За час до рассвета - Колос Иван Андреевич - Страница 26

- Спасибо вам, друзья!

Инспектор фюрера

В конце июня 1944 года наша группа разведчиков, в которую входил и Хуго Барс, перебазировалась в лагерь партизанского кавалерийского отряда, которым командовал Дмитрий Денисенко. Вместе с нами сюда приехал и командир разведки Столбцовского соединения партизан Михаил Новицкий. Надо было направить Хуго в Любчу на разведку полицейского гарнизона.

- Пробраться в местечко очень трудно, - говорил Новицкий. - С северной стороны Любчи протекает Неман. С южной и западной - поле. Есть сравнительно удобный подход - с востока, через графское имение, примыкающее к местечку, но там заставы гитлеровцев. Сделаем так: наши ребята переправят Хуго через Неман в пяти километрах выше по реке, а оттуда он сам пойдет.

Хуго надел лейтенантский мундир и, посмотрев в осколок зеркала, рассмеялся:

- Настоящий инспектор, от самого фюрера!

- Может, и не от фюрера, но из Барановичского управления полиции, это точно, - вставил Денисенко.

Переправа прошла удачно. Барс сначала пробирался вдоль берега, прячась в кустах, затем повернул на запад к графскому имению. К Любче он подошел в двенадцать часов ночи. Обогнув восточную часть местечка, Барс вышел на узкоколейную железную дорогу, связывавшую Любчу с городом Новогрудком. В пути его обогнал маленький паровоз, тянувший несколько вагонов.

В небольшом тесном помещении вокзала сидели несколько оборванных, обросших крестьян. Когда Барс вошел, они встали.

- Где начальник? - спросил он на немецком языке.

- Не понимаю, паночек, - ответил крестьянин.

В это время открылась дверь, и в помещение вбежал сухощавый человек.

- Я буду начальник станции, господин офицер, - с трудом подбирая немецкие слова, произнес он.

- Что ж не встречаете?

- У нас нет связи, господин офицер. Вот я услыхал ваш разговор и прибежал.

- Фамилия?

- Полицейский Адамчик.

- Пройдемте в ваш кабинет.

- Кабинета у меня нет, но есть постовая комната, господин начальник, - угодливо сообщил он.

В грязной узкой комнатушке Адамчик рассказал Барсу, где находится полицейский участок, где располагаются немцы. Барс сказал:

- Вы поведете меня к начальнику полиции. Я инспектор из Барановичей.

- С удовольствием, господин офицер, - услужливо согласился полицейский, - наш начальник любит принимать гостей.

Они вышли во двор. Адамчик повесил на плечо винтовку и повел Барса сначала огородами, а затем улицей к центру местечка.

- Почему в домах темно? - спросил Барс.

- Приказ, господин офицер!

- Что, до сих пор еще тревожат партизаны?

- Тревожат, господин офицер!

Около длинного деревянного дома их окликнул часовой:

- Кто идет?

Адамчик назвал свою фамилию и пароль.

- Со мной еще господин инспектор из Барановичей, лейтенант Дитрих. Нам нужно к начальству.

- Да, да, - подтвердил Барс по-немецки.

Сверкнул луч фонаря, и часовой, убедившись, что это Адамчик и с ним действительно офицер, услужливо проговорил:

- Проходите! Начальника нет, есть его заместитель.

В длинном коридоре тускло горела керосиновая лампа, в пирамидах стояли винтовки и автоматы.

Услышав шаги, из боковой комнаты выбежал заместитель начальника полиции, он на ходу поправил кобуру, выпрямился и, пристукнув каблуками, представился:

- Старший полицейский Бабенко! Чем могу быть полезен, господин лейтенант?

- Почему около станции не выставлена застава? - сердито спросил Барс.

- Одну минуточку, господин лейтенант, я вызову переводчика. Зусель, ко мне! - крикнул он.

К ним подошел старичок. Барс повторил вопрос.

- Заставы, господин лейтенант, у нас выставлены на берегу реки и на западной окраине, - пояснил Бабенко. - Южная сторона более безопасна, и там ходят патрули. Мы действуем согласно инструкции командира отряда СС.

В кабинете Барс посмотрел списки полицейских, поинтересовался несением службы.

- Скажите Бабенко, - обратился он к переводчику, - чтобы он выделил пятнадцать полицейских. Они будут сопровождать меня до Кореличей. По дороге, в ближайшей деревне, нужно будет организовать подводы. Понятно?

Старик перевел и тут же сообщил, что все будет сделано.

...Еще в лагере мы договорились с Барсом, что возвращаться он будет в назначенное время. Если с полицейскими или эсэсовцами, то по дороге Любча - Кореличи, если же один, то старой дорогой, по берегу реки.

К рассвету группа партизан Сердюка была уже у дороги, ведущей в Кореличи. Из-за поворота показались повозки. Сердюк передал по цепочке команду:

- Приготовиться!

На передней повозке ехал Барс с двумя полицейскими. Он дал знак остановиться.

- Что будем делать, господин лейтенант? - спросил Бабенко через полицейского, знавшего немецкий язык.

- Проведем проверку, займемся небольшой тренировкой, разъясним задачу. Постройте полицейских!

- Хорошо, господин лейтенант! Станови-и-ись!

Полицейские быстро выстроились, и Барс скомандовал:

- Сложить оружие на повозки!

Бабенко подозрительно посмотрел на Барса, но серьезное лицо Барса успокоило его, и он побрел к повозке.

- Становись! - крикнул Барс.

В этот миг из кустов выскочили партизаны. Полицейские без единого выстрела были взяты и доставлены в лагерь.

Наша "Дина"

Обстановка в начале лета 1944 года была сложная. Гитлеровское командование ежедневно посылало в Налибокскую пущу всё новые и новые карательные экспедиции. Фашисты прочесывали леса, устраивали на опушках засады, вели бои с партизанами.

Конец июня выдался дождливым. Пришлось из легких шалашей перебираться в землянки. Галина бережно переносила в землянку свои "сокровища" сигнальные листы воззваний и листовок. Все они лежали в партизанской торбе в дальнем углу шалаша, где спала Галина. Когда мы разложили свои вещи в землянках, она подошла ко мне очень расстроенная и сказала:

- Подмокли почти все листовки. Ничего нельзя прочесть. Я их хранила для отчета перед партийными органами. Прямо беда!

Я стал ее успокаивать, ведь в тылу врага, да еще в подобной обстановке, и не такое может случиться. Но Дина никак не могла успокоиться.

Мы все очень любили и уважали нашу Дину. Ей было двадцать три года, когда началась война. Родом она была донской казачкой. Комсомольская юность ее прошла в Москве: она была студенткой Московского института истории, философии и литературы. Немецкий язык знала с детства. Сочетание отваги и настойчивости с высокой культурой делали ее облик запоминающимся.