Меня зовут Синдбад Мореход (СИ) - "Лед" - Страница 89

   План был достаточно прост - через вахтенного вызвать шкипера трекарта, по быстрому его обработать, и заполучить на суденышке пару вакансий - гребцов или матросов, не суть. Но уже на первом этапе план дал сбой. На судне никого не оказалось, более того - весь причал был пуст. Единственное место, где мы смогли расположиться, был небольшей навес с тремя стенами - видимо, для размещения охраны стратегического объекта, которая тоже отсутствовала. Ждать пришлось недолго - уже через десяток минут со стороны берега к 'караулке' подошел пацан лет десяти. В руках у него было что-то типа садка с рыбой, которую он на ходу рассматривал. Нас он заметил только когда чуть не наступил на мои ноги.

   - Вы кто такие?! Здесь нельзя! - выдав все, что предполагала инструкция, парень видимо успел собраться с мыслями, и подбавив баску в голос, добавил, - Идите своей дорогой, а то не поздоровится.

   - Да ладно тебе, пацан, выеживаться - что случится с этим корытом, если пара путников отдохнет неподалеку. - Тут в моей руке появился медяк, - Ты лучше скажи - можно ли нам на него устроится матросами?

   - Вам?! Голоштанным! Матросами на 'Магдалину'?! Да вы спятили! Да на ней викарии и сам патриарх Константин изволят плавать! - но тут же, сразу сообразив, что с такой постановкой вопроса медяка ему не видать, резко включил обратку. - Хотя, конечно, матросы всегда нужны - это вам надо подойти к отцу Василию, а там как приглянетесь... Голоштанными нас парень назвал не случайно. Я специально подобрал для нас одежду среднестатических провинциалов-люмпенов, соискателей рабочих мест в столице, которых было в Константинополе больше чем достаточно. А учитывая то, что Дед запретил подбривать и ровнять бороды, от толпы мы ничем не отличались. Свой медяк парень отработал на все сто, дополнительно сообщив, что работа у матросов с трекатра ненапряжная - раз в неделю преодолеть залив, туда и обратно, а в остальное время - вкусно есть, мягко спать. Последний рейс 'Магдалина' делала дней пять тому назад, а команда находится в харчевне, которая первая и самая большая (два этажа, не ошибетесь) по единственной дороге от причала.

   В харчевню мы попали как раз к обеду. Ознакомившись с меню, заказали соответствующий нашему статусу обед, состоящий из постной каши (трехлитровый котелок на двоих) и огромный ломоть свежего хлеба на каждого. Обслуживала нас, повидимому, дочь хозяина. Почему я так подумал - все просто, у официантки один рукав платья был наполовину пуст, но держалась она вполне независимо, и на публику глядела дерзко, чуть ли не брезгливо. Вряд ли хозяин взял бы со стороны такое строптивое чудо. Да и папаша ее, когда мы предложили за стол и ночлег подлатать забор или крышу, да хоть дров наколоть - тоже смотрел на нас с андоррцем брезгливо. Короче, он нас послал даже без слов - ушел на кухню, не дослушав. Неторопливо насыщаясь кашей из одного котелка, попеременно залезая туда ложками, мы наблюдали за застольем команды церковников с 'Магдалины'. Сразу видно, что спаянная и самодостаточная команда - капитан, его помощник, и шестеро членов экипажа. Всем, кроме одного молодого(видимо, для сбегай, принеси, подай) в районе сороковника. К таким подойти и начать беседу - уже проблема. На меня начала наваливаться какая-то безнадега, сменившаяся злостью - 'Ну неужели я без гипнотических примочек Искандера и без наставлений Деда совсем бесполезный болван?!'. Судя по тому, что в голову ничего не приходило, кроме как в лучших традициях тугов пробраться в комнату капитана, взять над ним контроль... так и получалось. Еще раз оглядев зал, ничего нового не придумал - лишь отметил, что стервочка-официантка, обходя зал, пару раз тайно стрельнула глазками в сторону Фараха. Когда траектория ее движения проходила впритирку с нашим столиком, я к ней обратился.

