Алый листопад (СИ) - Абрамов Анатолий Петрович - Страница 56

— Остынь, красавица! Куда же ты денешься? — закричал он на неё.

— Так-так… Что тут у нас? Эльф. Старый, глупый, безмозглый эльф. Надумал, как трус убежать из осажденного города. — человек с пылающими глазами подошел к телу Хоука и склонились над ним. Охотник убрал лук на плечо и пнул мертвое тело воина ногой. — Эй! Старик! Ты что, все? А я думал мы только начали… — обращенный вампир разошелся в омерзительной улыбке.

— Да хватит тебе! Видишь, умер он! — крикнул ему второй, борясь с диким нравом скакуна.

— Ладно-ладно! — отозвался вампир. — Что-то я не понимаю… И как же этот ублюдок убежал из города?

— Да не убежал он вовсе, дубина ты! А прибежал к вратам, увидел нас и поскакал обратно. Что непонятного?! — раздраженно ответил ему обращенный.

— Не доскакался бедняга, ха-ха-ха! — вампир развернул эльфа с живота на спину. — Ты прострелил ему бедро, дурак! Кто в здравом уме целится в бедро?! — недоумевающе спросил человек. Вопрос его остался без ответа: обращенный эльф был занят усмирением лошади. Вампир наклонился над шеей поверженного врага. — Ох… А сердечко то пульсирует! Тук-тук! Тук-тук! — в кожу Хоука вонзились длинные клыки. Старый эльф заорал во все горло и резко воткнул в шею врага эбонитовый кинжал. Второй охотник бросил узду и побежал на выручку напарнику. Хоук, поднявшись на одно колено, отбил молниеносную атаку вампира и ловко распотрошил тому брюхо кинжалом. — Это за Дунгорад, падаль! — закричал он. Эльф бросил мертвое тело на землю и схватившись за стальной болт, торчавший из бедра, увальнем направился к лошади. Он взобрался на коня и поскакал на юг, в сторону Черного оплота.

— Выходит, что «последний из истинных» собирает Драгонклау по частям. — подумал Фаргон, скача сквозь ночную глушь Алого листопада. — Я смогу настигнуть его, найдя стража каменной скрижали в Трольих горах. Но, даже если мне не удастся этого сделать, в храме должны быть ответы на мои вопросы. — Внезапно, Фаргон вспомнил веселый смех Мартина и заливной хохот О’Рина. Совместные схватки и байки у костра… Изумительный пир в «Допрыгавшемся гусе» и очаровательную улыбку Элинсин. — Нет… я сделал то, что должен был. — сказал он себе. — Если бы Мартин уничтожил артефакт, шансов положить возрождению вампиров конец стало бы вдвое меньше. Я все сделал правильно. — он старался оправдать себя. Доказать самому себе, что поступил во благо народов Пантаки. Но… он чувствовал, что не до конца откровенен с собой. В глубине души перерожденного, в самых тесных её закоулках, куда даже не ступало его собственное сознание: именно там, медленно цвело и возрастало желание обрести бессмертие. Бессмертие, что мог бы даровать ему «Драгонклау». Как бы он не хотел… Как бы он не отказывался от этих мыслей — он понимал, почему на самом деле убил Мартина и перебил группу О’Рина. Овладей Фаргон мифическим клинком — ни одна армия Северных земель не устояла бы перед его силой. Однако же, цена за эту жертву была через чур велика… Он поминал, что пошел на большой риск. Понимал, что «последний из истинных» идет на шаг впереди. И, все же, он рискнул и вступил на извилистую и опасную дорогу. Теперь, для перерожденного больше не было пути назад…

Фаргон скакал через Алый Листопад четыре дня и четыре ночи, останавливаясь на привал. Опасения Дромиса отразились весьма странным образом: жрец предупреждал его, что раны и увечья будут заживать по-прежнему медлительно, а один неловкий удар может на долго выбить перерожденного из строя. На деле же все оказалось совсем иначе: переломанные в форте Гром’Кама позвонки зажили уже на следующую ночь, а удары в полную силу больше не повреждали суставы. Фаргон чувствовал, что с каждый днем его силы крепнут, а слабости покидают тело. Ему стало интересно, что произошло с рунным начертанием на груди, но снять доспех и проверить символы не было времени. Он скакал сквозь густой лес ещё один ясный день и темную ночь, пока не разбил привал в поисках съедобных трав. Накормив своего коня, он прилег на бок животного и достал мраморную скрижаль.

— Deohu Templa. Интересно… — он прочитал мелкую надпись, выгравированную еле заметными буквами. — Что за странное наречие…? Не видел ранее ничего подобного — подумал Фаргон. — Этот человек: Эйрин. Он может знать перевод. Только вот… Нужно найти способ убедить его помочь мне, после того, как я перебил его людей. Мда… — Фаргон засунул скрижаль в сумку и положив руки за голову, удобнее устроился на спящем коне, после чего погрузился в сон.

