Стратегия обмана. Политические хроники (СИ) - Ванина Антонина - Страница 184

Матео тяжело вздохнул в трубку:

— Манола, Рим не поможет.

— Но почему? — с возмущенным удивлением вопросила она. — Разве Церковь не должна опекать своих чад, что веруют в Отца, Сына, Святого Духа, Святую Вселенскую Церковь, общение святых, прощение грехов, воскресение тела и жизнь вечную? Как же Рим не поможет?

С вымученной интонацией Матео ответил:

— Вас всех считают еретиками, вот почему.

— Как мы можем быть еретиками, Тео? — недоумевала Манола. — Мы верим в то же, что и все католики. Как нас могут обвинять в ереси?

— Ты помнишь, что было в начале года?

— Я помню всё. Про что ты хочешь мне сказать?

— Про визит папы в Пуэбло. Знаешь, что он сказал о теологии освобождения? Что священники не должны лезть в политику, общественную деятельность и, тем более, во власть.

— Ну, надо же, — возмутилась Манола. — А почему тогда епископ Альварес позволяет себе одевать военную форму и демонстрировать поддержку сальвадорским убийцам?

Но Матео был тверд в своем ответе:

— Потому, что эти убийцы представляют власть в стране, вот почему.

— Я ничего не понимаю, Тео, — в бессилии качала головой Манола, — как папа может не почувствовать нашей боли? Как он может не заступиться за гонимых христиан? Он же говорит с высоких трибун, что в мире не должно быть угнетения народных масс, а права и свобода человека важнее.

— Эти его слова не относятся в Сальвадору.

— Да почему же?

— Потому что он не пастырь и не заступник. Он политик, Манола, он поляк.

— Как ты можешь так говорить? — пораженно ахнула она. — Только из-за того, что он не итальянец, ты так отзываешься о нём?

— Я так говорю, потому что он поляк, выходец из Церкви, где антикоммунизм есть обязательное требование для сановника. То, что он говорит про соблюдение прав человека, адресуется не диктаторам Южной Америке, а социалистическому блоку в Восточной Европе.

— Но коммунисты Польши не то же самое, что и сальвадорская военщина. В Варшаве не призывают убивать священников. Да в Польше и нет сорокапроцентной безработицы, там нет столько бедняков как здесь. — И в бессилии она выкрикнула в трубку, — Там не снимают скальпы с людей!

— Манола, — снова вздохнул Матео, — папа этого не поймет, — и многозначительно прибавил, — летом он ездил в Польшу.

— И что такого? Удивительно было бы, если б он туда не поехал.

— Ты не понимаешь, Манола. Я видел репортажи, читал прессу. Его персону противопоставляют коммунистическому атеистическому режиму. Из него хотят сделать живой символ борьбы с коммунизмом. Кому, по-твоему, пришло в голову выбирать на конклаве кардинала из страны соцблока?

— Но это же конклав, — удивилась Манола, — выбор каждого кардинала — это же вдохновение от Святого Духа.

— Да перестань, какой Святой Дух, если накануне кардиналы ведут агитацию, которая запрещена. Просто пойми, кардинала Войтылу избрали папой лишь потому, что он удобен Штатам. Здесь в Италии всё происходит так, как удобно Штатам. Потому и председателя партии находят застреленным в машине, и депутаты голосуют за размещение американских ракет в стране. Манола, я не буду рассказывать тебе, что такое П-2, какое к ней касательство имеют американцы, и какими путями масоны проникли в Ватикан. Просто пойми, для руководства Штатов, Ватикан всего лишь район Рима, а значит подконтрольная им территория. Если правительство Италии формируется согласно вкусам Вашингтона, то и курия отныне формируется так же. Манола, наш новый папа уже не наместник Иисуса Христа на земле, раз он отказался от тиары. Он глава государства Ватикан и видит свою политику в русле союзничества со странами НАТО. Потому в курии и остались при своих должностях американцы и люди им лояльные. Я не могу тебе толком рассказать, что тут творится, но у Ватикана дефицит бюджета в двести миллионов долларов из-за епископа, которого давно надо было отправить обратно в Иллинойс, а не давать ему спекулировать капиталами и быть посредником в пересылке подозрительных траншей из США в Польшу. Манола, просто пойми, при новом понтификате Ватикан занялся политикой в ущерб вере.

