Воля богов (СИ) - Свердлов Леонид - Страница 24

   -- Чего?! Исидочка, дорогая, ты слышала, что сейчас сказал этот смертный? Бедненькие египтяне! Их царь одержим манией величия!

   -- Он действительно бог, - тихо сказала Исида. - Живое воплощение бога Ра, как и всякий египетский царь.

   -- Ну и порядочки! Если бы в Элладе всех царей обожествляли, то храмы строить было бы негде. Но это не важно. Бог ты там или кто ещё - изволь исполнять что тебе сказали, иначе я так тебя отделаю, что археологи мумию не опознают!

   -- Ну, знаете ли! - возмутился Протей. - Хамства я ни от кого терпеть не намерен. Не знаю, кто она там, в Элладе, а здесь я царь и бог! Эй, стража! Арестуйте эту нахальную бабёнку!

   -- Только не ругайтесь! - взмолилась Исида. - Протей, сынок, не спорь ты с ней! Эти чужеземцы ведь поклоняются другим богам - пусть уж их боги с ними и разбираются.

   Фараон оглядел фрески с изображениями богов. Те смущённо молчали, оставляя выбор на его усмотрение. Он не был обязан и не хотел соглашаться с Исидой, но она так его просила! Кроме того, её божественный опыт был намного больше, чем его. Мрачно помолчав с минуту, он велел отпустить Елену и разрешил Парису до захода солнца со всем своим добром покинуть Египет.

   -- Вот и молодец, красавчик, - приятным голоском безо всякого акцента сказала Афродита. - Сразу бы так! Пойду прослежу.

   И она, изящно покачивая бёдрами, удалилась с фрески.

   Протей молча смотрел ей вслед, пока она не скрылась из виду, а потом сурово спросил у Исиды:

   -- Что это значит?

   Исида тяжело вздохнула.

   -- Это значит, - ответила она, - что в Элладе сейчас намечается какая-то очень серьёзная заварушка, и лучше нам в неё не влезать.

   -- Но греческие боги, надо думать, совсем с ума посходили, если такое допускают и даже поддерживают!

   -- Именно поэтому нам лучше не связываться.

   -- Но что я должен делать, если на моих глазах происходит безбожное беззаконие?

   Исида вновь тяжело вздохнула и ответила:

   -- Радоваться, что нас это совершенно не касается.

   Вскоре после того, как на корабль вернулась Афродита, пришёл Парис с Еленой и со всеми слугами кроме моряка, оказавшегося предателем. Взволнованный Эней бросился расспрашивать о том, что с ними произошло. Парис отвечал неохотно и кратко:

   -- Ничего особенного. Протей хотел отнять у меня Елену. Потом почему-то передумал.

   -- Протей?

   -- Да, фараон какой-то. Царь местный.

   -- Правда? А почему его имя звучит совсем не по-египетски?

   -- Не знаю. Мне его так называли, возможно, на своём языке они его зовут иначе.

   -- А я думал, что Протей это такой мудрый и прозорливый морской бог.

   -- Это точно не он. Тёзка, возможно. Очень умным и прозорливым он мне не показался. Нервный какой-то. Боги не такие - уж я-то их видал.

   -- Говорят, у египтян боги совсем другие, не как у нас.

   -- Всё может быть. Хорошо, что я не египтянин. Наши боги определённо более правильные.

   Корабль вышел в море сразу, как только на него погрузили все закупленные Еленой товары. Путешественники спешили отплыть, пока фараон не передумал, и только когда берег скрылся из виду стали обсуждать, куда плыть дальше. Провианта теперь было достаточно, и Елене захотелось в Сидон. "Финикийцы продают там такие платья!" - говорила она. Никто не стал возражать, и корабль повернул на восток. Свадебное путешествие Париса и Елены продолжалось, и скорое его окончание не предвиделось.

   Тем временем вершины Олимпа скрылись за густыми чёрными тучами. Зевс сидел на троне и сверлил суровым взглядом стоящих перед ним Афину и Афродиту. Афродита вела себя со свойственным ей нахальством: глядела уверенно и всем своим видом показывала: что бы сейчас ей ни сказали, у неё найдётся ответ. Афина напротив выглядела как школьница в кабинете директора: глаз не поднимала и с видимым усердием отковыривала какое-то пятнышко на своей эгиде.

   -- Ну? - сурово вопросил Зевс. - Рассказывайте уже, что вы натворили!

