Ракетчики (СИ) - Рагорин Алексей Владимирович - Страница 119

119

* * *

— Нет, сначала мы поздоровались, всё по протоколу. Были несколько удивлены, что вместо Юревича — Матевосян. Дали свои верительные грамоты, взяли их. Была проблема: переводчика с армянского у нас не было. А Матевосян очень плохо говорит по-русски. Очень сильный акцент. А меня по-русски учили в Йеле, а не в подворотнях Еревана. Матевосян тоже нас приветствовал. Мы тогда перевели это, как традиционное приветствие армян, выражение уважения родителей собеседника.

* * *

— … казал: «Я ваш маму ипал, я вашу папу ипал».

* * *

— После переговоров специалисты по русскому языку нам прояснили ситуацию. Это было сильнейшее оскорбление.

— Дерьмо! Я ему только начал диктовать список наших претензий, упомянул Польшу, Турцию, а он глаза как выпучит, хвать меня за ухо и лицом в стол толчет…

* * *

— «Ах, ти, син ишака! Эта ти на нас палакав направиль! Эта ти туркам аружия даваль! А туркав, я резаль, и ваши самалёты сбиваль. И нипизэ — я взрываль. И Польшу — тоже. Мине Сань какую-та штуку даль пастаражить, а сам писать пашель, а я кнопочки понажималь. А патом оказалась — Полши савсэм нэт». Так я казал, как ти учил, Сань. Толка этат американец крепкий — не уписальса; у миня висе писают, кагда уха кручу. А этот — нет. Крепкий.

* * *

— Не может быть… Неужели у них такой бардак? И такие придурки играют «красной кнопкой»?

— А дайте и мне кнопку посмотреть? А то я уже долго Президент, а кнопу мне не показывали. Носят в закрытом чемоданчике. Моника, принеси кофе!

— А телохранители?!

— Наши телохранители против этого головореза — дети. Он их одной левой. До конца, так сказать, переговоров, лежали в отключке. Впрочем, Матевосян этим сильно не пользовался. Если не считать помятых галстука и уха, то физических потерь мы не понесли. Он и про гору Арарат нам рассказал, и легенду об армянине Ное, и что-то об озере Ван, и про то, что Турцию разорил он, и что её больше не даст нам взять под контроль. Танцевал вокруг стола какую-то лезгинку. Или сиртаки. Фиг его знает.

— Этот замечательненький танец называется кочари.

— Да, пофигу мне, как он называется.

— Надо так понять, что наши требования вы им не озвучили?

— Ничего подобного. Озвучили. Только толку с этого… Этой бешеный дикарь как про канал услышал, как взбеленился! Достал из-за пояса пистолет и давай стрелять!

— Стрелять!?!

* * *

— А потом им казал: «Я в Мексику паеду, буду резать, а кажу, чито это ви просиль, мекисиканцы будут забираль свои старыи штаты: Тихас, Калифорния, Вашингитон назад. Ми им памагать».

* * *

— И вы смолчали?!

— Дерьмо! Нет, конечно.

— Я позволил себе уточнить, что Вашингтон не принадлежал Мексике никогда.

— Идиоты! Он что, довёл ваши аикью до своего уровня? Или ещё ниже? Что дальше было?

* * *

— А патом я казаль: «А Сань Панаманский каналь вернёт Панаме. Толка я ни знаю — чито эта за панама такая? Как можна шапка — каналь иметь? Но Сань умный — он знаит».

* * *

— Это же бред! Бред! Почему вы не ушли с переговоров?

— Ну, я, допустим, не мог. Он мой галстук крепенько привязал к ножке стола.

— А я — мог?! Ухо надо было оторвать и бежать?

— Я так понимаю, что Корибут знал, что делал. Он послал Матевосяна, чтобы сорвать переговоры.

— Видимо — да. Хотя Матевосян нам сказал, что должен был ехать Юревич, но не смог, женится. Кстати, данные разведки это подтверждают. Вот Корибут и попросил его, как он сказал, «сгонять на стрелку».

— Переговоры провалены…

— Вообще-то — нет. Нам удалось договориться по большинству вопросов. Не в тех вариантах, что мы хотели, не в тех, которые обозначались последними, на которые мы согласны, но почти приемлемыми.

— Да?!?

— Да. Ничего нового: раздел зон влияния, уже известный нам список Юревича, некоторое ограничение по подрывной работе.