К удивлению перерожденного, за всю дорогу он не встретил ни одну дикую тварь, за исключением стаи вулфбиров. Но и та, по непонятным Фаргону причинам, не начала на него охоту. С бодрой, и отдохнувшей лошадью, он отправился дальше на запад, пересекая вдоль высокий, густой лес.

Вскоре, перерожденный покинул чащу Алого листопада. Он вышел к Трольим горам: в часе движения от места, где когда-то останавливался с воинами Черного оплота на ночлег. Воспоминания, словно огромная волна, накрыли его с головой, окунув «паруса и мачты» отчаявшейся души, в пелену скорби и сожаления. Отогнав от себя излишние сожаления, он поднялся в Трольи горы и, сверяясь со скрижалью, вышел на крутой склон. Перед Фаргоном открылась каменная равнина в широком устье двух скал. У подножья одной из них, разрушенный и заросший лианами, покоился мраморный храм.

Разряженный воздух наполнял собой вечернюю атмосферу. Позади Фаргона, далеко в туманных низинах, благоухал Алый листопад. Перерожденный привязал лошадь к увядшему древу, и подпалив факел, направился к разрушенным вратам. Древний храм ушел глубоко в скалу, оставив снаружи лишь некогда могучие, мраморные врата. Те, в бытность свою целыми и невредимыми, держали над собой свод строения двумя, длинными столбами. Сейчас же — они, развалившись друг на друга под безжалостным влиянием времени, закрыли собою вход, уходящий наполовину во тьму. Фаргон направился внутрь, освещая пространство блеклыми языками огня. В сырой, мраморной пещере стоял сквозной ветер. Тот, то и дело задувал так, что факел на миг угасал и загорался вновь десятки раз. Перерожденный шел по узкому коридору, зажигая огнем иссохшие свечи. Стены храма, опоясывали покрытые мхом лианы, распластавшиеся по стенам, словно виноградные лозы. Фаргон двигался по темному помещению до тех пор, пока не вышел в большое, прохладное пространство. Заваленный пещерными камнями пол, представлял собой череду препятствий. Перерожденный сделал несколько шагов в холодном, беспросветном помещении, как вдруг, по левую и правую сторону, будто по собственной воле, начали зажигаться огни. Огромные факелы, украшенные железными коронами, осветили в два ряда округлый, мраморный зал. В истрескавшемся полу протекал горный ручей, а местные травы бились наружу, сквозь поддавшийся ветхости камень. Фаргон взглянул на другой конец помещения и увидел каменный заслон. Он подошел к нему и осветил мерцающими языками пламени: на мраморную стену в форме круглой двери была нанесена магическая руна.

Перерожденный достал из сумки скрижаль и сравнил подпись.

— Deohu Templa. — сказал он вслух. — Должно быть — это оно и есть. — Он принялся изучать древний механизм врат, прощупывая пальцами прохладный мрамор. Фаргон осмотрел все щели, неровности и изгибы огромной двери, так и не найдя ничего похожего на механизм открытия входа. Перерожденный принялся внимательно изучать руны, касаясь их ладонями, словно пытаясь сдвинуть в стороны или заставить заработать. Осознав, что эта затея бессмысленна, Фаргон стал обходить стены помещения, ища что-нибудь на подобии рубильника или спускового кольца. Он поднял факел над головой и ещё раз внимательно посмотрел на скрижаль:

— Эта карта сделана из того же камня, что и стены храма. — шепот его откликался отдаленным эхом. — И ветхость её соизмерима этому месту. Но, почему я не могу найти ту трещину, ту щель, откуда она вырвана… — он начинал нервничать. — Я осмотрел все стены, изгибы и шероховатости этого места и могу точно сказать. — Фаргон посмотрел на скрижаль. — Что ты вырезана отсюда, но не из этого зала. — Фаргон задумался. Он посмотрел на запечатанную руной, круглую плиту и стал размышлять про себя. — Возможно, её вытащили оттуда, и стену уже когда-то сдвигали в сторону. Хотя… Гром’Кам сообщил «владыке» в своем письме, что проход ему открыть так и не удалось. Тогда не понятно, откуда взялся мраморный камень с картой, охраняемый вампирами в Чертогах воителя… И стража «артефакта» здесь нет. Хм… — он присел на корточки и положил ладонь на холодный пол, затем, вдохнул запах пыли обостренным нюхом. — Тут вообще давно уже никого не было. — Он встал в пол-оборота к вратам и в последний раз бросил свой взгляд на рунный символ. — Нужно вернуться в Дунгорад и найти Эйрина. Я думал, что взял след «последнего из истинных», но ошибся. Нельзя тратить времени. — Он окончательно развернулся и направился к выходу.