Игра в послушание - Карлов Борис - Страница 88

Фриц Диц! Так он давно уже улетел, и Курт без присмотра. А главный дознаватель Пятого Рейха, доверенное лицо фюрера... Какой стыд! какой ужас!..

Отгоняя прочь страшные мысли, Карл оделся в своё злодейское обличие и поспешил на поиски подопечного.

Полдня, потея от жары и качаясь от переутомления, он подметал полами своего плаща корты, беговые дорожки, стадионы, игровые площадки, утирал с лица и тёмных очков брызги воды в плавательных бассейнах.

Надежда Рейха обнаружилась спящей в номере, согласно расписанию, после приёма питательного обеда. Карл сел у изголовья кровати и, вытирая пот с лица, стал терпеливо дожидаться пробуждения.

Прошёл час, полтора, и вот надежда что-то пробурчала по-немецки, со стоном потянулась, раскатисто пукнула и равнодушно посмотрела на гостя.

- А, это ты, Карл... - Курт протяжно зевнул. - Кто тебе разрешил войти? Руки вверх, ваши документы.

- Осмелюсь напомнить, что сопровождавший вас до сегодняшнего утра барон фон Диц отозван фюрером, и теперь я буду денно и нощно находиться возле вас.

- Ах вот как... Знаешь, Карл, я давно мечтал о таком счастье.

- Напомню, что это распоряжение вашего отца, - на всякий случай Карл переместился за спинку кресла.

- Молись богу, чучело, если дело обстоит именно так.

Удовлетворённый реакцией наследника, Карл Ангелриппер приступил к выполнению возложенных на него обязанностей.

Он подождал, пока Курт поплескается под душем, освежится фруктами и оденется, а затем, как верный пес, поплёлся за ним на вечернюю тренировку. Измученный и голодный, он стоял, сидел, и ходил и даже пытался бежать рядом с Куртом. Он бы полез за ним в бассейн, если бы умел плавать. Он смотрел ему в рот за ужином и стучал в дверь туалета, интересуясь, всё ли в порядке. Но когда вечером он попытался постелить матрас возле кровати наследника, Курт стал молча натягивать на руки боксерские перчатки. И Карл поспешил удалиться в свой номер.

Завершился последний день тренировок. Завтра, в воскресенье десятого июня, в Санкт-Петербурге открывались Тридцатые летние Олимпийские игры.

Субботним утром Маринка Корзинкина, Славик Подберёзкин и Петя провожали барона фон Дица до самолёта. Но раньше, чем немец пересёк линию контроля, Петя попросил его отойти на несколько слов. Фриц поставил табакерку на стойку бара, заказал ликёр и приблизил ухо к собеседнику.

- Господин Диц, - начал Петя, - вы не раз выручали меня, и я мог бы назвать вас своим другом или старшим товарищем.

- Пусть будет другом, - кивнул Диц, пригубив из крошечной рюмочки.

- Временами я даже вами восхищаюсь.

- Это приятно.

- Но скажите, господин фашист, то, чего я никак не могу понять. Для чего вы собираетесь уничтожить мир?

Диц отставил рюмку.

- Крепко сказано.

- Разве не так?

- Нет, не так. Мы хотим спасти мир. Избавить его от непомерно расплодившихся чесоточных клещей, медленно и болезненно его убивающих. На планете останутся лишь те немногие, кто посвятит жизнь её второму рождению и расцвету.

- Скажите, господин Диц... Скажите, а я, Славик и Маринка, наши родители - мы все тоже входим в число вредных паразитов, от которых необходимо избавиться?

- Не говорите глупости.

- Что же вы отворачиваетесь?

- Мне пора идти.

Тут Петя заметил, что на экране его маленького компьютера, имевшегося в люкс-табакерке, высвечиваются слова: ЯБЛОЧКИН И МУШКИНА В КОЛОНИИ. ЕСЛИ ХОЧЕШЬ СПАСТИ ИХ - ПРЫГАЙ В КАРМАН.

- В какой карман? - растерялся Петя и посмотрел в спину шагнувшему от стойки барона фон Дица. - В карман, в карман...

Перемахнув через край табакерки и на ходу надевая на руки лазательные крюки, Петя разбежался и прыгнул.

Какая-то неведомая сила придала ему легкий волнообразный толчок, и он сумел уцепиться за край пиджака фон Дица. Ему также помог случай: некто неуклюжий, с физиономией поразительно смахивающей на физиономию карточного шута, увешанный сумками и чемоданами, налетел в этот момент на немца и долго рассыпался перед ним извинениями на ломаном французском языке. За это время Петя, словно опытный карманник, надрезал перочинным ножиком подкладку пиджака и забрался в прореху.

Диц торопливо попрощался с детьми, указал на оставленную в баре табакерку и направился к самолёту.

- Где же он? - удивленно сказала Маринка, заглянув внутрь и поковыряв там спичкой.

Славик сделал испуганные глаза:

- Немец увёз, вот гад!

Табакерка вдруг на их глазах сделалась такой же, что и прежде серебряной, потемневшей, с мелкими камешками...

- Иностранец что-ли забыл вещицу? - сказал бармен. - Отдам, если вернётся. Топайте, топайте отсюда, ребята.

Немец занял своё место в салоне, турбины загудели, и Петя снова полетел в Америку. Но только на этот раз спутником его был не друг-супермен, а просто барон фон Диц, оберштурмфюрер СД. Настоящие его друзья находились в плену у фашистов. Если, конечно, шут не морочил ему голову.

Генерал Потапов от случившегося пришёл в негодование:

- Вы, ребята, если уж согласились помогать милиции, то должны были докладывать каждый день! Что это ещё за автономное плаванье? Тем более, случай такой - уму непостижимый!

Опустив головы, дети виновато мычали:

- Мы не знали, мы не думали...

- Где его теперь прикажете искать?

- Он, может быть, снова улетел, в Америку, с немцем.

- Улетел! Мало там без него сгинуло сотрудников!

- Знаете, товарищ генерал, - обратилась к Потапову Маринка, - здесь ещё один появился, страшный такой.

- Страшный-то он как раз нам не страшный. Он у нас на крючке.

Как будто услышав слова Потапова, в дверь кабинета просунулась дама та самая, пьяная, из консульства.

- Михал Михалыч, к вам можно? - поинтересовалась она довольно фамильярно.

Потапов в испуге замахал на неё руками:

- Потом! Потом придёшь! При детишках не надо!..

- Понял, - сказала дама и притворила дверь.

- Вот такая диспозиция, товарищи, - начал закругляться с детьми Потапов. - Завтра, на открытии, будьте рядом с чемпионом. Того, страшного, мы возьмём на себя, он мешать не будет.

- Есть, товарищ генерал! - отрапортовал Славик по-военному.

За дверью дети попали в густое облако табачного дыма, окружавшего басовитую даму. Елена Мироновна смерила их взглядом и прошла в кабинет.