Орден - Мельников Руслан - Страница 46

— Господин Конрад Ландграф Гессенский и Тюрингский, магистр ордена Святой Марии, устал объяснять упрямый герцог Казимир, что Мазовия, Пруссия и Литва есть вспомогательный участок для будущий поход, — яростно сверкнул глазами сержант. — Там малый войско рыцарей и кнехтов вступить на северный новогородский и псковский земля. А основной удар по еретикам византийской веры — руссам должен быть с Малый Польша. Оттуда Христово воинство через Галицкое, Владимиро-Волынское и Полоцкое княжество идти на Киев и Смоленск. А потом — на остальной Русь — до рязанских и переславских владений.

Бурцев слушал, раскрыв рот. Что-то ему все это напоминает. Ну конечно! Гитлеровский план «Барбаросса» — вот что! Группы армий «Центр», «Юг» и «Север» наступают на смоленском, киевском и ленинградском направлениях. Правда, за неимением Питера крестоносцы в качестве основной северной мишени выбрали Новгород. М-да, есть, значит, свою фюреры и в тринадцатом веке…

— А затем наступит очередь богопротивных язычников-татар, — продолжал переводчик. — Так есть правильно, герцог Казимир. И только так есть. Даже Рим уже благословлять дальновидный план господин Конрад Ландграф Гессенский и Тюрингский.

Бурцев мотал на ус. Не все, оказывается, известно Освальду Добжиньскому! Малопольские земли-то нужны тевтонам вовсе не как самоцель, а лишь для осуществления первоначального этапа грандиозной экспансии на Восток. Именно ради этого затеяна вся интрига с замужеством краковской княжны Аделаиды! Геополитика, блин, однако…

Основательно закрепившись в Малой Польше, понастроив на границе с русскими княжествами военных баз в виде неприступных замков, крестоносцы двинутся дальше. Орденским братьям, заручившимся поддержкой Папы Римского, достаточно будет кликнуть клич и возглавить нашествие, а уж там к тевтонам с радостью присоединятся жадные до драки и добычи мелкие феодальчики вроде Освальда, которым пока не посчастливилось урвать свой кусок в бесконечных междоусобицах на тесных землях старушки Европы. Обделенным судьбой воякам нужен только новый командир и новая идея, что облагородит очередной завоевательный поход. А нести светоч истинной веры погрязшим в византийской «ереси» русичам и диким язычникам степей — чем не альтернатива освобождению Гроба Господня!

Все то европейское рыцарство, которому сарацины пообломали рога в Палестине, теперь хлынет на земли русских княжеств. Грядущую северную битву с псами-рыцарями на Чудском озере в этой мясорубке никто, наверное, и не заметит. Вспомогательный участок есть вспомогательный участок. А судьба Руси будет решаться на направление главного удара. И судьба эта казалась Василию незавидной.

Противостоять единому натиску крестоносцев разрозненная, погрязшая в междоусобицах Русь сможет вряд ли. А ведь тевтоны, в отличие от степняков, не откатятся обратно после скоротечного набега. По своему обыкновению, они начнут всячески укрепляться на захваченных землях. Поставят замки, зазовут для освоения чужих территорий германских колонистов и безземельных рыцарей, пожалуют обширные лены верным союзникам. И Русь перестанет быть Русью. А Россия не появится вовек. В общем, татарское иго, если таковое вообще имело место в истории, отдыхает! Гитлер с его становящимся ненужным броском на восток, надо полагать, тоже.

Вот ведь какая хренотень получается. Уберечь Аделаиду от ненавистного брака с Казимиром Куявским — отныне не только дело чести, любви и ненависти… Теперь и Отечество в опасности! Жаль только, ничего сделать уже нельзя. Насчет своей участи Бурцев не обольщался. То, что Конрад и Казимир открыто обсуждают при нем свои сокровенные планы, означает одно: и магистр, и князь списали пленника со счетов. От дерева его отвяжут только мертвым. А может, так и оставят — гнить на крепких веревках. В назидание разбойникам и шпионам.

— Надеюсь, лазутчик не успел передать своему господину, кем бы он ни был, сведения о том, что княжна Агделайда уже находится в наших руках, — произнес Казимир.

