Игра в послушание - Карлов Борис - Страница 89

Примерно в это же время за стойку бара Пулковского аэродрома зашли двое крепких мужчин в штатском. Поначалу бармен отпирался и даже пытался грубить (вещица-то дорогая, антикварная). Но вот один из них стальными руками сжал оба его запястья, а другой, глядя бармену в глаза, схватил нечто, находившееся под одеждой значительно ниже уровня стойки. Глаза у работника прилавка вдруг полезли на лоб, лицо сделалось неузнаваемым, и он торопливо залепетал:

- Берите, берите, она там, в сумке...

Проведённая в тот же час экспертиза табакерки (18 век, серебро, мелкие сапфиры, застарелая пыль, отпечатки пальцев бармена) к делу ничего не прибавила.

6

Полное отсутствие удобств.

Похоронный марш на двуручной пиле.

Решение Пентагона - ликвидация.

Напролом

И снова гудение турбин, характерный запах, лёгкая тряска при разгоне, подъём и тоскливые часы перелёта через Атлантику. Только на этот раз не с кем поговорить, темно, душно и жарко, не говоря уже об элементарных удобствах.

Нет, это совершенно невыносимо. Петя вертелся так и сяк, перебирался из одной части подкладки в другую, лежал, сидел, просовывал голову в проделанные там и сям надрезы, пытался заснуть, одновременно хотел есть, пить и в туалет.

Наконец уже Фриц Диц не выдержал и, наклонившись к нему, сказал шепотом:

- Послушайте, молодой человек, если вы решитесь раскрыть ваше глубокое инкогнито, я попытаюсь о вас позаботиться. В конце концов, это рискованно: я уже несколько раз мог вас раздавить. Согласитесь, не самый почётный конец для такого храбреца как вы. Люкс-табакерки не будет, но минимум необходимых удобств я гарантирую.

Продолжать прятаться не имело смысла. Мокрый, понурый и взъерошенный, Петя выбрался из-за подкладки пиджака немцу на колено.

- Может быть, стоит для начала проводить вас в умывальник?

- Стоит.

И снова, как в первый раз, столица Колумбии Богота, долгая и мучительная поездка в такси с крикливым водителем, который, похоже, никогда не мылся и ездит по им самим установленным правилам, снова небольшой дорогой отель на окраине, вожделенная крышечка от мыльницы с прохладной водой и ароматной пеной. Фриц Диц заказывает ужин по телефону. Он любит эту чудовищную здешнюю смесь из риса, рыбы, креветок, овощей и жгучего перца. И обязательный стаканчик текилы с ободком соли и ломтиком лимона.

На этот раз немец не спрашивает, зачем Петя за ним снова увязался. Скорее всего решил, что мальчишка тоже решил поиграть в шпионов. Кстати, наверное, не совсем честно было говорить ему гадости перед самым отлётом всё равно как плюнуть в окно отъезжающего поезда - ответа не будет. Ерунда какая-то, хоть извиняйся.

- Вы ещё не закончили, юноша? - немец стучит в дверь. - Честно говоря, я тоже не прочь ополоснуться с дороги.

Воспитанный... Другой бы и глазом не моргнул, полез бы прямо здесь под душ вместе со своими взрослыми причиндалами.

- Сейчас! - Петя ополоснулся под струйной, текущей из крана в раковину, вытерся и оделся. - Я готов!

- Поближе к кондиционеру?

- Да, пожалуйста. К вам опять придёт этот мухомор?

Петя имел ввиду связного латиноамериканца в огромном, похожем на гриб, сомбреро.

- Придёт, придёт, - немец рассмеялся. - Но только на одну минуту. Вот здесь вам будет удобно?

Петя разлегся на махровом полотенце, ощущая приятную свежесть во всем теле. За окном быстро темнело, стрекотали кузнечики, от порывов знойного ветра за окном шелестела акация. Петя блаженно прикрыл глаза и задремал.

Но вот какая-то смутная тревога овладела всем его существом. Неприятно завывающий звук врезался в мозг и кто-то сказал:

- Не видно его здесь, убёг.

- Да не, не убёг, вон он спит!

Голоса были грубые и хриплые.

- Вяжи его, пока спит!

Петя с трудом приподнял веки и увидел двух мужиков с взлохмаченными бородами, закрывавшими всё лицо, кроме горящих сумасшедшими огоньками глаз, в растрёпанных лаптях, полушубках, красных шароварах и облезлых кожаных ушанках. Один из них заунывно играл на двуручной пиле, у другого за кушак был засунут топор.

- Что, что такое, - залепетал Петя.

- А вот щас узнаешь, чаво, - прохрипел мужик с топором и внезапно ударил Петю кулаком в лицо. - Немцам продался, гадёныш!

Ещё пронзительнее затянула пила, и мужик с прутиком-смычком нехорошо улыбнулся:

- Это она тебе похоронную играет. Сейчас тебя на части распилим, на куски изрубим, суп сварим и съедим. Чтобы знал, как родину любить.

Петя похолодел от страха и задёргался, пытаясь избавиться от верёвок.

- Потанцуй, потанцуй, малец перед смертью.

Спокойно, без паники. Запаниковать - обречь себя на верную гибель. Что бы стал делать Фриц Диц на его месте? Ага, вот уже удалось вытащить из кармана перочинный ножик. Теперь надо его раскрыть, разрезать верёвки, сделать подсечку тому, что ближе. Пока он летит с полки, боднуть головой в живот того, что с пилой. А ещё лучше - мгновенно откатиться в сторону и дёрнуть за край полотенца, ведь тот, с пилой, на нём стоит, и тогда он тоже полетит с полки.

- Всё, хорош травить, кончать его надо, - сказал мужик с топором, и второй перестал играть.

А Петя уже разрезал верёвку. Теперь надо резко махнуть ногой.

- Вот здесь будем пилить, под рёбрами в самый раз.

Мужики взялись с двух сторон за пилу и изготовились.

Петя напрягся и попытался сделать подсечку тому, что стоял с краю. Ну!.. ну!.. Нога не слушается. Только слабо дёргается, хотя её уже совсем не держат веревки.

Теперь он начал кое о чём догадываться. "Так ведь это я сплю, наверное, - подумал он. - Это бывает, когда спишь, и знаешь, что спишь, и даже можешь немножко приоткрыть глаза..."

Он попытался открыть глаза, но веки оказались тяжелее.

Мужики со зверскими лицами задёргались туда-сюда, и уши с тесёмками на их шапках тоже задёргались.

"Ой-ой-ой! - сказал себе Петя. - Так можно от одного страха умереть."

Он собрал всю свою волю в кулак и закричал.

Коротко выкрикнув, он проснулся.

Всё было тихо, Фриц ещё полоскался в ванной, но в комнате сидел негр.

Это был очень респектабельный негр: в костюме, белой рубашке с галстуком, с сигарой в зубах, с компьютером на коленях. Рядом стоял тот самый "мухомор" - связной пуэрториканец в крикливом сомбреро. Ещё двое с автоматами стояли на балконе. С высоты своей полки Петя видел их за щёлками жалюзи.