   Афина невинно пожала плечами, не понимая вопроса, Афродита удивлённо вскинула брови. Раскат грома прогремел в облаках.

   -- Вот этого только не надо! - повысил голос громовержец. - Они, видите ли, ничего не знают! До меня уже из Египта новости доходят: боги жалуются.

   Афродита непринуждённо, как ей самой бы хотелось, но на самом деле нервно расхохоталась.

   -- Боги! Видели бы вы того бога!

   Новый раскат грома заставил её замолчать.

   -- Ржать в конюшне будешь! - прикрикнул Зевс. - До международного скандала дело дошло, а ей всё хахоньки! А ну, быстро говори, что там за история с Еленой Прекрасной?

   -- Никакой истории нет, - спокойно ответила Афродита. - Я её обещала в жёны Парису и обещание сдержала. Вот и вся история. Я богиня любви, если кто забыл. Разве я не могу обещать одному смертному любовь другой смертной?

   -- Можешь. Только почему для этого надо чужих жён-то похищать?

   Афродита поджала губы и таким же суровым как у Зевса тоном ответила:

   -- Потому что я богиня, а слово богини закон! Или это уже не так?

   -- Так, - спокойно ответил Зевс. - Только что ж Елена за Менелая вышла, если ты её Парису обещала?

   -- Я запретила Тиндарею выдавать её замуж, но он ослушался, - тут Афродита слегка усмехнулась. - Ну, Тиндарей своё за это уже получил.

   Зевс сердито побарабанил пальцами по подлокотнику трона.

   -- Тиндарей человек благочестивый и богобоязненный. Сам бы он никогда против воли богов не пошёл. Кто-то тут сбил его с толку. Афина! Не отворачивайся - я с тобой говорю! Твоя работа?

   -- Ну, моя.

   -- Ты знала, что Афродита обещала Елену Прекрасную Парису?

   -- Ну, знала.

   Очередной раскат грома.

   -- Так что же ты, дурёха, устроила?!

   -- Папа! - взвизгнула Афина и расплакалась - таким обидным словом её ещё никогда не обзывали.

   -- А ну цыц! Только сцен мне тут не хватало! Я тебя богиней мудрости назначил - я же тебе быстро фронт работ поменяю. Будешь у меня средиземноморских креветок грамоте учить, раз такая умная! А ну быстро отвечай, зачем Тиндарея подбила Елену замуж выдать!

   -- А что ж ей теперь из-за Фроськи век в девках оставаться?!

   Афродита расхохоталась в лицо Афине. Это выглядело очень грубо, но заявление вечной девы прозвучало действительно так смешно, что улыбнулась даже Гера, которая сейчас была на стороне Афины. Да и сам Зевс, несмотря на всю свою сдержанность, слегка скривил губы. Афина же покраснела так, что от её ушей можно было бы зажечь лучину.

   -- Ну, какое-то время можно посидеть в девках, - заметил Зевс. - Большой беды в этом нет, это же не навсегда. Все ждут, и Елена бы подождала. Разве она какая-то особенная?

   -- Она особенная, - неожиданно вступила в разговор Гера, которая до сих пор молчала и делала вид, что происходящее не имеет к ней отношения. - Она вся в родителей.

   Зевс вопросительно посмотрел на жену.

   -- Ты это к чему?

   -- Я это к тому, - медленно, с расстановкой ответила Гера, - что мать её шалава подзаборная, отец кобель бесстыжий, а она вся в них пошла. Не смотри так - я знаю, что говорю. И ты знаешь.

   Зевс отвёл взгляд.

   -- Что, это обязательно надо сейчас при всех обсуждать? - пробормотал он.

   Гера не ответила и величественно села, гордая тем, что ей удалось смутить мужа.

   -- Издержки политеизма, - мрачно подытожил громовержец, - сколько богов, столько и мнений.

   К нему опять вернулось то неприятное чувство, какое он испытал на свадьбе Фетиды: ситуация снова вышла из-под контроля, но теперь дело было посерьёзнее, чем простая драка трёх подвыпивших богинь. Беды было не миновать.

   Предстояли великие события, никто даже и не обратил внимания на замечание Афродиты о наказании Тиндарея, поскольку судьба одного человека или одной семьи теперь значила слишком мало. Возможно, Тиндарею самому стоило бы понять, что его проблемы - сущий пустяк в масштабах мировой истории, и ему бы полегчало, но он, к сожалению, не умел глобально мыслить и воображал себя очень несчастным.