Стратегия обмана. Политические хроники (СИ) - Ванина Антонина - Страница 96

— Слушай, Нада, — решил поддеть её Мигель. — С каких это пор немецкие анархисты стали такими миролюбивыми? Это после похищения христианского демократа Лоренца или убийства судьи фон Дренкманна?

— А вы маоисты-ленинцы Испании отчего такие кровожадные, потому что Ленин призывал вешать капиталистов или потому, что Мао говорил, что враг сам по себе не исчезнет?

— Что бы ты понимала? — возмутился он, — там вообще не об этом речь, не надо выдергивать из контекста.

— Да конечно, пацифист ты наш. Может Ленин с Мао ещё и к миру с империалистами призывали?

— Слушай, девушка с добрым сердцем, — огрызнулся Мигель, — это тебя так подхалимство проняло, или на том приёме искра влюбленности все же проскользнула?

— Да пошел ты, — злобно кинула Нада и вышла вон.

После краткого мига всеобщей тишины вновь зашуршала газета в руках Мигеля.

— В общем, у тебя три дня, — напомнил Сарвашу Халид. — А дальше… посмотрим.

На этом разговор был окончен и его снова отвели в камеру.

Наконец-то дело сдвинулось с мёртвой точки, Нада, кем бы она ни была, узнала его и явно хочет помочь. Другое дело, что в банде она на самом последнем месте по значимости и слушать её не станут. Не в интересах террориста освобождать заложника после того как власти Израиля на него наплевали. Освободить, значит показать слабость, мягкотелость и сговорчивость, что абсолютно противоречит сути терроризма. Странно, что Нада этого не понимает, или делает вид, что забыла. Значит, всё же хочет исправить содеянное, хоть и не знает как. Зато Сарваш за долгие семь дней успел придумать.

Ночью, когда лампу уже давно погасили, за дверью послышалось тихое пощелкивание, будто скребётся мышь. Сарваш встал с кровати и подошел ближе — звук раздавался из замка. Он отошел поодаль и стал ждать. Через минуту дверь осторожно открылась, и в проеме возник свет фонаря. Вошедшего не было видно, но догадаться было не сложно. Дверь закрылась, и световое пятно принялось метаться по комнате от пустой кровати к углам.

— Где ты там? — тихо прошептала Нада по-немецки.

— Здесь, — так же ответил ей Сарваш.

Нада резко обернулась, и свет фонаря ослепил Сарваша.

— Совсем обалдел? — тут же возмутилась она. — Зачем подкрадываешься?

— А вы зачем нарушили мой покой в этой скромной обители? — насмешливо спросил он.

На шутку она реагировать не стала, но неожиданно спросила.

— Ты Сарваш? Так тебя зовут?

— Да, Ицхак Сарваш. — ничего не понимая, подтвердил он. — Так вы знаете моё имя?

— Конечно, знаю. За тебя я получила пулю в голову от этого красноглазового амбала.

— Полковника Кристиана? — удивился Сарваш. — Но почему?

— За то, что ночью курила возле барака, так он мне сказал. И не заговаривай мне зубы. Ты попал в такую паскудную ситуацию, что даже я не знаю что делать. И не вздумай здесь кого-нибудь загрызть, упырюка…

— Я такого никогда не делаю.

— Вот и не делай, — серьезно произнесла она, — потому что я не знаю, что с тобой делать. Халиду запретили тебя выпускать, а сколько будут ещё держать, я не знаю. Ты давно пил кровь? Когда тебе надо снова?

— Я потерплю.

— Чтобы потом кинуться на кого-нибудь? И не думай, я не позволю.

— Какое-то у вас странное представление о кровопийстве, — только и сказал он. — Сколько вам лет?

— А тебе не всё равно?

— Нет, не всё равно. Ещё мне жутко интересно, как звучит ваше настоящее имя.

— Ты что-то не о том думаешь, Сарваш, тебе не кажется?

— Рядом с вами я думаю только о вас.

На её лице отразилось смесь удивления и раздражения. Видимо не зная, что сказать в ответ, она опустилась на кровать и матрас жалобно скрипнул. Фонарь безвольно повис у неё в руках, освещая пол.

— Вот, блин, — тихо ругнулась она. — Там в соседней комнате спит Юсуф, я не стала зажигать свет, потому что включатель очень звонко щелкает.

Сарваш присел рядом, и Нада отстраняться не стала.