— Господин Конрад Ландграф Гессенский и Тюрингский, магистр ордена Святой Марии, говорить, что руссы не должны знать того впредь, — отозвался переводчик. — Господин Конрад говорить, что нужно убивать твой пленник, герцог Казимир. Но сначала узнать все, что знать он. И лучше делать все это прямо здесь, а не в Сродобурге. Чужой город есть большое чужой ухо. Не есть очень хорошо, если оно станет слышать признания Вацлава.

— О, разумеется! — расплылся в улыбке князь Куявии. — Вацлав все расскажет нам прямо здесь. А потом сдохнет. Тоже здесь.

Магистр Конрад вновь подал коня к связанному Василию. Заговорил, глядя сверху вниз. Сержант был тут как тут.

— Господин Конрад Ландграф Гессенский и Тюрингский, магистр ордена Святой Марии, спрашивать тебя, русич Вацлав, отвечать ты на все вопрос сам или тебя пытать?

Бурцев промолчал. Хоть под пыткой, хоть без оной ничего вразумительного сказать он все равно не сможет. Не лазутчик он. И не посылали его шпионить в польских землях русские князья. И Аделаиду он пытался умыкнуть не в угаре вассальной преданности, а в тайной надежде на то, что, может быть… когда-нибудь…

И кто этому поверит?!

Так и не дождавшись ответа, Конрад вновь обратился к Казимиру:

— Господин Конрад Ландграф Гессенский и Тюрингский, магистр ордена Святой Марии, — затараторил переводчик, — интересовать, как герцог Казимир желать пытать и умертвлять свой пленник.

— Огнем и мечом, — буркнул куявец. — Другого у меня нет. Я князь и воин, а не палач. Ничего, кроме оружия, я с собой не вожу.

— Господин Конрад Ландграф Гессенский и Тюрингский, магистр ордена Святой Марии, говорить, что это не есть предусмотрительно.

Конрад Тюрингский что-то прокричал своим людям.

Через пару минут спешившийся крестоносец с угрюмым лицом, густой проседью в волосах и невыразительными глазами усталого садиста сильными ловкими пальцами раскладывал перед пленником свой походный арсенал.

Щипцы, щипчики и щипчища, ножи самых невообразимых видов, форм и размеров. Иглы, ножницы, тиски для пальцев, воронки для вливания в рот кипятка и расплавленного олова, шипастые валики и «скалки» для сдирания кожи… Много чего здесь было.

Бурцев взмок. Давно ему не становилось так паршиво.

— Господин Конрад Ландграф Гессенский и Тюрингский, магистр ордена Святой Марии, говорить, что теперь вы можете просто давать приказ, герцог Казимир. Наш брат Себастьян есть искусный мастер по добыче правды.

Сержант хихикнул. Наверное, последнюю фразу он добавил от себя. В качестве шутки. Очень смешно! До чего же легко и спокойно служилось в ОМОНе!

Глава 45

«Давать приказ» Казимир не успел. В застывшем воздухе что-то просвистело. Предпыточную тишину нарушил громкий чмок. Брат Себастьян, искусный мастер по добыче правды, упал с пронзенным насквозь черепом в груду аккуратно разложенного железа. Окровавленное острие стрелы торчало из затылка.

В пустой глазнице подрагивало оперение. По щеке медленно стекала кровь и слизь лопнувшего глаза. Стрела, что вышибла его, была длинной, очень длинной. Гораздо длиннее польских стрел. Доводилось Бурцеву видеть такие в Вроцлаве. Татарская стрела!

Ноги палача еще сучили в предсмертной агонии, а на тевтонов и куявцев посыпались новые стрелы. Заржали раненые кони, возопили люди. Шальной железный наконечник с сухим стуком ударил в дерево у виска Бурцева.

Конрад и Казимир первыми прикрыли головы шлемами, подхватили щиты и рванули из ножен мечи. Три человека, не столь расторопные, уже корчились на земле рядом с братом Себастьяном. А стрелопад продолжался. Маячившие в отдалении, у самой рощи, легковооруженные всадники отнюдь не рвались в рукопашную. Небольшой, в общем-то, отряд — десятка полтора-два. Но гоняться сейчас за этими подвижными конными лучниками — дохлый номер. Стоять на месте и бестолково подставляться под их стрелы — еще глупее. А тугозарядные куявские арбалеты никак не могли сравниться со скорострельными луками противника.