Хабаров. Амурский землепроходец - Демин Лев Михайлович - Страница 48

   — Молвили ему это. А он отвечал, что якобы богдоевы люди их подстрекали.

   — Хитрил Нечига. А может, и впрямь богдоевы люди его подстрекали. Ну да ладно... Не будем злопамятны.

Из сведений, собранных Степаном Поляковым и Дунаем Трофимовым, Ерофей Павлович сделал своё заключение: дючеры, ачаны и другие приамурские народы не любят богдоев, те маньчжур, ненавидя их за частые набеги, грабежи, уводы в полон своих соплеменников. Русские представлялись жителям Приамурья во всех отношениях меньшим злом, а их господство — как более приемлемое и менее обременительное. Вместе с тем было понятно, что появление русских на Амуре вызвало у маньчжур тревогу и раздражение. Их лазутчики старались выведать у приамурских обитателей, чем занимаются русские на Амуре, каковы их численность, вооружение, дружелюбно ли относятся к ним местные жители. Ответы вызывали у богдойских людей нескрываемое раздражение и прямые угрозы в адрес русских и тех приамурских князьков, которые пытались завязать с русскими добрые отношения. Особое раздражение, судя по всему, вызывало у маньчжур то, что русские вели широкий соболиный промысел, проявляли интерес к богатствам недр, а кроме того, намеревались в недалёком будущем заняться здесь хлебопашеством.

Маньчжуры ни в коей мере не были заинтересованы в установлении добрососедских отношений русских с приамурскими народами, готовыми выплачивать русским ясак и принять их покровительство. Большинство местных князьков в конце концов узрели выгоду добрых отношений с русскими, и маньчжуры не могли не понять, что установление русской администрации на Амуре навсегда положит конец их агрессивным походам, сопряжённым с непрерывными грабежами и угоном полонян.

В начале XVII века Китай переживал глубокий социальный, политический кризис, ослабление центральной власти. Этим воспользовались северные соседи, маньчжуры. Они повели упорное и планомерное наступление на Китай, в результате которого произошёл крах Минской монархии и на императорский трон в Пекине был возведён маньчжурский предводитель Шуньчжи. Положение захватчиков в Китае не было прочным. Китайцы и другие народы, населявшие страну, то и дело восставали против маньчжурских захватчиков. Маньчжурская феодальная верхушка стремилась в этих непростых условиях обеспечить себе прочный тыл за счёт расширения своих владений на севере. Речь шла о Приамурье. Маньчжурские правители видели, что русские пока ещё не располагают здесь значительными силами, и поэтому не отказывались от осуществления своих захватнических планов в этом регионе, который никогда маньчжурам не принадлежал. С одной из таких попыток маньчжур пришлось столкнуться Хабарову и его отряду.

Маньчжурское войско насчитывало более двух тысяч человек. Его слабым местом был пёстрый национальный состав: около половины маньчжурского войска составляли дауры, дючеры и тунгусы, насильственно угнанные в Маньчжурию во время грабительских походов и вынужденные воевать помимо своей воли. Эти люди ненавидели своих поработителей и при первой возможности становились беглецами. Однако войско имело хорошее вооружение и снаряжение, не только холодное, но и огнестрельное оружие. Двухтысячная армия, готовившаяся к нападению на Приамурье, располагала шестью пушками, пищалями, петардами. Последние представляли собой глиняный сосуд, начиненный порохом. Разрыв петард мог произвести серьёзные повреждения в городских стенах, башнях и оказать серьёзное моральное воздействие на противника. Войско маньчжур было конным. На каждую пару воинов выделялось по три коня. Третий рассматривался в качестве запасного и предназначался на тот случай, если один из всадников в ходе боя лишился бы своего коня. Во главе маньчжурского войска был поставлен военачальник Хайсэ, а его помощником назначен Сифу, который у русских был известен как Исиней.

Маньчжурское командование располагало сведениями о местоположении отряда Хабарова и вынашивало план нападения на Ачанский городок. Однако это нападение не стало для русских неожиданностью. Дючеры неоднократно предупреждали новых соседей о появлении на Амуре маньчжурских лазутчиков, собиравших сведения о силах русских.