   - Уважаемая куртеса (обращение к знатной даме, или просто уважительное к женщине из более высокого сословия) что вы сделали с моим другом? - недоумевающий взгляд в ответ. - Он сказал, что сияние твоих глаз напоминает ему свет звезд в ясную, безлунную ночь.

   Холодный взгляд равнодушно покидает мое лицо - но с ноги сбилась, и похоже, пошла не туда, куда хотела, о чем свидетельствовала резкая остановка и разворот на девяносто. На Фараха мои уроки, видимо, все же подействовали, и он не стал удивленно таращиться или протестовать. Но как только девушка удалилась, полушепотом стал высказывать свои претензии.

   - Син, ты чего? Какие звезды? - тут же его лицо отражает сначала понимание, и сразу становится возмущенным. - Ты хочешь, чтобы я... Э, нет - сам спи с этой уродкой.

   - Фарах, зачем обижаешь бедную девушку. Она вовсе не уродка, скорее наоборот - симпатичная. А то, что рука у нее увечная - это не вина, а скорее беда, тем более для девушки. И никто не заставляет тебя с ней спать, просто поговори ласково, скажи ей пару комплиментов. Я бы сам это сделал, да только стреляет она глазками в тебя.

   - Чего ей пару сказать ласково? Это как? - все приехали - у андоррца состояние близкое к панике.

   - Да забей! Просто скажи 'привет', улыбнись, а там, глядишь, и тема для разговора появится. Следующий раз прохождения стервочки мимо нашего стола не заставил себя ждать. Фарах был 'готов'.

   - Ты, эта... Как тебя звать? - ну блин, как лом проглотил - и ведь не замечал раньше, что он такой тяжелый в общении с женским полом. - Я это....

   - Отец Мариной назвал. - ну надо же, подошла вплотную, и даже что-то типа улыбки на лице - но стервозная натура взяла вверх, и добавила. - А для тебя, деревенщина, просто куртеса. Чего хотел?

   - Хотел сказать - привет, Марина!

   После получения титула 'деревенщина', с Фараха спало оцепенение - мой товарищ снова стал весел и подарил девушке дерзкую улыбку на все тридцать два. Марина же как-то странно охнула, ее рот и глаза округлились, а брови исчезли под челкой. Не надо быть провидцем, чтоб понять - стервочку кто-то ущипнул за задницу. Ответка последовала моментально, но хлесткой пощечины не получилось - андоррец перехватил ручку на полпути и поднес к губам. Выдернув свою ручку из лапы Фараха, уже почти спокойная Марина, задрав носик, фыркнула и удалилась в подсобку. Ее отец, наблюдавший эту сцену, тут же подскочил к нашему столику, и демонстрируя дубинку, потребовал немедленно освободить его таверну от нашего присутствия. Похоже, дубинку он не собирался применить - видимо, 'стеснялся'. Пока я рассматривал с улицы строение таверны, прикидывая, как туда пробраться ночью, дверь заведения открылась - на пороге стояла Марина. Зыркнув на нас притворно злым взглядом, через губу выдала.

   - Дрова наколете, сложите в сарае, с утра таскаете воду и помогаете по кухне. Спите в сарае, сено сами себе натаскаете, будете плохо работать - будете мало есть.

   - Эй, стой, красавица! Не так быстро. Может, покажешь где что, и что к чему? - Фарах быстро приблизился к Марине и взял ее за руку. Та, якобы с негодованием, выдернула ее. - А вдруг я по незнанию перепутаю сарай с твоей спальней, и получу по роже ни за что. А если сарай перепутаю со спальней твоего отца.... Тут Марина не выдержала и прыснула в кулачек. Следующий захват ее руки она 'не заметила'. До ужина времени - море. Мы устроились, разобрались, где брать инструмент, где ведра, где вода.... Первое задание - рубка дров - оказалась неожиданно трудным делом. Мы с Фарахом уже прилично взмокли, а кучка колотых дров была просто курам на смех. Когда полено, которое я пытался располовинить, упало во время размаха в третий раз, Марина, наблюдающая за нашей работой, заржала в голос.