Меня зовут Синдбад Мореход (СИ) - "Лед" - Страница 90

   - Правду сказал отец - что вы такие же крестьяне, как он певчий церковного хора. - Молвила она, отсмеявшись. - Он сам бывший десятник, пехотинец, и вас определил как воинов. Филарета (андоррец выбрал себе такое имечко) как декарха (десятника), а тебя вообще как кентарха (сотника), если не выше, несмотря на твой возраст.

   - Что это вдруг старого солдата, - я усмехнулся. - потянуло пооткровенничать с дочерью?

   - Я спросила, почему он не поколотил вас палкой, как обычно бывает, если, ну... На что он ответил, что на тот свет не торопится, и пояснил почему.

   Упс! Косяк! Хотя - как посмотреть, в данном случае еще непонятно. Раз нас пустили во двор и поделились своими наблюдениями, то может быть, не все так плохо. На всякий случай перевел тему.

   - А что у тебя с рукой? То есть, как ты ее потеряла?

   - Я маленькая была. Отец рассказывал, что служил тогда в гарнизоне под Себастией. Во время внезапного нападения арабов, мать взяла меня на руки и побежала в укрытие, но не успела - стрела попала мне в руку, пробила ее насквозь и вошла матери в шею. Так и лежали мы, пришпиленные друг к другу стрелой. Нас подобрали только на третьи сутки, когда нападение было отбито, а меня чуть не похоронили вместе с матерью. Я была вся залита ее кровью - хорошо еще, кто-то заметил на лице ребенка чистые дорожки от слез.

   Еще немного поговорили ни о чем, и Марина ушла готовиться к ужину. Когда с кухни потянуло ароматами еды, быстро сполоснувшись направились к источнику вожделенных запахов. Из кухни мы вылетели как пробки, едва не отведав половника от шеф-повара, но наша инициатива как добровольных помощников не осталась незамеченной. Марина нас быстро взяла в оборот. Под ее руководством мы приводили обеденный зал в порядок. Смахнули со столов крошки и мелкие объедки, оставшиеся с обеда, выровняли скамьи, расставили на столы миски, кубки и другую столовую утварь. Для моих замыслов это было очень кстати. Я решил травануть часть экипажа 'Магдалины', и воспользовавшись горячими вакансиями, занять их места на судне. Оказавшись вне зоны видимости напропалую флиртующих между собой голубков, открыл флакончик с ядом и нанес его на подушечки четырех пальцев. Проходя мимо стола святош, поправил не вряд стоящую посуду, после чего вышел во двор - дело сделано. Яд был смертельным, но в той дозе, что предстояло принять неудачникам, летальной опасности не было. Сильная водянистая диарея, рвота, общее обезвоживание организма - короче, клиника один в один, как холера. Конечно, его действия хватало только на сутки, но дикая жажда пациентов давала возможность продолжить курс 'лечения' на любой срок. Поужинали мы с Фарахом знатно - я даже усомнился в пословице 'кашу маслом не испортишь', в нашем случае - мясом. В сарай андоррец заявился прилично заполночь - я еще не спал, прокручивая в голове предстоящие варианты развития событий, а их были сотни. Чтоб отвлечься, спросил у друга, как прошел вечер, как впечатления. Фарах немного помолчал, видимо, собираясь с мыслями.

   - Син, она как лань - вроде доверчива, но до ужаса пуглива, от каждого моего касания она вздрагивала, как от удара. А потом как-то сразу затихла. Она была девственницей. Я не знаю, может не надо было... Но она этого точно хотела.

   Я сказал, что для девственниц это нормально, а сам вспомнил Марго - да, весьма похоже. Мои мысли были прерваны чьими-то торопливыми шагами. Хлопнула дверь нужника, а далее раздались характерные звуки. Ну все, плотину прорвало - понеслось. Чувство было двоякое - с одной стороны, мои старания увенчались успехом, с другой - звукоизоляция в сараюшке и в нужнике отсутствовала напрочь. Хорошо ещё, что запахи не доходят. Но и одних звуков хватит, чтоб проворочаться до утра. Я стал прикидывать, чем бы заткнуть уши, и не заметил, как заснул. Утром проснулся от громкого разговора между капитаном 'Магдалины' и отцом Марины.