— Даже не знаю, что делать, — шепотом сетовала она, — не знаю…

— Я надеялся, что вы вспомните меня немного пораньше.

Она озадаченно посмотрела на него:

— Я тебя видела-то один раз в жизни, чёрт знает, когда и всего одну минуту.

— А я видел вас каждый день.

— С чего вдруг? — недоверчиво спросила она.

— В лагере было не так много развлечений.

— Так ты что, следил?

— Наблюдал.

— Зачем?

— А зачем, по-вашему, — Сарваш коснулся её ладони, — мужчина может интересоваться симпатичной женщиной?

Нада отдернула руку:

— Мигель уже сказал тебе, не подлизываться ко мне. Вот и не подлизывайся, не поможет.

— Он не прав.

— В чём не прав?

— Тридцать лет прошло, вы меня почти забыли, а вот я вас не смог.

Плечи Нады задрожали от беззвучного смеха.

— А когда неделю назад тебя тащила в койку щекастая и грудастая вертихвостка, ты что, тоже обо мне в этот момент думал? Слушай, со мной эти штучки не прокатят.

— Должен сказать, — ответил Сарваш колкостью на колкость, — тогда вы были на грани провала.

— Да неужели?

— Именно. Ещё бы немного холода во взгляде и напыщенности в манерах, я бы вас и до такси провожать не стал.

— Во-первых, не меня, а ту расфуфыренную потаскуху, роль которой я исполняла. Да, это роль, как в театре. И во-вторых, что ж ты, кобель, пошел не пойми с кем и непонятно куда?

— А может я почувствовал за гримом и актерством вас настоящую? Может подсознание подсказало, что это та самая, о ком я долго думал?

— Тогда ты очень сильно лоханулся, друг мой. Делай выводы, что таскаться по бабам порой крайне опасно.

— А похищать чернокровых собратьев крайне невыгодно.

— А вот и не умничай. В этой ситуации хуже всех будет тебе, а не мне.

— Тогда зачем вы обманули своих товарищей и пришли ко мне? Что-то подсказывает мне, что я вам вовсе не безразличен.

Нада снова изобразила недовольство:

— А вот и не угадал.

— Разве?

— Да.

— А если подумать?

— А не пошел бы ты со своими загадками?

Сарваш невольно улыбнулся:

— Ваша импульсивность не может не сводить с ума.

— Вот сейчас я импульсивно уйду и запру тебя здесь. И делай что хочешь.

— Нет, вы не уйдете.

— Да что ты?

Нада уже встала и мелкими аккуратными шажками направилась к двери. Сарваш не стал ждать, когда она уйдет, а быстрым рывком приблизился к ней и, обняв за талию, осторожно поцеловал в плечо:

— Не уходите, пожалуйста, — шептал он ей на ухо, — тридцать лет я гадал, что могло случиться с той девушкой из кухни, пережила ли она войну, стоит ли её искать, или уже слишком поздно. Я очень много думал о вас и вспоминал те краткие мгновения, когда мы говорили, а вы стояли так близко, и я мог разглядеть ваше лицо. Оно осталось в моей памяти незамутнённым образом, образом девушки, которую я безвозвратно потерял. Ещё неделю назад я думал именно так. И судьба дала второй шанс. Это не могло случиться просто так, наша встреча, пусть и такая дикая, но она не причудливое совпадение. Не уходите, прошу вас, ведь третьего шанса может и не быть.

Сарваш уткнулся небритым подбородком в её шею, и с минуту Нада стояла неподвижно, пока не сказала:

— Ты сейчас на волоске от того, чтоб я свернула тебе шею. Отойди и даже не думай меня больше лапать.

Сарваш безвольно повиновался, хоть ему и не хотелось выпускать её из своих объятий. Она сделала уверенный шаг к двери, но все же обернулась.

— Черт возьми, ну хоть ты сам придумай, что нам делать. Я не знаю, я впервые в такой передряге, не понимаю, как быть.

— Я знаю, я уже все обдумал, — тихо произнёс он.

— Так что ж ты раньше молчал? — Она снова подошла к нему. — Только говори быстрее, не дай Бог, Юсуф проснется, будем сидеть здесь оба.

— Я и не против, — улыбнулся он.

— Ой, да хватит острить. Что делать-то?

— У вас есть оружие?

— Оно здесь есть у всех кроме тебя.

— Прекрасно, тогда завтра убейте меня.

Нада пораженно заморгала: