Синее золото
(Роман) - Борман Аркадий Альфредович - Страница 13

Паркер вскочил и хотел подойти к ней, но она быстро и легко прыгнула через другой корень, весело засмеялась и побежала вверх по берегу.

Паркер не побежал за ней. Она остановилась, подождала его и медленно пошла рядом.

— Не позволяете пока, не буду. Только знайте это твердо, Таня, — с подчеркнутой серьезностью сказал он. — И другое решилось для меня в этих лесах…

— Как, вы нашли? — живо вскрикнула Таня.

Паркер был ошеломлен.

— Что нашел? А вы почему знаете, что я искал? — и подозрения волной снова охватили его.

«Как все таинственно и фантастично, что связано с русскими», — пронеслось у него в голове.

— Я все знаю, Паркер, от меня ничего нельзя скрыть, — прищурившись, засмеялась она. — И не надо скрывать. А от других скрывайте. Ну, теперь рассказывайте, как вы нашли, — добавила она, слегка касаясь рукой его рукава.

Паркер засунул руку в карман и у него на ладони заблестели на солнце несколько маленьких синих камушков. Самый большой был величиной с ноготь мизинца.

— Вот, смотрите. Таинственный металл. Мои лондонские опыты подтвердились. По-видимому, в здешних рудах его довольно много. Я произведу переворот в металлургии. Железо больше не будет ржаветь.

Синий камушек сверкал на солнце совсем как золото.

— Ну вот хорошо, что вы мне показали, а я ведь не знала, что вы нашли, — лукаво сказала Таня.

— Как не знали? Я ничего не понимаю. Почему же вы заговорили об этом? Что за фантастика? Вы не можете себе представить, как мне было трудно скрывать от русских химиков свою работу. Но откуда вы это узнали?

— А как им было трудно, — задумчиво произнесла Таня.

— Что было трудно?

— Скрывать от вас, вероятно, то же самое.

— Как скрывать от меня? Значит, они тоже нашли синее золото?

— Значит, тоже нашли. Они, Паркер, молодцы. Не захотели его отдавать Хилидзе. Вы человек чужой и свободный, а они подневольные. Вы должны хранить их секрет.

— Но это мой секрет.

— И их.

— Я с ними поговорю.

— Не надо. Вы их можете поставить в очень трудное положение. Понимаете, в опасное положение.

— Но вы с ними разговаривали? Это ваши друзья?

— Да, вероятно, они мои друзья, но я с ними не разговаривала и не хочу говорить об этом. Это их дело, у меня своих забот много.

— Но откуда же вы знаете? Какое же ваше дело? Милая, не будьте сегодня таинственны со мной. Ведь синее золото, которое в ваших глазах, оно тоже мое.

Таня всем своим существом поняла, что еще мгновение и вся их напряженная сдержанность будет смыта волной охватившего их чувства.

— Я все знаю. Не надо, пойдемте. А мое дело…

VII

БДИТЕЛЬНОЕ ОКО

Радостно виляя поднятым вверх хвостом, Шарик внимательно следил, как Таня, прыгая с камня на камень, переходила быструю речку. Когда она была на последнем большом камне, он уже готов был сделать прыжок к ней и весь подобрался. Но она прыгнула на берег первая. Шарик стремительно перевернулся вокруг себя, подскочил и своим горячим языком лизнул Таню в щеку.

— Ну, ну, Шарик, полно, меня с ног собьешь. Вот тебе, получай свое, — и Таня бросила ему кусок сахара.

Сахар хрустнул и моментально исчез в собачьей глотке.

Поджарая, рыжая, довольно большая собака, в которой, вероятно, смешались все собачьи крови, внимательно смотрела на Таню и ждала подачки или приказания.

Из досчатого домика, больше похожего на землянку; вышел приземистый человек средних лет, весь обросший русой бородой. Он приветливо поздоровался с Таней.

— Ишь как радуется, попрошайка. Хвостом-то, хвостом-то что делает, посмотрите, — сказал он, смеясь.

Из соседних домиков-землянок, расположенных вдоль речки, тоже показались мужчины, женщины и ребятишки. Они издали приветливо здоровались с Таней.

