканя каждое слово, твердо произнесла:

— Нет, дорогая. Будет так, как мы с отцом решили. Будешь поступать в мой университет. Ты поняла?

— Я все прекрасно поняла, но лучше побереги свои нервы. Документы я давно сдала в мединститут.

— Сейчас же поезжай и забери обратно!

— Никуда я не поеду и свое решение менять не буду.

Решение поступать в мединститут Ира приняла спустя две недели после отъезда Елены Владимировны. Долгое ее отсутствие стало беспокоить Иру. Она терялась в догадках, а потом неожиданно возникла страшная мысль, что с Олегом что-то случилось, и словно кто-то подтолкнул ее поступать в мединститут. Она понимала, что мать не одобрит ее выбор и что не миновать скандала. Та хотела, чтобы она училась в университете и постоянно находилась в ее поле зрения.