И вот наконец произошло знаменательное событие.

В расположении князька Нечиги появился даур, вооружённый на маньчжурский лад. Среди дючеров нашлись люди, понимающие даурскую речь. С их помощью удалось выяснить, что даур оказался беглым, покинувшим своего военачальника Хайсэ и решившим бежать на Амур, чтобы предупредить о надвигающейся угрозе русских. Беглец добрался до реки Уссури, нашёл там лодку вблизи одного из селений и спустился вниз по течению до впадения этой реки в Амур. Там он достиг дючерского селения и сообщил, что на север движется конная армия маньчжур.

Князёк Нечига выслушал беглого, посоветовался со старейшинами и решил предупредить русских. Беглый даур и сопровождавший его дючер, доверенный человек Нечиги, отправились вниз по Амуру к русской крепостце.

Ерофей Павлович выслушал беглеца, речь которого перевёл толмач Иванов, поблагодарил и даура, и сопровождавшего его дючера, вручив обоим подарки, и спросил:

— Не хотите ли защищать вместе с нами острожек?

Гости ответили согласием.

Нападение маньчжур хоть и не стало неожиданностью для защитников городка, но случилось раньше, чем они предполагали. Люди из отряда Хабарова, которые размещались в избах за пределами городка, ещё даже не успели покинуть свои жилища и укрыться за его стенами.

Это произошло 24 марта — уже на следующий день после того, как даур и дючер привезли тревожную весть. Нестройные колонны всадников показались вблизи городка, спешились и охватили его кольцом. В крепостце подняли тревогу. Раздались удары колокола и призывные возгласы. Защитники поспешно облачались в куяки. Тяжкое испытание выпало на долю тех русских, что остались за пределами крепостных стен: ворота крепостцы открывать было уже рискованно, однако они проявили расторопность, стремительно бросились к стенам и карабкались по ним вверх. Об этом драматическом моменте написал Хабаров: «И метались казаки в город, в единых рубашках, на стену город овую».

Маньчжуры принялись обстреливать городок из пушек и пищалей, но и защитники городка не сплоховали. Они дали возможность противнику подойти поближе к стенам городка и открыли интенсивный прицельный огонь. Над Амуром стояли гулкие звуки выстрелов и разрывов, слышимые в окрестных селениях. Пахло пороховой гарью. Напряжённый бой продолжался от зари до захода солнца.

Наступающие овладели избами, брошенными их обитателями, и повели стрельбу по городку с их крыш. К концу дня перевес сил оказался у маньчжур. Они сумели вплотную подобраться к одному из участков стены, но попытка её преодолеть маньчжурам не удалась. Тогда они проломили в одном месте стену «сверху до земли» и приблизились к пробоине, намереваясь ворваться в городок. Как сообщает Хабаров, Исиней приказал своим воинам не жечь, не рубить русских, а брать живьём. Маньчжурский предводитель призывал защитников сдаться на милость победителей с оружием в руках, но призыв не достиг своей цели.

Ерофей Павлович проявил и твёрдость духа, и организаторские способности. Воодушевляя защитников городка, он внушал им, что лучше смерть в честном бою, чем позор плена. Хабаров говорил, обращаясь к защитникам городка: «Умрём мы, братцы казаки, за веру крещёную, и постоим за Дом Спаса пречистыя и Николы Чудотворца, и порадеем мы, казаки, государю дарю и великому князю Алексею Михайловичу всея Руси и помрём мы, казаки, все за один человек против государева недруга, а живы мы, казаки, в руки им, богдойским людям, не дадимся!»

Призыв Хабарова воодушевил его людей. С новыми силами они бросились на противника. В образовавшийся пролом в стене, к которому уже приблизился неприятель, защитники вкатили большую медную пушку и стали в упор стрелять по нападавшим. В то же время был открыт огонь из железных пушек с башен, а также усилилась стрельба из ружей с городских стен. Штурм неприятеля был успешно отбит. Маньчжуры с большими потерями отступили.