Горизонты вечности (СИ) - Бриз Евгений - Страница 39

Впоследствии Арчи Диккер сбросил данное при рождении имя, как змея сбрасывает выработавшую ресурс кожу, и почти никогда не вспоминал о нём. Он нарёк себя Реставратором и стал искать ушедших, безликих и заброшенных. Не все шли с ним на контакт, но большинство отвечали. Громкость и отчётливость голосов варьировалась от чётких и звонких до невнятного шёпота. Главным влияющим фактором являлось время, из чего Реставратор сделал вывод: глубина погребения разума постоянно увеличивается, и его, реставраторского, дара не всегда хватало для того, чтобы слышать глубоко погребённых. Немногим позже он понял, что проблема не только в его способностях, но и в возможностях ушедших. Их знания о послежизни не смогли бы помочь исследователям в поиске ответов на многие вопросы. Попросту потому, что всё их пребывание в каменном плену сводилось к некой вариации анабиоза, из которого их выводил Реставратор призывами установить контакт.

Откуда же взялись его способности, Реставратор не сомневался: он родился на Криопсисе. Только этим можно было объяснить инаковость. Он предпринял попытку найти таких же «детей пустыни», но не преуспел. Для этого пришлось бы подключать связи отца, а значит, снова приползать к нему с просьбой о прощении. Реставратор предпочёл закуклиться в собственном мирке, став связующим звеном между ушедшими и живыми. Наладить сеансы общения, как он изначально надеялся, тоже не получилось. Далеко не всем живым хотелось искать корни в прошлом, памятуя о быстротечности жизни «потусторонних». Но влиться в немногочисленные ряды обычных реставраторов у него получилось. И свою работу он всегда делал качественно.

В конце концов, Реставратор выработал долгоиграющую схему своего существования. Его вотчинами стали заброшенные мемориальные городки. Наладив связи с некоторыми небедными семействами, Реставратор следил за их родственниками, тем самым зарабатывая на жизнь. Но в основе его деятельности лежало восстановление ушедших на безвозмездных началах. Тех ушедших, которых он выбирал сам, по некоему интуитивному наитию. Он поддерживал их внешний вид, сам при этом периодически менял место дислокации. Пятое кладбище стало очередным перевалочным пунктом на пути к конечному причалу. Однажды он узнал, чем сменится его бренное бытие. Узнал от тех, кто населял Прайм задолго до прихода людей. Но человеческий разум оказался неспособен вместить в себя весь объём открывшегося ему знания. Реставратор в определённом смысле сошёл с ума, и он это понимал. Где-то в глубинах его памяти осел ответ на вопрос: кто жил в Э-Системе до людей и что случилось с той цивилизацией?

– Хочешь сказать, ты общался с Экспонатами? – спросил Ротман, нелепо жестикулируя.

– Однажды мне это удалось, – кивнул Реставратор. – Мне стало любопытно, смогу ли я выйти на связь хотя бы с одним из них. И у меня получилось.

– Ты пробрался в Музей? – впервые за долгое время заговорила Лидия.

– Купил билет на общих основаниях. Это случилось почти сразу, как я узнал о своих способностях. Потому что первое, что мне пришло в голову после случая с Вероникой – попробовать провернуть подобное с кем-то из Экспонатов. Проведя полдня в Музее, я всё же установил контакт с одним из них.

– Что он тебе рассказал? – спросила Лидия, неожиданно заинтересовавшаяся рассказом Реставратора.

– Он не просто рассказал, а показал. На короткое время я слился с ним и получил ответы на все вопросы, интересующие человечество испокон веков. И в последние века в частности.

– Это какие же?

– О временных колеях и о том, что такое вечная жизнь на самом деле. Где искать новые смыслы. Экспонат назвал это эпохой Паприкорна и преодолением горизонтов вечности. Он поведал и о том, что ожидает всякого бессмертного за ними: испытания, природа которых непостижима для тех, кто ещё не преодолел горизонтов.

– Какая разговорчивая статуя, однако, – с ухмылкой заметил Алекс. Он хотел вставить ещё какую-то остроту, но Лидия опередила его:

– Обладая такими знаниями, ты бы не вёз нас сейчас в Даст-Сити под дулом пулевого пистолета.