   - Я вас не обвиняю, дорогой аргиропрат (обращение к держателю таверны, лавки, цеха.) Но как вы объясните, что сразу четверо членов моей команды враз заболели после вашего ужина.

   - Отче, моя таверна стоит уже восемь лет, и еще никто не жаловался на мою стряпню. Ты видел, что еду накладывали из одного котла - будь она негодной, отравились бы все. И я тебе предлагал перед сном устраивать для вашей братии дополнительный ужин, но ты отказался.

   - Причем здесь это?

   - А как ты думаешь, для чего ваши подчиненные покупают у местных торговок яйца, сыр, молоко, вино и другие продукты? Вот! Я и говорю - узнай, у кого покупала продукты эта четверка, и к ним и иди разбираться.

   На что капеллан (капеллан - священник, совмещающий сан с какой-либо дополнительной, как правило - светской должностью, в данном случае - с капитанской.) лишь досадливо хрюкнул. Понятно - искать торговок он не станет. Собравшаяся перед завтраком во дворе братия только и говорила об этом происшествии. Меня, затесавшегося в их ряды, игнорировали до тех пор, пока я не предложил попробовать вылечить их товарищей. На недоверчивые и насмешливые реплики я ответил, что когда был моряком, сталкивался с подобным в Африке - там, дескать, от этой болезни мерли сотнями. И эту хворь там научились лечить хлебной настойкой на вине. Заинтересованная сторона сразу же предоставила мне кувшин с вином и пару ломтей хлеба. Хлеб я покрошил в вино и передал одному из братьев, чтоб непрерывно мешал микстуру ложкой до тех пор, пока масса не станет однородной. После чего, под ворчание аргиропрата, добавил щепотку специй - чтоб прогнать дурной воздух из живота. Сказал, чтоб зелье настоялось четыре часа, после чего дать его больным по три ложки. То, что больным станет лучше, я не сомневался - примерно к этому времени действие яда должно закончиться. А ближе к вечеру травану их повторно - полное исцеление мне совсем не нужно. После завтрака ко мне подошел монашек и пригласил на беседу с капитаном. Капеллан сказал, что я могу его называть отец Василий, и поинтересовался, вправду ли я был матросом? Я бодро ответил, что пришлось с моим другом Филоретом год поматросить и на шебеке, и на нефе. С парусами и веслами управляться умеем, также назвал порты, где приходилось побывать. Василий погонял меня по такелажу, и расспросил про Родос - видимо, дальше ему заплывать не приходилось. Сдав экзамен, был вместе с компаньоном зачислен в члены команды на один рейс, с оплатой аж полсеребрухи на двоих. Я дополнительно выторговал для нас питание до начала рейса, он - несение нами ночных вахт на 'Магдалине'. Оказалось, такие существуют, и ежевечерне пара братьев заступает до утра на этот пост, чтоб еретики не срезали ночью 'лишние' канаты и парусину.

   Во время ужина прибыли фельдъегеря из Армении. Я весь внутренне напрягся - это была самая узкая часть моего плана. Но как только четверка умылась с дороги и вошла в трапезную, сразу отлегло от сердца. Я боялся, что посыльные будут субтильного телосложения, и их одежда просто на меня не налезет. Второе - хоть я и взял достаточно косметики, чтобы подправить свою внешность, но мало ли - вдруг у них у всех носы вдвое больше обычных. Парни оказались рослыми, вполне европеоидной внешности, один даже голубоглазый, и (БИНГО) на уровне 'моя твоя понимать' владели латынью. Тут очень кстати монашек спросил, не попадал ли я в сильный шторм. Я в красках описал шторм, не пережитый Искандером, братья, забыв про еду и открыв рты, крестили в испуге лбы после каждой моей фразы. Моим рассказом также заинтересовалась четверка армян. Сидели они за отдельным столом - невместно князю (про армянских князей я уже пояснял) сидеть за одним столом с мелкими клириками. Следующим моим рассказом была история про встречу с 'щёрдом'. Когда 'щёрд' стал читать свое проклятие на неизвестном языке, все присутствующие в зале впали в гипноз. Поскольку времени было в обрез, просто 'запрограммировал' присутствующих впасть в подобное состояние при моей команде - 'Табань!', после чего 'оживил' присутствующих и продолжил рассказ. Думаю, монахи после моих былин приложат максимум усилий, чтоб перейти на более безопасную работу.