— А именно?

— Чтоб не было повторения польского сценария. Как сказал Матевосян…

* * *

— … маи люди румынов ипал, болше ни будэм. Если и Румыния будит ваивать — Сань и туда бомбы кынэт. У него их минога».

* * *

— По каналу — можем ходить на прежних условиях. По флотам — мы не лезем к их базам на Кипре, не заходим в Чёрное море — они не плывут в Карибское. Никаких выплат долгов старого СССР, компенсаций за радиацию не будет. Никакие наши «международные» законы они и дальше признавать не будут.

— Их базам… Их базам… Вслушайтесь, как это звучит: «Их базам на Кипре». Уже не британским. Кошмар!

— То есть, что мы имеем? Если нам нужен повод воевать до конца — он у нас есть. Вопиющие нарушения всего, что только можно, включая откручивание ушей и стрельбу на переговорах. А если хотим перейти от «тёплой» войны к «холодной» — они готовы.

— Это ещё не все мелкие гадости. Есть ещё одна.

— Ну?

— Вот документы. Подписанные. Два раза.

— А что это за разводы? И запах? Бурые пятна?

— Он нам вместо подписи крестик замечательненький поставил.

— А я, дурак, сам виноват: попросил его по-другому подписать. Вот он и подписал по-другому.

— Мы только потом узнали у переводчика. Это игра слов в русском языке. У них писать буковки и ходить в туалет по малой нужде — звучит одинаково. Весёленько, да?

— Дикари!

— Вот Матевосян и истолковал наши слова «по-другому» — именно по-другому.

— Фу! Заберите эти бумажки! Трэш!

— Я не исключаю, что он был совершенно искренен. Достал потом кинжал, порезал себе палец и ещё кровью бумаги измарал — решил, видимо, что нам мало. Дикий горный народ — эти армяне. Причитал: «У-у, дэти Сатаны, висьо вам мала, нэ так писаль!»

* * *

— Серго, ты не шутишь? Обоссал им договор?!

— Вай, ани сами прасиль!

— А я тебе такого не поручаль, тфу, не поручал.

— Ну, извини, дрюк, пагарачылса.

— Давай договор.

— Так, почему он воняет — понятно. Почему кровью с этими пекельными душами расписался — можно тоже понять. Хотя ты это сделал зря. Могут колдовать на крови. А почему тут крестик стоит? Ты ж, вроде, в школе учился, помню, в армии за свои семь рублей исправно расписывался.

— Эта чтоб ани мой подпис паддэлат нэ магли.

— Да?!

* * *

— … таким образом, Владыки, аналитическая группа пришла к таким выводам. Вступать в полномасштабную войну сейчас невыгодно. Наверняка, с огромной вероятностью, русские применят ядерное оружие. Они этим армяшкой нам чётко дали понять. Мы пришли к выводу, что Серго Матевосян разыграл перед нашей делегацией спектакль. Частично. Но это ничего не меняет. Победителей не будет. И по какой-то, неизвестной нам причине, русских устраивает данный «нулевой» вариант. Рекомендуемые меры противодействия подробно разработаны. Самое важное направление: действия через Россию. Предлагаем следующее…

Беседа с Лукошко. 20 июля 94-го.

— Агромнае вам спасиба, Александр. Прямо стало легче дышать. И Ларису я искренне поздравил на свадьбе.

— Александр Григорьевич, кончайте вашу дипломатию. Вы ж не для этого пришли.

— Да. Есть два вапроса. Тачнее — адзин. Что я должен строить? Я тяну на сябе весь воз праблем. Всю эканомику. Но куда её тянуть — не знаю. Так, на глазок рулюю, вожжи даю, тем, кому их нада даць. Но не вижу ситуацию в цэлам.

— Понял ваш вопрос. Вас интересует теоретическая часть: капитализм, НЭП, социализм, коммунизм ли наша цель? Так?

— Да. Именна эта.

— Социализм в том виде, в котором он у нас был семьдесят лет, себя полностью дискредитировал. Согласны?

— Да. Полнастью сагласен.

— Капитализм несёт в себе несправедливое и нерациональное, с точки зрения максимально быстрого развития страны, распределение результатов труда. Мало того, он ещё несёт в себе заразу общества потребления. Что во сто крат опасней. Так?