– Я обладал ими лишь в момент слияния наших разумов, – отпарировал Реставратор, – а после осталось только воспоминание о знаниях. Но и его хватило для катарсиса. Нет настоящего, прошлого и будущего в привычном нам понимании. Поэтому меня нисколько не страшит исход этой поездки.

Пикап наскочил на одну из немногочисленных неровностей периферийной трассы. От неожиданности Ротман чертыхнулся и проворчал:

– А меня, знаешь ли, заботит, мэн. Давай-ка аккуратнее.

Реставратор немного сбавил скорость. Алекс снова скрестил руки на груди и откинулся на сиденье.

– Ну, и как вам исповедь пациента? – обратился он к Лидии и Захару.

– Мне кажется, мистер Диккер – ценный экземпляр, – сказала девушка, задумчиво играя пальцами в распущенных волосах. – Нам несказанно повезло наткнуться на него.

– Ты о чём? – искренне удивился Ротман.

Лидия не ответила, но Захар понял, что она имела в виду. Потому что он подумал о том же. О мемодубликатах, о которых Реставратор, будучи многолетним отшельником, очевидно, и не подозревал.

Они добрались до границы Даст-Сити без серьёзных происшествий, но дальнейшее свободное движение оказалось невозможным из-за наземного КПП. Город считался полузакрытым из-за базировавшегося в нём филиала Банка Времени, детища почти вражеского ХРОМа. Лидии пришлось связываться с Козински с помощью пограничников, не зная, на чьей стороне последние. Но девушка запаслась убедительной легендой, которую она успешно отработала на попутчиках. Захар изумился, как правдоподобно Лидия умела врать. Судя по всему, эта способность так же входила в программу её подготовки перед внедрением в логово Шлуппа.

Текущая легенда не отличалась замысловатостью, отчего на первый план выходила реализация. Они решили использовать слегка изменённую ситуацию Захара. Лидия якобы заказала в Банке Времени перемотку – не самую популярную услугу даже на Земле, не говоря об Э-Системе, где едва ли не каждый стремился растянуть строго отведённый век – семьдесят-восемьдесят лет, – а не получать его в виде спаянных воспоминаний. И как обычно водится, что-то пошло не так. Бедная девушка пришла в себя невесть где, невесть в чём, но сумела-таки добраться до контрольно-пропускного пункта и теперь жаждала связаться с представителем Банка Времени. Пограничники вошли в положение и организовали сеанс связи по закрытому каналу.

К счастью, начальник филиала быстро сообразил, что к чему, где надо подыграл и распорядился выслать группу поддержки к юго-западной границе.

– Никак нет, мистер Козински, – заявила Лидия. – На этот раз вы должны явиться лично, чтобы не получилось, как с агентом Леви.

– С Леви?

– Ага, с ним родненьким.

Козински примчался так быстро, как позволила техника. На полу-боевом корпоративном аэрокаре с сопровождающим воздушным катером банковской охраны. Начальник филиала без труда уладил дела с таможней и забрал свидетелей на борт.

– А это кто такой? – спросил он, тыча лучевиком в Реставратора.

– Интересная личность, – пояснила Лидия. – Его непременно надо забрать с собой.

Реставратор сохранял удивительную покорность и непоколебимый внешний вид, будто речь шла не о нём, а о каком-то бездушном грузе. Он послушно зашёл в аэрокар, неустанно бормоча под нос что-то связанное с оставленными друзьями.

Едва они взлетели, Козински потребовал подробнейших объяснений. Сам он при этом знал, на удивление, немногое: посланный борт со свидетелями бесследно исчез, наделав шума в резиденциях Холдинга по обе стороны Портала. А это говорило лишь об одном: нападавшие – кем бы они ни были – успешно затёрли следы. Захар почти не сомневался, что всё случившееся с ними с момента неожиданной агрессии Леви – дело рук «Долгого рассвета». Возможно, они давно внедрили агента в структуру филиала, либо использовали Леви в качестве грегари.