— Тео, — почти испуганно произнесла она после отповеди брата, — я тебя не узнаю. Что с тобой случилось? Ты же никогда не говорил таких резких вещей о Римской курии.

— Я слишком проникся её духом, — с горечью произнес он. — Я не хочу нагнетать, но умом понимаю, что это будет ужасное папство. Может, людям Иоанн Павел II и будет нравиться, в конце концов, он пообещал им и дальше обмирщать Церковь, но это будет тяжким ударом по вере.

— Тео, как же так? Неужели это… — и она оборвала фразу не в силах договорить.

Матео же продолжал:

— Манола, мне по сей день несказанно больно от того, что Иоанн Павел I так рано ушёл от нас. Он бы понял тебя и архиепископа Ромеро. Его действительно волновала судьба пропавших без вести в Аргентине. Но, увы, он ушёл, и теперь у нас другой папа. Ему горе Сальвадора вряд ли интересно.

После этого тяжёлого разговора Манола волновалась больше не за Сальвадор, оставленный, по словам Матео, папой, а за самого брата. По голосу Матео она почувствовала, что он, если и не теряет веру, то глубоко разочарован службой в Ватикане. Но как он мог говорить, что папе всё равно, убивают ли в Сальвадоре католиков или нет, она не могла понять.

В один из дней к Маноле обратился сам архиепископ Ромеро:

— Вы говорили, что ваш брат служит в Римской курии, — издалека начал он.

— Да, уже двенадцать лет как, — отвечала Манола. — Сейчас он заместитель секретаря конгрегации по делам духовенства.

— О, — протянул архиепископ и рассмеялся, — наверное, он уже читал доносы на меня от здешних епископов.

Манола виновато опустила глаза:

— Поймите, ваше высокопреосвященство, когда я жила в Никарагуа, мой брат не поддерживал борьбу сандинистов и духовенства за свободу от тирании. Но сейчас, после того, как Сомоса бомбил города, после того как здесь в Сальвадоре убили уже шестерых священников, он изменил своё мнение. Но Матео не поддерживает теологию освобождения по богословским причинам.

— Так и я её не разделяю, — улыбнулся архиепископ. — Как последователь Павла VI я придерживаюсь теологии развития, а значит, выступаю за социальное и экономическое развитие нашей страны. Надеюсь, эта позиция вашего брата не огорчит?

— Нет, ну что вы, Матео не стал бы вас осуждать ни в коем случае.

— Тогда могу я попросить его через вас о помощи?

— Конечно, — обрадовалась Манола. — О какой?

— Дело в том, что ещё в мае, после той трагедии в кафедральном соборе, я писал папе, просил его принять меня и выслушать. Но, видимо, из-за занятости на моё письмо он не ответил. Так может ваш брат поможет мне попасть на аудиенцию к папе?

Манола заметно сникла. Она не была уверена, что Тео сможет организовать нечто подобное. А в виду его слов об Иоанне Павле II, она и вовсе растерялась и не знала, что и сказать архиепископу. Дав слово, что переговорит с братом, она выполнила обещанное. Матео ответил ей:

— Я сомневаюсь, что в этом будет хоть какой-то толк, — и, вздохнув, он добавил. — Я попытаюсь сделать всё, что в моих силах. Скоро папа вернется из поездки в США, так что можно будет подать прошение об аудиенции.

— Папа поехал в Штаты? — обескураженно вопросила она.

— А что ты думала, Манола? — почти с укором произнёс Матео. — Я ведь предупреждал тебя — идёт холодная война. Все понтифики занимали в ней одну и ту же сторону. А нынешний пошёл ещё дальше — от слов к делу.

Через несколько недель Матео позвонил Маноле и сообщил, что в личной аудиенции архиепископу Ромеро отказано. Но можно попытать счастье во время общей аудиенции, и Матео готов помочь архиепископу на неё попасть.

В условленный день глава сальвадорской Церкви прибыл в Рим, где его встретил отец Матео Мурсиа.

— Надеюсь, — заговорил архиепископ, — у меня будет хотя бы пару минут, чтобы поговорить с папой.

— Всё же вы глава национальной церкви, — отвечал ему отец Матео, — я уверен, папа не сможет обойти вас стороной.