За те несколько недель, что Таня жила в Отрадном, она сумела заслужить общую любовь в соседних поселках старателей. В карманах своей куртки всегда приносила им какие-нибудь пустяки — куски сахара, спички, иголки, нитки. Все это в уральских лесах ценилось буквально на вес золота.

Но старатели ее полюбили не только за эти очень нужные им мелочи. Они ценили ее приветливость и многим из них становилось радостно, когда раздавался ее смех.

— Как у вас здесь, Носов? Как работа? Вода-то спадает, — теперь легче, — обратилась она к бородачу.

— Стараемся, Татьяна Николаевна, стараемся, недаром и старателями зовемся, — ответил он, смеясь. — Вон сколько нового народу прибыло. Сегодня им участки отводили вверх по реке. Золото-то засверкает. Придется Хилидзе новый несгораемый шкаф выписывать, — подмигнул он лукаво.

— Свои есть? — тихо спросила Таня, обращаясь не столько к бородачу, сколько к собаке, которую, немного наклонясь, она трепала по голове.

— Еще не разобрал. Этого сразу не сделать. Может быть, есть. Но и наседки есть. Такую партию без них не пришлют, — ответил он, подбирая сучки около своей двери.

Их разговор был очень короток, почти на ходу. Таня кивнула ему головой и пошла вдоль берета к другим домикам. Собака бросилась за ней.

— Шарик, — окликнул Носов, — назад.

И собака нехотя, но покорно повернула к нему.

Навстречу молодой девушке выбежали ребятишки. Они здесь зимовали и уже успели познакомиться с ней.

Таня остановилась около женщины, которая усердно сажала капусту на маленьком квадратике около домика, расчищенном от кустов и деревьев.

— Вот дали рассаду из управленческого огорода. Даст Бог, вырастет, с пищей легче будет, — ответила она на приветствие Тани, не без труда разгибая спину.

Дальше стояли бараки для холостых. Туда накануне приехало больше сорока человек. Люди еще хлопотали вокруг собственного устройства. Один прилаживал стол и скамейки перед бараком. Другие бродили вокруг по лесу или вдоль берега — кто искал дров, кто-то уже закинул удочку.

— Это кто же такая будет, видно, что иностранка. Курточка-то синяя какая, и трогать не надо, и так видно, как кожа-то выделана.

— Переводчица из Отрадного. Там при англичанине. С ним приехала из заграницы. Говорят, русская, да и по говору наша, ну, а по одеже никак не признаешь за свою, — расслышала Таня, пройдя маленькую группу столпившихся старателей.

В следующей группе стояло несколько человек, которых она уже знала.

— Ну, как доехали? — спросила она, подходя, и быстро почесала сперва левую ладонь правой рукой, а потом правую два раза левой.

— Благодарим, ничего, где ехали, а где пешком шли. Дорога-то еще не устоялась, — ответило несколько голосов и она заметила, как стоявший сбоку молоденький белобрысый паренек тоже по очереди почесал сперва левую ладонь правой рукой, а потом два раза правую левой рукой.

— Доехали-то ничего, — продолжал кто-то из толпы, — да вот здесь непорядки, не можем добиться ни сахару, ни постного масла. Вы бы, гражданка, похлопотали там за нас в управлении, а то там толку не доберешься. Волынка одна и сиди без сахара.

— Хорошо, я передам, только это не мое дело. Беритесь за работу. Золото принесете, вам сразу дадут.

— А до золота-то, что же, без сахару сидеть? — с раздражением ответил длинновязый детина.

— Я здесь не хозяйка, а такая же служащая, чего от меня-то хочешь? — сухо ответила Таня и пошла дальше.

Она перевалила еще одну маленькую возвышенность и спустилась в лощинку, где вдоль другой речки тоже стояли домики старателей.

Было уже довольно поздно. Солнце спряталось за гору, на западной стороне которой было расположено Отрадное.

Таня медленным шагом прогулки прошла вдоль поселка, обмениваясь короткими фразами со встречными. Кое-где у речки сидели удильщики. Она останавливалась у некоторых из них и следила за леской, или делала вид, что следит.

В конце поселка стояла землянка, немного поодаль от других. Против нее на берегу сидел юноша лет семнадцати. Казалось, что он был совершенно поглощен двумя удочками.

— Ну как, Степа? — спросила Таня, подходя к нему.